— Меня зовут Павел Филиппович, — я оглянулся в поисках свободной горизонтальной поверхности, где можно разложить папку. — Простите. У меня немного не прибрано, — парень пожал плечами, и одним движением смахнул со стола пластиковую посуду прямо на пол. Я внутренне содрогнулся, заметив липкие пятна на столешнице. Однако это не смутило хозяина дома, и он застелил поверхность невесть откуда взявшимися газетами. Затем с довольным видом предложил: — Прошу. Располагайте документы. Я вынул из папки лист и прочел: — Антон Залежный, вас обвинили в краже собаки у господина Жанского. Полагаю, речь идет о Бобике? — Он самый и есть, — кивнул Антон и тут же добавил, — но я его не крал, упаси Искупитель. Залежный не ворует! — он вскинул подбородок и стало заметно, что тот у него двойной. — Залежный берет в долг, когда нуждается. Но чтобы украсть — это не про меня. — Ясно, — я покосился на появившегося в поле зрения пса, который тащил огромную кость. — Бобик, где ты ее нашел? — изумился Антон и тут же вернул мне все свое внимание. — Я купил ее у Жанского. Он стоял у питейной и просил за собаку полтора рубля. У меня были с собой деньги, который я выручил за полотно. Одна мадам купила у меня картину для своего салона. И в этот день я был при деньгах. Парень гордо выпятил грудь. — Я предложил купить у него животное, потому как было видно, что пес ему явно в тягость. — С чего вы так решили? — насторожилась Арина. — Бобик был пыльный, словно побывал в багажнике, — брезгливо сморщился художник. — К ошейнику была привязана веревка, на каких по обыкновению вешают белье. — Ошейник на нем тот же? — спросил я, заметив полоску кожи и фурнитуру из белого металла. — Да. Я не стал его снимать. Там и брелок с литерой «Б» остался. Жанский пояснил, что это первая буква имени. — Позвольте взглянуть, — попросил я. Парень в два шага оказался рядом с питомцем, взял его на руки и поднес ко мне. Пес замер, следя большими глазищами за моей помощницей. И легко откинул голову, помогая рассмотреть ошейник и подвеску. — Жанский богатый человек? — осведомился я. — Откуда у него этот пес? — Он обыкновенный пьяница, — отмахнулся Антон. — Собака досталась ему от какой-нибудь из его баб… Простите, — парень побледнел, взглянув на Арину, и пояснил, — Он актеришка и повеса. Подрабатывает доставщиком, судя по крутке с названием фирмы, которая в тот день была на нем. Довольно часто путается со всякими поклонницами почтенного возраста. Не удивлюсь, если кто-то из них решил подарить этому пройдохе собаку. Да только за таким псом нужен уход. Мне подумалось, что псу надобно не так много, как полагает Залежный. И вряд ли ему необходим ошейник из крокодиловой кожи и фурнитура из стерлингового серебра. — Позвольте, — приложил к брелоку страницу, вырванную из блокнота, и быстро заштриховал поверхность карандашом, чтобы выделить рисунок вокруг буквы. — Что вы делаете? — заинтересовался Антон. — Хочу снять с вас обвинение, — пояснил я и добавил, — мне нужно проверить одну теорию. — А что было дальше? — привлекла внимание Залежного моя помощница. — Он хотел продать собаку за полтора рубля. Но в протоколе указано, что вы заплатили ему рубль. — Так вышло, что я отдал ему рупь, сказав, что больше у меня с собой нет, — Антон криво улыбнулся. — Я резонно решил, что с него хватит и этого. Все равно пропьет хоть рупь хоть полтора. — Свидетели у этой сделки были? — Да. Жанский сразу же вошел в питейную и отдал деньги разливайщице. Она сказала, что сдачу не вернет, так как он должен ей за прошлую неделю. Жанский хотел было закатить по своему обыкновению скандал, но та бабища сказала, что если он начнет орать, то больше в долг не получит ни одной рюмки. Это подействовало. Актеришка не стал ругаться, хотя попытался взять с меня еще копеек двадцать. Но я не дал. Забрал Бобика и ушел прочь. — А та веревка осталась у вас? Или вы ее выбросили там же? — Узел был затянут так крепко, что развязать его не получилось. Пришлось срезать ту веревку уже тут. Вернув пса