Я заперта в пентхаусе! Одна! Глава 51 Опускаюсь на пол у двери и закрываю глаза. Может, и хорошо, что одна? Меня никто не вышвыривает. Не кричит и не говорит, что я никто. Артема все нет. Почему он вернулся? Филипп обнаружил пропажу и позвонил хозяину? Вряд ли. Сам бы попытался выяснить. Тогда что случилось? Может, забыл что-то и поэтому приехал? Мог бы поручить кому-нибудь из персонала привезти пропажу… Я готова забивать свою гудящую голову любыми мыслями, лишь бы не вспоминать жестокие слова Артема, ненависть и презрение в его взгляде. Он не из тех, кто прощает, кто позволяет другим совершать ошибки. И с чего я взяла, что ко мне у него особенное отношение?! Жажда гонит на кухню, нахожу бутылку воды — единственное, что разрешено употреблять в этом доме, ну кроме алкоголя, конечно. Есть вообще не хочется. Но утром точно захочется. Артем говорил, что уедет на пару дней… Похоже, он и правда забыл обо мне. Или решил заморить голодом. Совсем не смешно от этой мысли. Я для него полное ничтожество. Память подбрасывает воспоминания, от которых становится только хуже. Как он спас меня от брата Лики, какой разнос устроил моим одногруппникам, как сидел рядом на веранде, пока я спала и приходила в себя после похмелья. Он может быть другим, настоящим! Не таким, как Стэн, или Инга, или Тарас, или все эти мажоры! Но я никто, чтобы его в этом убедить. «Не спасай меня». Мобильника нет, ноута тоже… Наверное, я это заслужила, но денег на новые гаджеты у меня нет, а сегодня вечером я обещала позвонить родителям! Вот тут у меня даже слезы на глазах высыхают! Если папа не сможет со мной поговорить… Я хотела уйти незаметно, чтобы никто меня не видел, но это неосуществимо. Двери что с черного входа, что с парадного, по-прежнему заперты, поэтому я вынуждена звонить по внутреннему телефону Филиппу. Стыдно так, что я задыхаюсь; несколько раз беру в руку трубку и кладу ее на место. Но страх заставить родителей волноваться побеждает. — Да! — Голос администратора не сулит ничего хорошего. Он точно знает, что я украла у него ключ. — Филипп Иванович, это Мирослава. Я… в общем, я не могу выйти из пентхауса. Не могли бы вы… меня выпустить? — Почему не можешь? — сухо спрашивает он. — Не знаю, первый раз такое… — Видимо, Артем Александрович запер. Позвони ему, он может дистанционно открыть замок. — Я не могу! — чуть не плачу. — Не могу позвонить! Мой мобильный и мой ноут… ничего не могу. А мне родители будут звонить, понимаете? Если я им не отвечу… — Ты можешь позвонить им через восьмерку. Если помнишь номер. А хозяину я сам наберу. Следующие десять минут пытаюсь не спалиться — с мамой проще, она легко поверила, что у меня всего лишь сломался телефон, обещала на днях перевести на карту деньги, чтобы я купила новый. Ага! А еще симку восстанавливать! И это если меня живой отсюда выпустят. Но это я не сообщаю маме. С папой как всегда сложнее — он мою ложь чувствует еще до того, как я ее вслух произнесла. Но сегодня везет — к нему как раз пришел массажист и наш разговор быстро сворачивается. Едва успеваю выдохнуть, как звонит Филипп: — Артем Александрович сказал, что ты можешь ездить в кампус, но обязана выполнять свою работу до его возвращения. — Так он же меня выгнал! — воплю я возмущенно. — Он… — Спокойной ночи, Мирослава, — жестко обрывает меня Филипп. — Ужин тебе принесут. Завтра утром я открою пентхаус, чтобы ты смогла поехать в академию. Артем Александрович разрешил. Заключенная. Воровка, которую посадили в тюрьму за кражу. Утром еду в кампус с невыполненной домашкой по двум дисциплинам, потому что у меня больше нет ноута и нет возможности купить новый. Получаю первое снижение баллов за «вовлеченность». И это значит, что «отлично» мне не грозит на сессии. Расстраиваюсь, конечно, в школе только пятерки все одиннадцать лет были, но я уже не подросток, чтобы оценкам радоваться. Баев сегодня вроде не должен приехать, поэтому до упора — до девяти вечера — сижу в медиацентре и занимаюсь. Не знаю, получится ли завтра тоже за компом посидеть, поэтому выкладываюсь по максимуму. Когда приезжаю в пентхаус, облегченно выдыхаю: нет Баева! До часа ночи прохожусь по трем комнатам — кабинету и двум спальням. К запертой комнате