Мистер Джеймс Колливер не принял это предложение и не проявил никаких признаков того, что ему об этом объявлении известно. Именно тогда Скотланд-Ярд, в лице Клика, вмешался, чтобы отыскать пропавшего посыльного и драгоценности. И в течение сорока восьми часов выяснились удивительные обстоятельства. Прежде всего, господин Генри Трент, который сказал, что отдал драгоценности Колливеру и что тот немедленно покинул офис, не смог представить тому никаких дополнительных доказательств, кроме своего слова; потому что в то время в кабинете не было никого, кроме него самого, в то время как портье, который отчетливо помнил, как Джеймс Колливер вошел в здание, так же отчетливо помнил, что до того момента, когда вечер ознаменовал конец рабочего дня, Джеймс Колливер не выходил из здания! Следующим поразительным фактом, который удалось выявить, было то, что один из уборщиков конторы обнаружил, что под лестницей, ведущей на верхний этаж, спрятана губка, которая, вне всяких сомнений, использовалась для того, чтобы вытереть кровь с чего-то, и, очевидно, была спрятана там в жуткой спешке. Третье событие оказалось самым удивительным: в ломбарде Ист-Энда были обнаружены все драгоценности, но человек, который заложил их, определенно не был ни в малейшей степени похож на Джеймса Колливера, но, очевидно, принадлежал высшему обществу и выглядел более благополучным, чем пропавший без вести. И как раз тогда, когда Клик это выяснил, мисс Лару, найдя драгоценные камни, решила прекратить дальнейшее расследование, при этом отказавшись от комментариев. В том, что у нее были причины сделать этот необычный шаг, было что-то более важное, чем факт обнаружения пропавших драгоценностей и их возврата законным владельцам; ибо с того времени вся ее природа, казалось, претерпела радикальные изменения, и из блестящей, бодрой, жизнерадостной женщины, энергичной и склонной к частому смеху, она внезапно превратилась в безмолвную затворницу, скорбно уклоняющуюся от любого общества. Она не хотела никого видеть, кроме осиротевшего сына своего брата. Стала женщиной, угнетенной весом какого-то непостижимого креста и тенью какого-то тайного горя. Таковы были факты, касающиеся таинственного случая с Колливером, – и за прошедшие одиннадцать месяцев эти факты не изменились, но теперь та, что отвергла руку помощи Клика, вновь сама просила его о помощи! – А к старой загадке добавилась новая тайна, чтобы усложнить все еще больше, старина, – взволнованно объяснял Нэрком. – Как отец исчез одиннадцать месяцев назад, так вчера исчез его сын. Таким же образом – в том же самом здании и таким же необъяснимым и почти сверхъестественным образом! Только новая тайна еще более непостижима и больше похожа на «магию». Известно, что швейцар проводил мальчишку в комнату со стеклянными стенами – комнату, внутренняя часть которой была хорошо видна двоим свидетелям, которые наблюдали за ней в то время, – и там тот бесследно исчез! Глава XXXIV – ЭТО КАК? – ВОСКЛИКНУЛ Клик, рухнув в кресло. Он попал в ловушку собственного любопытства, как и предполагал мистер Нэрком. – Исчез из стеклянной комнаты, в то время как за ним наблюдали? И все же никто не видел, куда он пропал? – Именно. Но самой удивительной частью дела является тот факт, что швейцар может привести по крайней мере трех свидетелей, чтобы доказать, что он показал мальчику путь в эту стеклянную комнату, и по крайней мере одного, чтобы засвидетельствовать, что он слышал, как мальчик говорит с человеком в этой комнате. Два свидетеля наблюдали за этой комнатой снаружи. Они готовы поклясться, что мальчик не только не входил в комнату, но что та была абсолютно пуста в то время и оставалась таковой в течение по крайней мере часа после этого. Если это не загадка, которую нужно решить, дружище, считай меня зулусским шпионом. – Хм-м-м! – задумчиво протянул