Лодин выпрямился и произнес почему-то весело: – Не бойся. Я не дам тебя в обиду. Я тяжело вздохнула, понимая, что предстоит провести неизвестно сколько времени без сил. В груди стало еще тяжелее, а в глазах защипало. Чтобы хоть как-то прийти в себя и отвлечься, я расправила края сорочки. Волосы тоже перекинула вперед, прикрывая все, что положено прикрывать, выходя на люди. Лодин одобрительно кивнул. Затем мы осторожно двинулись вдоль каменной стены. При каждом шаге босые ноги обдает холодом, чувство тревоги трепыхается в груди, как перепуганная птица, а когда оказались возле угла, меня охватила дрожь. Лодин заметил и попытался обнять за плечи, видимо решив, что замерзла. Я нервно скинула руку и обожгла его взглядом. Он проговорил, косясь на угол, откуда доносятся непривычные громкие звуки: – Просто хотел помочь. – Лучше придумай, как вернуть нам силы, – буркнула я. Черноволосый отозвался, тревожно вглядываясь вперед: – Вернем, леди-пламя. Обязательно вернем. Потом жестом приказал мне оставаться здесь, а сам на полупальцах направился к углу. Я наблюдала, как он удаляется, красиво поигрывая мышцами спины и думала, насколько мы близкие родственники. Но вспомнив его переменчивое поведение, решила, пусть лучше будет братом, который защищает, чем ветреным ловеласом, треплющим нервы. Лодин остановился. Сюда слышно, как из-за угла что-то время от времени рычит и сигналит, кто-то бормочет, доносится ритмичный топот. Я пыталась представить, что за зверь может издавать такие звуки, но воображение тут же нарисовало огромных страшилищ. Пришлось потрясти головой, выгоняя мысли и сосредоточиться на Лодине, который застыл у края и чего-то ждет. – Давай, – подбодрила я. – Ты же у нас главный по защитам. – Приходится, – пробормотал он. Потом прижался спиной к стене и осторожно, словно опасается лучников, высунул нос. Я видела, как расширились глаза, как раскрылся рот. Несколько мгновений он стоял неподвижно. Даже когда окликнула, остался стоять, как истукан. Выждав еще немного, приблизилась сама. Едва он заметил, что я рядом – резко прижал к стене и проговорил торопливо: – Все гораздо серьезней, чем мы думали, леди-пламя. Смотри. Чудовища. Одни чудовища. Осторожно, стараясь держать меня в тени, он позволил приблизиться к краю. Я высунулась и охнула. По дороге, сделанной из того же монолитного камня, на который мы упали, несутся существа, похожие на гигантских жуков. У одних глаза круглые, у других – узкие, словно у пантер, готовых к прыжку. По краям дороги с обеих сторон бегут люди в странной одежде. Дома вокруг огромные, как замки, но уродливые и какие-то одинаковые, все из идеально ровного камня. На углах столбы с цветными огнями время от времени мигают, и чудовища, на дороге останавливаются. Я присмотрелась к одному и увидела внутри человека. Он смотрит вперед и сжимает в пальцах что-то вроде кренделя или баранки. – Это не чудовища, – выдохнула я. Лодин вопросительно оглянулся, а я пояснила, указывая на дорогу: – Говорю, это не чудовища. Вот эти рычащие штуки. Это повозки. Смотри, внутри люди. Он присмотрелся, между бровей появилась морщина, словно это открытие его не обрадовало. – Что за люди добровольно станут забираться в такое? – пробормотал он. – Наверное, те же, – отозвалась я задумчиво, – что и запрягают лошадь. Видишь, какие они дикие? Погляди, женщины в исподнем ходят. Может у них лошадей не водится? Лодин покосился на меня и проговорил с ухмылкой: – Это ты про исподнее говоришь? Сама давно в зеркало смотрела? Я ответила, вскинув подбородок: – Моя исподнее – это жизненная необходимость. С огнем платьев не напасешься. И вообще, я хорошо