— С каким мужчиной? — шепчет она. — Не знаю, я его не узнал. Похоже, что дело происходит в каком-то общественном туалете. Ты… — Его голос сходит на нет, и он несколько раз резко вдыхает и выдыхает. — Ты занималась сексом. Судя по временной отметке, это было неделю назад. Джесс не может пошевелиться. Туалет. Какой-то мужик. Кто-то, черт знает каким образом, сумел заснять ее в день пожара. Она чувствует, как покалывает кожу, лицо горит огнем… — Когда ты это получил? — наконец ухитряется спросить Джесс. — Сегодня. А потом, как только просмотрел, пришла эсэмэска. Там говорилось, что если только я… — Нав опять плачет, втягивая в нос сопли и слезы, голос его звучит не громче шепота, — если только я не убью Гриффина, он передаст это в полицию. И он специально уточнил — нужен именно диаморфин. А потом позвонила ты, и у меня появилось оправдание моему появлению в квартире. Я не мог допустить, чтобы полиция получила это видео! Оно показывает мотив, Джесс! — Я не убивала Патрика, — бормочет Джесс, все еще оцепеневшая от его слов. — Знаю. Но это еще не все. Были еще… были еще фото. Женщин… Убитых. Он сказал, что сделает то же самое с тобой. Что убьет тебя и Элис. Что заставит тебя страдать. Будет пытать тебя, насиловать тебя… — Но почему же ты не позвонил в полицию? Они защитили бы меня. Нав смотрит на нее: — Те самые люди, которых ты так ненавидишь? Люди, из-за которых ты сбежала из больницы, бросив свою дочь, только чтобы они тебя не арестовали? И он сказал, что все равно не будет никакой разницы. Он все равно доберется до тебя. Я… — Но убить человека, Нав? Убить Гриффина? — выкрикивает Джесс. Нав не в силах посмотреть ей в глаза, но крепко стискивает ее пальцы обеими руками. — Я люблю тебя, Джесс. И всегда любил. Для тебя я готов на все. — Я… — Джесс больше ничего не может сказать. Она и вправду знала, в самой глубине души, какие чувства он к ней испытывает, но ее пошатнувшаяся самооценка так и не позволила ей в это поверить. По-настоящему поверить. Чтобы кто-то вроде Нава влюбился в нее… Но теперь — вот это? Просто безумие! — Где сейчас эта флешка? — шепчет она, бросая взгляд на дверь. — Все еще на работе, в моем шкафчике. А что… — Но тут до него доходит. — Ты ведь не собираешься съездить туда и забрать ее? Джесс, это слишком опасно, этот человек… Обещай мне, пожалуйста! — Обещаю. Но, Нав, ты должен рассказать полиции. Обо всем. Иначе тебя обвинят в попытке убийства. Тебя посадят в тюрьму. Дверь открывается, и в комнату входит старший детектив-инспектор Эллиотт. — Вы уже все сказали, что хотели, доктор Шарма? — спрашивает она холодным голосом. Нав кивает. Его лицо кривится, и он опять начинает плакать, на сей раз уже навзрыд, спрятав лицо в ладонях и вцепившись руками в волосы. Джесс хочется обнять его, но старший детектив-инспектор Эллиотт вытаскивает ее в коридор. Сует Джесс бумажный платочек, и тут она сознает, что тоже плачет. — Что он сказал? — Это вы мне сами скажите! Вы же все слышали! — Но тут Джесс сознает, что, наверное, они переговаривались слишком тихо, и Эллиотт по-прежнему в полном неведении. — Хватит морочить мне голову, Джессика! Что он вам сказал? — То, что вы и говорили, — отзывается Джесс. — Что он сделал Гриффину укол диаморфина. — И больше ничего? — И что любит меня. Старший детектив-инспектор Эллиотт поднимает бровь. — Похоже, у нас очередная проблема, — бормочет она себе под нос. Сопровождает Джесс обратно в камеру. Дверь с грохотом закрывается, Джесс таращится на нее, слова Нава все еще вихрем кружатся у нее в голове. Она дала ему обещание, но знает: ни в коем случае нельзя оставлять там подобную улику. Свидетельствующую о том, что Нав