на пол, Антон прошелся по своей студии, отодвигая стоящие полотна, отбрасывая ногой пыльные простыни. — Где-то я ее бросил… — бормотал он себе под нос. Бобик меж тем ухватил найденную ранее кость и поволок ее на свою подстилку. — Собаки любят тащить все к себе, — лукаво заметила Нечаева. — быть может он уволок и огрызок? — Полагаете? — нахмурился Антон и пошел к гнездовью, которое соорудил для питомца. Покопался там и воскликнул, — Вы правы. Вот она! Он подошел и протянул мне обрывок веревки, обслюнявленный с одной стороны. — Благодарю, — я взял улику, внимательно ее осмотрел и сказал, — Она не бельевая. Это бичевка, которой обычно оборачивают посылки и свертки. — Да? Есть разница? — Может и нет, — я пожал плечами и завернул улику в газету. — Кажется, тут даже есть следы от сургуча. Вы не возражаете, если я ее заберу? — Конечно. Мне она без надобности, мастер Чехов, — закивал парень, а потом погрустнел, — Будет обидно отдать собаку этому пьянице. Он ведь и не кормил Бобика. Тот был голодный и напуганный. Я его отмыл, успокоил. Каждый раз беру спать с собой на кровать, потому как он скулит по ночам. — Похвально, — сказал я. — Быть может я и не самый достойный подданный нашей империи, но животных не обижаю. Я бы не стал заводить собаку. Но пройти мимо Бобика в тот день не смог. И не отдам его Жанскому! — последнюю фразу парень произнес воинственно. — Деньги за пса уплочены. Если бы я знал, что этот гад станет клеветать на меня, то взял бы с него расписку. — А почему разливайщица не подтвердила, что вы заплатили Жанскому? — поинтересовалась Арина. — Так не положено в долг наливать. У нее и табличка такая стояла на прилавке. Потому и в отказ пошла. — Но Жанскому наливали, выходит? Даже против правил? — Постоянным пропойцам под запись дают выпить. Иначе никак, — пояснил Антон. — Как название разливайки? — поинтересовался я. — «Лей не жалей», — тотчас сообщил Залежный. — И сотрудницу ту Лялькой зовут. Это я точно запомнил. — Хорошо. Будем разбираться, — заключил я и засобирался уходить. — Спасибо вам, Павел Филиппович, — смущенно поблагодарил Антон. — Я и не верил, что кто-то всерьез займется моим делом. Потому когда приходили жандармы забирать Бобика, я затаился у соседей. Они простояли в час да уехали, костеря меня почем зря. Я уж решил, что просто отнимут пса, и придется мне его по-настоящему воровать и в бега подаваться. — Не надо, — я мотнул головой. — Думаю, что Бобику таких переживаний не нужно. Барри вам не Бобик — Думаете, что Жанский сможет забрать Бобика? — секретарша хмурилась всю дорогу до машины. — Может, у этого художника и не особенно чистый дом, да и сам он чудаковатый, но песику с ним наверняка лучше. — Полагаете? — рассеянно уточнил я. — Лучше, чем с тем, кто отдал его за рубль первому попавшемуся, — горячо уверила меня девушка. — Это каким надо быть мерзавцем, чтобы продать питомца в счет долга в разливайке? Тот же Евсеев беспокоился о своих котах и когда их забрала супруга, он даже запил с горя. — Возможно, ему просто понадобился повод, — засомневался я. — Не шутите так, — Арина насупилась. — Я всего лишь задумался, — отмахнулся я. — Ошейник у собаки дорогой. И брелок с очень знакомым вензелем. Если я прав… Фома нашелся на парковке. Он стоял рядом с машиной, лузгая семечки и наблюдая, как мальчишки чуть поодаль гоняют мяч. — Все в порядке? — уточнил я у него, на что парень ухмыльнулся. — Тут надо держать ухо востро, — ответил слуга. — Ребятки эти решили меня отвлечь, чтобы двое других пацанчиков скрутили колеса. — Двое? — я оглянулся. — В траве прячутся, — довольно сообщил Фома и указал одними глазами в сторону бурьяна за мусорными контейнерами. — Все ждали, когда я отойду подальше. — Но ты не отошел, — я покачал головой. — Мне и отсюда хорошо все видно. А когда было не видно, то я слышал. Не только как мяч скачет, но и как воришки шепчутся. — Повезло мне с тобой, — в очередной раз признал я. — Это да, — не стал спорить помощник и убрал в карман кулек с семечками.