одета. Видишь, даже волосы сорочку прикрывают. Все прилично. – Ну да. – И ты сам в портках. Так что молчи. Мы замолчали и снова стали разглядывать бегущие по дороге повозки и людей в них. Один раз прокатилась повозка без крыши. Внутри юноша с короткой стрижкой и темных пластинках на глазах ритмично дергал головой, а из повозки доносился жуткий грохот. Потом проехала большая белая повозка с крестом и цветными огнями сверху. Пронзительно визжа, она умчалась по дороге, заставляя другие повозки в спешке съезжать в стороны. Прошло не меньше пяти минут прежде, чем Лодин предложил двигаться дальше. – Нужно идти, леди-пламя, – сказал он, кривясь. – Фарбус говорил о запахе. Но тут такой смрад, что даже королевские розы не перебьют. – У меня уже в носу свербит, – согласилась я. – Придется потерпеть, – участливо произнес Лодин. – Понимаю, я ветер, приспосабливаюсь моментально. А ты, капризная. Но соберись. Ты же помнишь, зачем мы тут? Я вздохнула. – Забудешь тут… Собравшись с духом, мы шагнули из-за угла и двинулись вперед. Люди, бегущие по краям дороги таращились на нас так, словно мы какие-нибудь разбойники и конокрады, тыкали пальцами, а мужчины сально улыбались и присвистывали. В Звенящей Долине зевак тоже было достаточно, но никто не смел открыто выражать внимание потому, что знали – могу швырнуть огнем, и от них останется горстка пепла. – Дикари, – пробубнила я, прижимаясь к черноволосому. Тот идет, вскинув подбородок. Шутовские манеры куда-то делись, в глазах тревога, а тело напряжено так, что вот-вот распрямится струной и начнет крушить врага. – Ты это видишь? – спросил он. – Что? – Присмотрись. Я стала вглядываться в людей. Все хмурые, даже дети, которые либо вопят и дергают родителей за руки, либо дуют губы. Потом стала замечать, как вокруг некоторых прохожих что-то вроде облачек. Одни темные, у других посветлее, третьи вообще цветные. У облачных взгляды особо цепкие и пронзительные. Я прошептала: – Ведьмы… – Каждая третья, – отозвался Лодин так же тихо. – И чародейки, шептуньи, ворожеи, желчницы. Даже силовые вампиры… Лодин прижал меня сильнее и проговорил напряженно: – Какой-то ведьмин город. Не смотри на них. И так глазеют. Кажется, все из-за одежды. Мы слишком бросаемся в глаза. Нужен местный наряд. – А если он сгорит? – спросила я, посылая злой взгляд мужику, который беззастенчиво на меня таращится. Но тот только расплылся в глупой улыбке, а Лодин произнес: – Не сгорит. Наши силы ушли вглубь. – Как жаль, – отозвалась я угрюмо. – Иначе эти мерзавцы давно стали кучками золы. – Какая страшная и опасная леди-пламя, – попытался пошутить черноволосый, но сейчас его слова прозвучали почти трагично. – Если тут столько ведьм, лучше не высовываться. Слева за огромным окном заметила застывшие фигуры людей, наряженных так, будто эта одежда может сделать их живыми. Рядом дверь. Над ней надпись, вроде понятная, но будто написанная ребенком, причем левой рукой. Я указала туда и проговорила: – Смотри. Там наряды. – Молодец, – похвалил он. – Идем и возьмем. Мы вошли в широкое помещение, завешанное перекладинами, на которых плотно висит одежда, такая пестрая, что у меня даже в глазах зарябило. Людей не много, но те, кто есть, вытаращились на нас круглыми глазами, одна женщина даже рот открыла. Девушка в короткой юбке и таким глубоким вырезом, что даже мне стало стыдно, подбежала к нам и быстро проговорила: – Извините, сюда в таком виде нельзя. Лодин посмотрел на нее сверху вниз, девушка кукольно улыбнулась и заморгала ресницами, такими огромными, каких в природе не бывает. Глаза ветра хитро сверкнули, улыбка стала шире, а взгляд остановился на бесстыжем декольте.