— Это Женщина постаралась, — сообщил он беспечно. — Отличная у вас кухарка, — заметила Белова и я не стал пояснять, что Виноградова вовсе не служит на кухне. Но не стал, так как призрачная дама, стояла рядом и прижала палец к губам, призывая не пугать гостью. — Позволь тебя проводить, — вызвался я и пошел следом за подругой. — Ты выглядишь так, словно в чем-то передо мной провинился, — сказала она, когда остановилась у порога. — Мне кажется, что нам стоит обсудить… — Ничего не надо, — Алиса улыбнулась и взглянула на меня, склонив голову к плечу. — Мы с тобой свободные люди под защитой императора и Конституции. Не обремененные клятвами и обещаниями. И не сделали ничего плохого. — Мы ничего не сделали. Совсем, — заметил я. — Тем более, не о чем переживать, — она подалась ко мне, приподнялась на носочки и коснулась губами моей щеки. — Мне нравится общаться с тобой. Хорошо проводить время. И я не о чем не жалею. И ты не жалей, Павел Филиппович. Может быть, этот твой призрак уберёг нас от большой ошибки. Прежде чем я успел хоть что-то ответить, она отвернулась и направилась прочь. Я лишь смотрел ей вслед и думал, что возможно упустил шанс на что-то действительно интригующее. — Я сегодня не вовремя? — раздался голос совсем близко, и я обернулся. У окна стояла Арина Родионовна, которая делала вид, что рассматривает носки своих туфель. — Пришла немного раньше и не решилась войти в дом. Думала, что это будет неприлично. — Напрасно ждали здесь, — я распахнул дверь и сделал приглашающий жест рукой. — Помните Алису Белову? Она приходила с другим моим приятелей Суворовым. — Конечно, — степенно ответила девушка и вошла в гостиную. Мне показалось, что она была смущена и отчего-то захотелось пояснить ситуацию. — Вчера мы засиделись за дружеским ужином, и я предложил Алисе остаться в гостевой комнате… — Вам незачем отчитываться, Павел Филиппович. И уж точно не передо мной, — девушка этими словами подтвердила, что слышала часть разговора, случившегося на пороге. — Вы правы, мне не стоит говорить с вами об этом, — я пригладил волосы и взглянул на лестницу, по которой спускался Фома с чайником. — Доброе утро, — обратился он к секретарше. — Я как раз чай заварил. Желаете? — Здравствуй, — девушка улыбнулась помощнику. — Ты всегда делаешь отменный чай. Потому не откажусь. Кажется, этот комплимент удивил не только меня, но и Фому. Он покосился на девушку и поставил посуду на столик. Арина сама разлила настой по чашкам и взяла одну из них. Она уселась за свой стол и включила компьютер. В комнату вплыл поднос с пирожками, который Виноградова торжественно водрузила на стол. — Только попробуй сказать, что я готовлю хуже нашей кухарки. Я тебе тогда устрою утро Водолейной казни, — строго предупредила меня женщина. — Сегодня дежурный день, — вздохнул я и выглянул в окно. Взял чашку и сделал глоток настоявшегося отвара, который начал приводить меня в чувство, прогоняя сонную оторопь. Затем обернулся к сидевшему за столом секретарю: — Чуть не забыл. Можете записать меня на сегодня на встречу с подозреваемым? — Крестовский острог? — уточнила Арина Родионовна и я кивнул: — Степан Сергеев. Девушка спокойно взяла лежавший на краю стола справочник, нашла нужный номер и сняла трубку с рычагов стационарного телефона. Принялась вращать диск. И приложила трубку к уху: — Добрый день, вас беспокоит секретарь адвоката Павла Филипповича Чехова. Я хотела бы записать мастера Чехова на встречу с подозреваемым. Степан Сергеев. Хорошо, спасибо. Она положила трубку на рычаги, и обернулась ко мне: — После полудня в любое время, — сообщила она. — Спасибо, — поблагодарил я секретаря и сделал очередной глоток чая. * * * Прием начался через час. И посетителей было много. Видимо, палата решила, что раз уж стажёр-адвокат быстро закрывает дела, то ему можно увеличить количество заявок. И до полудня Арина Родионовна едва успевала распечатывать заполненные карточки приема. Хорошо, что дела в основном сводились к простым консультациям по Гражданскому уложению и рабочему праву. Было несколько скучных дел по наследованию, но ничего интересного до полудня так и не произошло. А вот когда мы с Ариной Родионовной вернулись с обеда, нас ждал сюрприз. Который смог меня поразить. В приемной нашелся паренёк в сером сюртуке с логотипом курьера имперской почтовой службы. Он сидел на диванчике для ожидающих и пил чай. А неподалёку стояла Любовь Федоровна, которая с интересом наблюдала за гостем. Заметив, что мы вошли в приемную, парень поставил на стол чашку и вскочил с дивана. Схватил сумку, которая стояла рядом. Уточнил: — Мастер Чехов? — Он самый, — ответила за меня призрак, но курьер ее не услышал. — Да, — произнес я и уточнил. — Чем могу помочь? — Заявки из жандармерии, — парень