сделал Гриффину смертельную инъекцию не по своей воле, что его шантажировали. И что у нее мог иметься мотив убить своего мужа. Детектив-сержант Тейлор наверняка будет искать способ приспособить эту запись к собственной версии, пока не засадит ее на веки вечные. Нужно как-то попасть в больницу, забрать эту флешку. Но как она это сделает, запертая здесь? Глава 67 Шоссе превращается в гравийную колею. Он останавливает машину, вырубает фары и выходит. Пока стоит на поляне, упершись руками в бока и глядя в небо, глаза понемногу привыкают к темноте. Лунный свет едва пробивается сквозь тучи — судя по всему, скоро будет дождь. Он возвращается к машине и открывает багажник. Она поднимает на него взгляд, ее большие голубые глаза расширились от страха. Руки у нее связаны спереди, ноги тоже стянуты веревкой, она тяжело дышит через нос — строительный скотч, которым заклеен рот, быстро ходит туда-сюда. Он хватает ее за руки и вытаскивает из багажника. Ее голая кожа холодна при прикосновении, и она ежится, но это его нисколько не волнует. Он несет ее на середину поляны и бросает в грязь. Она поднимает взгляд, видит над собой свободно свисающую с дерева веревку. Ее глаза вылезают из орбит, она издает приглушенное мычание и пытается отползти, но путы затянуты слишком туго, ей слишком больно. Он с веселым любопытством смотрит на нее. Ему нравится ее настрой — может, она продержится дольше, чем он думает… Подтаскивает ее обратно, перекатывает на живот и наносит быстрый пинок в ребра. Она издает стон, а потом лежит неподвижно, ее грудь судорожно сжимается в такт паническому дыханию. Но эта женщина — всего лишь для разогрева. Легкая закуска, которую пробуешь перед основным блюдом, чтобы разжечь аппетит. Самое лучше он приберег на потом — Джессику Амброуз. Красивую, исключительную, уникальную. Своего ангела. Когда он увидел ее в тот день в супермаркете, то сразу узнал после всех этих долгих лет. Женщину, которая выросла во что-то не слишком отличающееся от той девчонки, которую он помнил по детскому дому, и все кусочки головоломки сразу встали на место. Приметив восхищенное выражение в глазах ее друга и бейдж Национальной службы здравоохранения у него на шее, он сразу понял, где и как все это можно провернуть. Он знает, что сейчас она в полиции, но это его ничуть не беспокоит. Нет таких мест, в которые у него не было бы доступа, нет препятствий, которые он не был бы способен преодолеть. Доктор очень ему пригодился — Шипман в свое время здорово всем подгадил, сейчас сложно добраться до строго контролируемых наркотических препаратов. А у Шармы имелся неограниченный доступ к диаморфину, он хорошо знал, сколько колоть и куда. Да и вообще просто идеальная кандидатура — честный, искренний, влюбленный… Короче, воплощение всего того, что сам он люто ненавидит. Он вообще хочет полностью уничтожить все добро в этом мире. Он идет к машине, достает свою сумку и несет ее назад. Присаживается рядом с женщиной на корточки, достает все инструменты по очереди, кладет туда, где ей их хорошо видно. Ножи: большой охотничий, длинный тонкий филейный, несколько скальпелей, все чистые и острые. Костотом, свою новую игрушку, сверкающий и ни разу не использованный — специальный инструмент для рассечения ребер, купленный специально для сегодняшнего дня. Он возлагает на него особые надежды. Время приступать. Он опять встает, берет самый большой нож. Она не сводит с него глаз, как он и надеялся, и теперь издает неистовый животный вой, мотает головой: нет, нет, нет! Но он подносит нож ей к крестцу и наваливается на нее всем весом, левой рукой обхватив за шею. Наслаждается этим моментом, ощущая вес ножа