и к мастер-спальне даже не подхожу. На следующий день я как на иголках, вздрагиваю от каждого шума — фантомного и реального. Мне все время кажется, что я слышу шаги Артема, но на самом деле в гостиной приоткрыты двери на веранду и звук с улицы проникает внутрь. Баева нет. Уже вечером набираюсь смелости и звоню администратору: — Извините, пожалуйста, вы не скажете, когда Артем… Артем Александрович вернется? — Я не знаю, Мирослава. Ты поэтому позвонила? — Да… то есть… Короткие гудки. Филипп со мной особо не церемонится. И если он так себя ведет, то что будет, когда Баев вернется?! Но я же не крепостная! До конца недели дни проходят однообразно — от Артема ни слуху ни духу, зато надо за две недели сделать три эссе на английском, кучу задач прорешать и еще написать огромный реферат по информатике на тему «Визуализация данных и обработка информации». Препод еще велел на флешках сдать, потому что будет проверять там, «где нет интернета». У меня есть одна, но она почти полностью забита; за новой надо идти в шоп при кампусе. Жаль, там телефоны не продают! Мама, как и обещала, перевела деньги на мобильный — целых двадцать тысяч! Чувствую себя виноватой, что родителям приходится на меня так тратиться, но выхода нет. Надо ехать в город. Поэтому в субботу выхожу из здания и иду к остановке для персонала, откуда автобусы ходят в кампус и в город. Карточка банковская в кармане, паспорт тоже. Если все сложится удачно, то за час должна управиться. — Мирослава! — Оборачиваюсь на окрик Бори, одного из охранников комплекса. Хороший мужчина, мы с ним никогда не ругались. — Ты куда? Подходит ближе и оттесняет меня от людей, которые также ждут автобуса. — Привет! Мне в город надо, мобильный новый купить. А что? Борис качает головой: — Извини, но нельзя. По тебе четкое распоряжение: не выпускать, только в академию. Я ослышалась? Это как вообще?! — Какое распоряжение? Кто?! Баев? — А кто же еще… Мир, можешь погулять здесь, но с территории только в понедельник, на учебу. Ушам не верю! — Но мне надо! У меня телефона нет! Боря разводит руками: — Иди обратно. Ну или попроси кого… — Симку без паспорта не восстановят! — Я плачу от бессилия. Ну что за человек такой, а?! И шляется уже где-то целую неделю! — Мир, успокойся и иди домой. Все понимаю, но и ты пойми. У меня семья, ипотека. Не создавай проблем, а! Киваю и плетусь обратно. Внутрь не захожу, гуляю по огромной территории, подальше от парка и поближе к хозяйственным постройкам. Я ведь никто, просто уборщица, которая мечтает дотянуться до таких, как Баев, и никогда не дотянется! А еще боюсь, что если сейчас поднимусь, то позвоню Баеву и все ему выложу. Что думаю. И пускай потом убивает! Хуже уже не станет. Всю следующую неделю хожу без мобильного — никак не могу привыкнуть, что нигде ничего не звонит, не вибрирует, не булькает. Зато времени как будто больше стало. Артема все еще нет, но, похоже, никого, кроме меня, это не парит. Ухожу с головой в учебу, делаю огромный реферат по информатике. Каждый день возвращаюсь поздно, сижу в медиацентре за стационарными компами, зато более или менее все успеваю, и отсутствие ноута не слишком влияет на мою учебу. Торопливые шаги вынуждают отвлечься от монитора: ко мне спешит взволнованная девушка с телефоном в руке. — Мирослава? Шанина? — выдыхает она и без объяснений протягивает мобильный. Кровь тут же приливает к лицу — понятно, кому я понадобилась. — Алло? — Я приехал, а тебя нет! Где тебя носит, Мира? Раздраженный и злой. Все как всегда. Но я почему-то рада слышать его и таким. — Учусь я… домашку делаю. А что? — Почему не дома? И где твой мобильный? Почему отключен?! Серьезно?! Он еще спрашивает?! — Потому что! — Вокруг столько любопытных глаз и ушей, что приходится говорить тихо. — Потому что ты сломал мой ноут. Там… в этой комнате. И еще мобильный раздавил! И меня не пускают никуда! Я не могу даже в город съездить телефон купить. Только в кампус можно… Но ты меня выгнал, Артем! Сказал «убирайся!». — Я с тобой еще не закончил, — после небольшой паузы сообщает Баев холодным тоном. Ничем его не пронять. — Это первое. И второе. Тебя в принципе выпускать никуда нельзя одну. Это ясно? — Не очень. Я свободный человек!