открыл сумку, достал несколько конвертов, запечатанных печатью жандармерии и бланк. — Вот, распишитесь в уведомлении о вручении. Я взял документы, пересчитал конверты, сравнил количество с указанным в бланках и поставил подписи. Вернул один экземпляр курьеру: — Держите. — Спасибо, мастер Чехов, — поблагодарил курьер, перекинул сумку через плечо и направился к выходу. — Зарегистрируйте корреспонденцию, Арина Родионовна, — попросил я секретаря и пошел к себе в кабинет. Любовь Федоровна последовала за мной: — Фома впустил его в приемную и угостил чаем, — недовольно начала она, едва я закрыл дверь. — И далее не проверил у этого пришлого проходимца документы. А сам ушел под своим делам. А если бы это был разбойник? Или душегуб? — Вам смертоубийство не страшно, — ответил я и вел за стол. — А Фома, думаю, смог бы защитить себя и разобраться с налётчиком. Призрак недовольно поджала губы: — Ты слишком беспечно относишься к моему дому. Я откинулся на спинку кресла и развел руки: — Не понимаю ваших претензий, Любовь Федоровна. Дом не ограбили. Никого не убили. Ничего не украли. — Потому что мне пришлось следить, чтобы он ничего не спер, — пояснила призрак. — Ну, вам наверняка было скучно. И вы сунули свой любопытный нос в его сумку. Любовь Федоровна проигнорировала мое заявление. Из чего я сделал вывод, что попал в точку. — Я не нанималась в охранники, Павел Филиппович, — строго произнесла Любовь Федоровна и я вздохнул. Аргументы кончились, и отвечать было нечем. Ситуацию спасла Арина Родионовна, которая вошла в кабинет: — Корреспонденция зарегистрирована, — отчиталась она и положила конверты на стол. — Спасибо, — поблагодарил я секретаря и вытащил из подставки нож для бумаг, сделав вид, что потерял к разговору с призраком всякий интерес и теперь занят работой. Конвертов было пять. И с тоской посмотрел на привалившую «удачу». Вскрывать письма не хотелось. И я всячески оттягивал момент знакомства с делами. В деле с Гордеем мне повезло. Жандармы торопились в сборе улик, а Иванову был очень нужен выход на «Сынов». Поэтому дело было шито белыми нитками. Эти же пять дел вполне могли быть проигрышными. Я тяжело вздохнул и взял первый конверт. В нем нашлись документы о деле хищения постельного белья из персидского хлопка у поэтессы, которая обитала на Ладожском проспекте. Я дважды перечитал показания подозреваемой, которая уверяла, что белье она нашла под окнами потерпевшей и посчитала выброшенным. Женщина сообщала, что поэтесса имела скверный характер и частенько выбрасывала вещи в окно, чем изрядно развлекала соседей. Вторым делом было похищение собаки. Потерпевший жаловался на музыканта, который утащил у него питомца и вынудил того носить на шее сумочку для сбора пожертвований. Сам гитарист уверял, что пса он купил за рубль и у него есть свидетель этой сделки. Который, впрочем не был назван. Я уже не ждал ничего хорошего, когда открыл третий конверт. — Дело об испорченной репутации, — Виноградова встала за моей спиной и принялась читать. Пожилая женщина обвиняла почтальона в том, что он носил ей письма от несуществующих адресатов, с целью испортить ей репутацию честной вдовы. И можно было бы проигнорировать ее обращение, если бы не сотня писем, которые были добавлены в качестве доказательств. — Кто-то решил пошутить над тобой, — резюмировала Любовь Федоровна. — Эти дела буквально смехотворны. И над тобой будет смеяться весь Петроград. — Главное, чтобы они были несложными и подзащитные вышли на свободу оправданными, — ответил я и вскрыл четвертый конверт. — Ага, вот этот точно не выйдет, — хмыкнула призрак. Очередным делом было заявление городового, которого покусали в одном из рабочих районов. Судя из показаний жандарма, он патрулировал район поздней ночью, когда встретил бредущего навстречу мужчину, которого сперва принял за упыря. Мужик шел шаркая ногами и что-то бессвязно бормотал, хрипя и роняя с губ пену. А на руках у него болтались обрывки цепи, на которой выгуливали собак. Жандарм остановил его для проверки документов, но прохожий заявил, что он оборотень и посоветовал стражу правопорядка бежать. После чего опустился на четвереньки и погнался за ним, рыча и воя. Судя по всему, передвигался на четвереньках он довольно проворно, поэтому смог догнать молодого жандарма и несколько раз укусить перепуганного паренька за филейную часть. Стражу правопорядка насилу удалось отбиться от буйного и сбежать. Подозреваемого нашли утром. Раскинув в стороны руки, он крепко спал в придорожной канаве. А все лицо его было перемазано красным. Его заявление обозначили как «бессвязный лай». — Что движет такими людьми? — пробормотал я, рассматривая фото вещественных доказательств. Обрывков той самой цепи и укусов на теле стража правопорядка.