у себя в руке. Потом вытягивает руку, крепко удерживая ее за шею и вдавливая нож в кожу ее спины. Нож входит легко, и он начинает резать, рассекая мышцы, хрящи, артерии и вены. Она растопыривает пальцы, напрягает все свои мускулы, ноги ее перекручиваются от боли. Пытается кричать, как только может, дыхание натужное, лицо влипло в грязь. Но это его не останавливает. Он продолжает свое дело, теперь уже потея от напряжения, пока не замечает, что она замерла. Приостанавливается ненадолго. Глаза у нее закрыты, и он прикладывает ей два пальца к шее. Пульс по-прежнему есть — слабый, нитевидный. В ней еще теплятся последние остатки жизни. Он прекращает делать то, что делал, и переходит к ее лицу. Берет самый маленький скальпель. Вот это правильная мысль, думает он. Когда она опять очнется, ей захочется это увидеть. Он хочет, чтобы она не пропустила даже последней мелочи. Глава 68 — Да вы что, смеетесь? Детектив-сержант Тейлор стоит перед Карой, уперев руки в бока, лицо перекошено от злости. — Нет, нисколько не смеюсь. — Кара медленно проговаривает эти слова по буквам. — Вам придется ее отпустить. — И она опять сбежит? — Как раз на это я и надеюсь. Доктор Шарма поделился с ней чем-то бо́льшим, чем признание в любви. У нее явно что-то на уме. Я хочу проследить за ней. Тейлор издает возмущенное восклицание и, отвернувшись, воздевает руки над головой. Кара знает, что у той нет иного выбора, кроме как выполнить приказ, полученный от старшей по званию и согласованный со старшим детективом-суперинтендантом Маршем, хотя возможность лишний раз позлить самодовольную коллегу все равно доставляет ей удовольствие. — Тейлор? — кричит она в спину уходящей по коридору коллеги. — Сообщите мне, когда отпустите ее! В ответ та лишь раздраженно отмахивается. Кара возвращается в штабную комнату, где ее нетерпеливо дожидается остальная группа. Кара встает перед ними. — Итак. Мы знаем, что Джессика Амброуз склонна к побегу, так что никаких промашек, пожалуйста. Нам нужно знать, куда она подастся. Как и многие из вас, я не считаю, что доктор Шарма и есть наш Пересмешник — Уормингтон, будь добр, поспрашивай в больнице насчет алиби по прочим эпизодам, — хотя не испытываю никаких иллюзий относительно того, что он сделал это не по собственной воле. Она отдает членам группы распоряжения, позаботившись о том, чтобы отобранные ею детективы проследили за каждым шагом Джессики Амброуз. Остальным предстоит продолжить работу в отделе — разрабатывать имеющие зацепки по Пересмешнику. Кара нервничает. Ей нужно, чтобы все прошло гладко. В кармане у нее гудит телефон, и она вытаскивает его. «Только что выпущена из изолятора, — гласит эсэмэска от Тейлор. — Вызвала ей такси». Кара выходит из штабной комнаты и спускается по лестнице в главную приемную, где ожидает Джесс. Смотрит на нее сквозь стеклянную панель в двери. Было очень интересно наконец-то увидеть Джессику Амброуз во плоти. Кара, конечно, видела фото в разыскной ориентировке, но теперь буквально заворожена. Из-за этой женщины Гриффин рискнул своей карьерой, спрятав ее у себя в квартире. Выглядит она не лучшим образом. Никакого макияжа, волосы едва причесаны, стянуты в свободный хвостик. Одежда висит как на вешалке, в том числе и довольно приличный джемпер с радугой на груди — поняв, что это джемпер Миа, Кара даже вздрагивает. Преклонение Гриффина перед своей женой не знало границ, и Кара сознает, насколько Джесс завладела его сердцем. Как и сердцем доктора Шармы. Непонятно только почему. Вроде совершенно ничего выдающегося в этой Джессике Амброуз. Да, симпатичная, но отнюдь не красавица. Не улыбается. Ни капли очарования, вид скорее угрюмый.