На щеках девушки выступил румянец: — Спасибо, Павел Филиппович. Я только улыбнулся: — Все хорошо. Вряд ли поездка доставит Фоме сложности. До завтра. — До завтра, — повторила кухарка и вышла из кабинета. Я же снова уставился на лист. Итак, оранжереи. Но меня снова отвлек телефон, который завибрировал на столе. Я взял аппарат, на экране высвечивался незнакомый номер. И я нажал на кнопку приема вызова. — У аппарата. — Добрый вечер, Павел Филиппович, — послышался в динамике хриплый голос. — Хотел бы лично выразить вам благодарность за помощь в деле у здания Сената. — Добрый вечер, мастер Морозов, — ответил я. — Зимин и Вальдоров очень хорошо о вас отзывались, — похвалил меня кустодий. — Вы проявили себя как настоящий оперативник. — Главное, чтобы от моей помощи были результаты, а не впустую отработанная версия. — Сейчас версию отрабатывают, — заверил меня Александр. — И наша организация не любит быть в долгу. Если вам нужна будет помощь, скажем, по делу Степана Васильева… — Я обязательно обращусь к вам, — ответил я, отметив, что Морозов уже в курсе моего разговора. Хотя кустодии видели меня в компании главы адвокатской палаты. И наверняка обсудили с Дамиром Васильевичем причину нашей с ним встречи. — Вот и хорошо, — подытожил Морозов. — Не буду отвлекать вас, мастер Чехов. До встречи. Встречаться с кустодием мне хотелось меньше всего. Но я всё же ответил: — Конечно. Все хорошего. Морозов сбросил вызов. Я же попытался вернуться к делу Регины. Но в этот раз меня отвлекла хлопнувшая входная дверь. И голос Беловой: — Павел Филиппович. Ты где. Я вздохнул, бросил лист на стол и потер переносицу: — В кабинете. В приемной послышался стук каблуков, и дверь в кабинет открылась. На пороге стояла Алиса, в форме жандармерии. — Тебе идёт, — оценил я. Девушка улыбнулась: — Спасибо. Итак, ты позвал меня в гости, чтобы сделать комплимент и сидеть в кабинете? Я покачал головой и встал с кресла: — Нет. Идём в гостиную. Мы вышли из приемной и поднялись на второй этаж. — Где твой слуга? — поинтересовалась девушка, когда мы вошли в гостиную. — Уехал отвезти кухарку, — ответил я и указал на свободное кресло. — Присаживайся. И жалуйся на своего начальника. — Да что тут жаловаться? — пожала плечами Алиса. Она сняла китель, оставшись только в блузке с нашивками стажёра на рукавах. — Обычный тиран и самодур. А если в завещании окажется, что он стал единственным наследником семьи Шуйских — половина отдела поменяет работу. Я не решился сообщать Беловой плохие для ее отдела новости. Вместо этого уточнил: — Налить тебе выпить? Девушка лукаво склонила голову, отчего ее стянутые в два хвоста волосы смешно качнулись. И я отметил, что эту прическу она скорее всего соорудила по дороге, или уже у дверей дома. Потому что среди девушек в жандармерии было принято стягивать волосы в узел на затылке. — Не откажусь, — с лёгкой улыбкой ответила она. Я прошел на кухню. — Держи. От неожиданности я вздрогнул. Но передо мной у распахнутого окна была Любовь Федоровна. И в руках призрак держала покрытую пылью бутылку вина: — Из личных запасов, — пояснила она в ответ на мой удивленный взгляд и протерла стекло салфеткой. — Угостите даму хорошим вином, Павел Филиппович. А не той сомнительного цвета и качества жидкостью, которые вы пили в моем доме в день заселения. — Спасибо. Любовь Федоровна ловким движением вынула пробку и протянула бутылку мне и кивнула в сторону стола, где в вазочке лежали нарезанные фрукты: — И это. Я понимаю, что вы привыкли пить как гусары, из горла и не заедая алкоголь, но все-таки иногда нужно хотя бы казаться джентльменом, Павел Филиппович. Я взял бутылку и вынул из шкафа два бокала. Водрузил их на поднос, добавил туда тарелку с фруктами. Вернулся в гостиную и поставил поднос на стол. И разлил вино по бокалам. — Держи. — Спасибо. Алиса подняла бокал, сделала глоток. Удивлённо посмотрела на бутылку. Затем взяла ее со стола, и осторожно провела пальцем по этикетке. Взглянула на меня: — Чехов, скажи честно, что тебе нужно, — уточнила она, возвращая бутылку на стол. — С чего ты взяла? — удивился я. — Потому что вино " Старая башня Петрограда", которому семьдесят лет мало подходит для простого распития и жалоб на начальство. Я удивленно поднял бровь. И боковым зрением заметил ухмыляющуюся Любовь Федоровну. — Просто открыл по случаю. Алиса недоверчиво хмыкнула: — Бутылку ценой в десять рублей? Я заметил, как призрак охнула и прикрыла ладонями рот. Видимо, Любовь Федоровна уже сильно пожалел, что выдала мне бутылку. — Просто я очень дорожу нашей дружбой, — ответил я. Алиса улыбнулась и подняла бокал: — Тогда за нас, Павел Филиппович. — Десять рублей, — обреченно вздохнула за моей спиной Любовь Федоровна. — Десять рублей! Под неспешный разговор, вино медленно закончилось. И Белова покосилась на часы и с сожалением встала с кресла: — Увы. С тобой хорошо, Чехов, но мне нужно домой. — Можешь остаться у меня, — предложил я. Девушка застыла, с удивлением глядя на меня: — Павел Филиппович, вы же понимаете, что ваше предложение звучит немного вульгарно? — Я не закладывал ничего вульгарного в просьбу не отправляться на ночь глядя в твой квартиру, — возразил я. — Просто… Девушка задумалась, прикусив нижнюю губу: — Хорошо, — после недолго раздумья согласилась она. — В конце концов, мы же друзья. И в твоём доме есть гостевые спальни. - Десять рублей и моя комната? Это слишком! — раздался возмущенный возглас Виноградовой и я улыбнулся. Дежурный день