Все задрожало, Вормхол взревел, как стадо гигантских быков, и пыхнул в нас чернотой. Я хотела зажмуриться, но не смогла, потому что Фарбус крикнул гулким голосом: – Вперед! Пока я снял заграждение! Прыгайте! Лодин улыбнулся, потом рванул меня к себе и увлек в черноту Вормхола. Глава 3 Нас завертело и понесло сквозь грохот и гул. Почти ощутимая темнота заливалась в горло, словно намеревается утопить в бесконечности. Когда окончательно потеряла ощущение верха и низа, в плечо вцепились чьи-то пальцы. Не сразу поняла, кто это и принялась судорожно отбиваться, пыталась кричать. Но получалось лишь безмолвно открывать рот и дергаться, пока меня несло сквозь бездну. Перебивая рев, в ухо прокричали: – Это я! Я! До меня с запозданием дошло, это Лодин пытается удержаться вместе, чтобы нас не раскидало по разным концам миров. Я перестала отбиваться и схватилась за руку. Нас несло и несло, как оторванные ветром листья. Неожиданно все прекратилось. Меня швырнуло на твердое и холодное, грохот Вормхола исчез, а я застыла в распластанной позе, прислушиваясь к ощущениям. Перед глазами все еще вертится, сердце стучит, словно пытается пробить грудную клетку, а в голове единственная мысль – я делаю это ради Долины. Лежала не меньше минуты, прокручивая в уме слова Фарбуса о том, как можно заточить огнекрылых с помощью цветка. Это придало сил. Но лишь, когда поняла, что ничего не сломала, решилась повернуть голову и открыть глаза. Рядом на таком же твердом и сером лежит Лодин с несчастным видом. Глаза распахнуты, он опасливо ворочает ими и что-то шепчет одними губами. Проследив его взгляд поняла, почему у него такое лицо. С двух сторон огромные дома из удивительно ровного камня. Чуть позади решетка в два моих роста, ровная и аккуратная, словно ковалась лучшими кузнецами королевства. Рядом с черноволосым что-то вроде бочки, но квадратное и из ржавого металла. Попыталась привстать на локте, но тело отозвалось болью. – Где мы? – простонала я. Лодин что-то пробормотал неразборчиво, потом осторожно, словно боится сломаться, перевернулся на бок. Идеальное лицо скривилось от боли, но заметив, что смотрю, тут же разгладилось. – Вероятно, в Подмире, – ответил он, косясь на почву под собой. Та темно-серая и твердая, словно пласт скалы, вырезанный в горах и целиком перенесенный сюда. Я уперлась ладонями и осторожно села. Волосы спутались, свисая сзади и спереди, как у ночных наяд, которые вместо одежды используют только свои космы. Поцелуй огнекрылого зудит, в голове все еще кружится, но боль постепенно уходит, сменяясь тревожным ощущением. – Чувствуешь? – спросила я. – Тут странно пахнет. – Будто кузница сгорела вместе со всем добром, – отозвался Лодин и тоже сел. Потом поднялся и протянул руку. – Вставай, леди-пламя, – сказал он, подмигивая. – Надо осмотреться. Я поднимусь в небо и огляжу все сверху. А ты будь здесь и не высовывайся. Мало ли какие твари тут могут обитать. – Ты действительно станешь меня защищать? – удивилась я. – Сомневалась? – Постоянно. Лодин покачал головой и как-то печально улыбнулся. – Очень зря. Я ведь обещал. Откинув за спину рыжий локон, я хмыкнула и произнесла хмуро: – Сын пастуха тоже обещал любить вечно и никогда не покинуть. А в итоге выдал меня огнекрылым. И не то, что бы его виню его, я бы не вынесла, если бы по моей вине погибла вся Звенящая Долина. Но глубоко внутри хотелось защиты и участия. Взгляд Лодина остановился на мне, словно пытается залезть в самую душу. Я поежилась, ругая себя за излишнюю откровенность, а он еще пару секунд изучал, затем произнес: – Могу понять. Сложно, когда ты единственная стихия в долине, а остальные давят на тебя, требуют, ожидают чего-то. Сам таким был. Но теперь я свободен, как ветер, хе-хе. Поэтому, леди-пламя, не переживай. В обиду тебя не дам. – Спасибо, – пробормотала я. – Хотя это меня настораживает. Брови Лодина подскочили, он спросил с невинным лицом: – Почему это? – У тебя взгляд лукавый, – хмуро заметила я, потирая коленку, которую, видимо ушибла при падении. Лицо ветра разгладилось, он облегченно выдохнул. – Ах, это… Ну лукавый. И что? Я всегда такой. Ветреный. Но тебе не о чем беспокоиться. Мы родственники. Хотя жаль. Он прищурился и подмигнул, явно рассчитывая, что меня это выведет или хотя бы смутит. Но я собрала все внутреннее пламя в кулак и выдавила улыбку. Потом спросила, все еще улыбаясь: – Значит, с тобой я в безопасности? – Насколько это от меня зависит, – согласился он. – Долго я еще с протянутой рукой буду стоять? Или сама встанешь? Я отдула прядь со лба и, наконец, схватилась за его пальцы. Они оказались прохладными и крепкими. Лодин дернул на себя. И я взлетела на ноги. Он тут же отшагнул, лицо стало задумчивым, лоб напрягся, образовав две глубокие морщины, словно на секунду ему стало шестьдесят лет. – Побудь здесь, – сказал он. – Я пока слетаю, посмотрю. – Слушаюсь, о мой старший брат. Черноволосый хмыкнул, с улыбкой качая головой. Колени подсогнулись, потом резко отпружинили, но вместо того, чтобы взмыть вверх, его тело с глухим шлепком рухнуло на землю. – Что за… – выдохнул Ветер, у которого ветром быть почему-то не получилось. – Я не могу подняться! – Как так? – не поверила я. – Если б я знал, – огрызнулся он, а я отшатнулась, еще не привыкнув к быстрой перемене ветряного настроения. Выждав пару мгновений, пока лицо Лодина вновь станет мирным, сочувствующе покачала головой и проговорила: – Может, путь сквозь Вормхол исказил твою суть? Давай я попробую. Он кивнул, хотя во взгляде мелькнула боль. А я напрягшись, послала в тело привычные сигналы. Внутри забегали огненные муравьи, щеки потеплели, но едва горячие мурашки достигли кожи, как все прекратилось, будто облили водой из проруби. В груди ухнуло, словно ударили кувалдой, я в ужасе посмотрела на Лодина и прошептала: – У меня тоже… Не могу вспыхнуть. Он сказал упавшим голосом: – Фарбус предупреждал. Похоже, это оно и есть. Под мир слишком плотный, и мы потеряли способности. – Это не возможно! – в отчаянии крикнула я. – Огонь не может потерять способность гореть! Я чувствую, он во мне. Но почему-то не может выйти наружу. Лодин посмотрел на квадратную бочку из железа, потом перевел в взгляд на решетку и проговорил: – Да, воздух тоже во мне, но слабый и зажатый. Даже жутко. Словно я заперт сам в себе. – У меня такое же чувство, – согласилась я, нервно сглатывая. – Что нам делать? Как без сил найти цветок? Лодин, как? Внутри начала подниматься истерика. Стоило немалых усилий сдержать ее и не опозориться перед ветром, он же очень быстро взял себя в руки и сказал: – Нам остается одно. – Продолжать путь без сил? – неуверенно поинтересовалась я. Он кивнул. – Именно. Тем более, силы у нас есть. Просто теперь они внутри, а не снаружи. Придется учиться пользоваться тем, что есть, леди-пламя. – Мне страшно… – прошептала я.