Пришлось сделал вид, что я не замечаю нервозность Любови Федоровны. Она ходила по комнате из угла в угол и бросала на меня хмурые взгляды. — Здравствуйте, — ответил я собеседнице. — Надеюсь, я вас не отвлекаю, Дарья. — Что вы, Павел Филиппович. Для вас я всегда свободна, — уверила меня девушка. — Что-то случилось? — Ничего страшного не произошло, — успокоил я домовладелицу. — Я бы даже сказал, что все хорошо… — Соври, что тебя ужасно беспокоит вредный призрак, — подсказала Виноградова. Мне подумалось, что лгать мне как раз не придется. Но говорить об этом вслух я, конечно же, не стал. — Вы были правы, в доме и впрямь есть еще один почти жилец, но я нашел с ним общий язык. — О, — протянула собеседница, явно не понимающая, что ответить на это. — И в связи с этим хотел бы с вами кое-что обсудить. — Хорошо. Я могу заехать к вам через полчаса. Будет удобно? — с какой-то грустью протянула девушка. — Если вас не затруднит, — отозвался я, довольный тем, что не придется тащиться куда-то самому. Да к тому же потом пересказывать суть разговора призрачной даме. — И если вас не затруднит, захватите с собой документы на дом. Как только я положил трубку, призрак поместила передо мной лист бумаги. На нем была выведена цифра. — Что это? — Сумма, которую я могу выделить на покупку половины своего дома, — гордо сообщила женщина. — Не маловато ли? — уточнил я с сомнением. — Я все проверила, — тотчас пояснила Любовь Федоровна и выложила сверху второй лист. На нем было выведено красивым почерком: «ремонт крыши, трещина на северной стене, изношенные оконные рамы подлежащие замене, укрепление лаг на втором этаже в северной части дома, ремонт труб в подвале…» — Что это? — нахмурился я. — Я провела инспекцию жилища. Тут список того, что подлежит ремонту и замене в ближайшие пару лет. И поверь, Павел, это не мои придумки. — Камин? — удивился я, ткнув пальцем в нужное слово. — В гостиной был камин, но его заложили. Из-за этого зимой тут бывает стыло. И в подвале появляется сырость. — В нем есть необходимость? — я подозрительно прищурился. — Вы ведь понимаете, что я на самом деле намерен заняться этим, если мы договоримся о покупке дома? И мы разделим расходы пополам. — Понимаю, — кивнула женщина. — И даже знаю, сколько это будет стоить. Поверь, у меня сердце кровью обливалось, когда я составляла смету. Третий лист лег поверх предыдущего. На нем был список предполагаемых расходов. И итоговая сумма оказалась значительной. — Вы уверены в своих подсчетах? — поинтересовался я. — Подумайте еще раз, прежде чем спрашивать такое, — возмутилась Любовь Федоровна. — Но это много, — растерялся я. — Все дело в том, что Дарья не тратилась на обслуживание дома. Доход с него она получала небольшой и потому игнорировала проблемы, о которых, впрочем, и не пыталась узнать. — Она не проверяла подвал? — на всякий случай спросил я. — Девочка не могла открыть дверь даже в кладовую, — отмахнулась Любовь Федоровна. — Вы помешали, — догадался я. — Она не особенно старалась, — женщина упрямо поджала губы. — В любом случае, если она решит оставить дом за собой, то должна исправить эти недочеты и заняться ремонтом. — Но данные суммы превышают ее доход от сдачи дома в аренду. — Через пару лет стена может обвалиться. В подвале распространится грибок, пол в вашей комнате просядет. Она потеряет не просто источник дохода, а будет вынуждена восстанавливать дом. Потому что он входит в фонд культурного наследия. — Да? — удивился я сказанному, но не еще одному листу, появившемуся передо мной. Это был документ на гербовой бумаге, который когда-то был подмочен в верхнем уголке чем-то темным. — Вино, — с легкой улыбкой пояснила Любовь Федоровна. — Это я обмывала удачную сделку. — И в чем же она удачная? — Мой дом теперь нельзя снести или перестроить без особого разрешения. — Потому вы и уточняли про пристройку гаража, — вспомнил я. — Дополнительные технические помещения возводить можно. Я это предусмотрела, — довольно улыбнулась женщина. — Не сомневаюсь, — ответил я, внимательно просматривая предложенные мне бумаги. — Иными словами, вы буквально спасете Дарью от разорения. Ведь если по ее вине здание пострадает… — Понимаю, — кивнул я. — Цена за дом справедливая, — Любовь Федоровна ткнула пальцем в указанную цифру. — Вы можете считать меня прижимистой, но я не стану обижать девчонку. Пусть порадуется своей удаче. В конце концов, мы и правда родня, — она вздохнула и с тоской посмотрела на картину, которая висела на стене. — Кто автор? — спросил я, поддавшись порыву. — В каждой комнате есть картины, и я тут заметил, что они хорошо нарисованы. — Полотна пишут, — поправила меня женщина и вдруг стала невероятно красивой. Я понял, что она вернулась на долгие годы назад, в момент, когда была счастлива. А это красило каждого человека. Даже мертвого. — Можете добавить к сумме тысячу. Так уж и быть, я докину свои пятьсот сверху, — Виноградова подошла к окну и придирчиво осмотрела петли на рамах. — Их можно, конечно, заменить. Но я бы предпочла оплатить реставрацию. Выйдет чуть дороже, но они очень красивые. — В этих вопросах я не стану с вами спорить. Если вы считаете, что так будет лучше… — Вот поэтому ты всем нравишься, — женщина покачала головой, словно осуждая меня. — Научись спорить. — Я делаю это лишь по необходимости. В данном вопросе полностью доверяю вашему вкусу и здравому смыслу. — Приперлась, — произнесла Виноградова за пару секунд до того, как в дверь кабинета постучали. — Павел Филиппович, к вам пришли, — сообщила Арина Родионовна и смущенно добавила, — я собиралась отлучиться на обед. Но если надо задержаться, то я останусь. — Полагаю, что на сегодня вы можете быть свободной, — ответил я. — Если кто-то придет, то я оставлю заявку на вашем столе. — Уверены? — девушка подозрительно покосилась на ждущую в приемной Дарью. — Конечно, — подтвердил я. Секретарша кивнула и добавила: — Но чай я вам все же подам. Только закончу оформлять документы. — Спасибо. Вы меня очень этим обяжете. В кабинет прошла домовладелица и робко огляделась. — У вас встало все так хорошо, — девушка мне вымученно улыбнулась. Я заметил под ее глазами глубокие тени. Волосы были собраны в тугой пучок и обернутый черной лентой. Одежда была мрачной, словно девушка пришла с похорон. — У вас случилось горе? — спросил я, поднимаясь с кресла и подходя к Дарье. — Беда не выбирает, когда приходить, — она вздохнула и заняла место на диване, на которое я ей указал. — Несколько дней назад не стало моего деда. — Неужто Гришка, наконец, улегся в гроб? — с ядовитой радостью осведомилась Виноградова. — Григорий? — спросил я. Девушка вздрогнула, потом обернулась, словно ища глазами приведение. — Все так, Павел Филиппович. А это вам… она сказала? — последние два слова Дарья произнесла одними губами.