Клик. – Как же мне относиться к людям, которые дают подобные противоречивые показания, как к сумасшедшим или лжецам? – Как к нормальным людям! – решительно воскликнул Нэрком. – Я клянусь своей репутацией: все свидетели в своем уме и говорят правду! Швейцар, который утверждает, что он показал мальчику стеклянную комнату, – это человек, которого я знаю с раннего детства, его отец работал в Скотланд-Ярде. Два свидетеля, которые смотрели на это место в то время, клялись, что оно было абсолютно пустым и что парень никогда не входил в него… Послушай, старина… Одна из свидетельниц – дальняя родственница миссис Нэрком – фактически ее тетя, набожная старушка, которая зарабатывает на жизнь шитьем. Другая – ее дочь. Это две самые прямолинейные, самые честные и по-настоящему религиозные женщины. Они не стали бы лгать за все деньги Англии. А загадка… Есть швейцар, который показал мальчику дорогу в эту комнату, и легко доказать это. К тому же у швейцара нет причин лгать. Есть также причина полагать, что две женщины говорят правду, когда утверждают, что в тот период комната была пустой и оставалась пустой в течение часа после этого. Кроме того, если ты возьмешь дело на себя и одновременно решишь загадку, связанную с исчезновением отца и сына, тебе придется выяснить, куда делся этот мальчик, с чьей помощью он исчез и по какой причине. – Сложно, – протянул Клик, и лицо его расплылось в одной из его загадочных улыбок. – Тем не менее эту загадку можно решить… Кто клиент? Мисс Лару? Если так, то как быть уверенным, что она больше не остановит расследование и не испортит дело до того, как оно окажется на полпути к завершению? – В этом можно быть уверенным, – искренне ответил Нэрком. – На сей раз не только она требует расследования случившегося. Кроме того, теперь она убеждена, что ее подозрения в первом случае не были достаточно обоснованными. Правда наконец вышла наружу, Клик. Мисс Лару прекратила все дальнейшее расследование таинственного исчезновения своего брата, потому что у нее была причина полагать, что старший мистер Трент убил его с целью завладеть драгоценностями. Она закрыла дело, потому что любит и помолвлена с его сыном и надеется выйти замуж за его сына. Она готова отдать все на свете, чтобы не навредить его вере в честность его отца. Она просто не может обвинить его в том, что он хотел завладеть этими драгоценностями, чтобы компенсировать свои жуткие потери из-за неудачных спекуляций на фондовом рынке. Но она давно влюблена в его сына, а посему не решилась выдвигать обвинения против папаши, понимая, что это поставит крест на ее возможном браке. – Какая противоречивая девушка! Господи, но ведь есть же на свете самоотверженные дамы? Что же случилось, дорогой друг? Что изменило ее мнение относительно вины старшего мистера Трента? – Исчезновение сына при тех же обстоятельствах, что и у отца, и из того же дома. Теперь она знает, что мистер Трент-старший не может быть причастен к этому исчезновению, так как в настоящее время находится в Америке, финансовый кризис благополучно миновал, а у сына не может быть причин причинить вред парню, которого он очень любил. Именно по приглашению Трента-младшего я посетил здание – он единолично руководит фирмой и столь же безумно озабочен скорейшим раскрытием преступления. Теперь он знает, почему Лару так внезапно закрыла предыдущее дело, и полон решимости довести расследование до конца. Именно он и обратился к нам, и он, и его невеста сейчас будут здесь, чтобы изложить все подробности. – Что? – Клик дернулся вперед и воскликнул: – Боже мой, только не это! Они не должны приходить сюда. Останови их. – Боюсь, уже поздно, старина. Полагаю, они уже здесь. Во всяком случае, я сказал им, чтобы они ждали на другой стороне улицы, пока не увидят, как я вхожу, а затем заходили сюда и ждали в вестибюле. – Ну, и какого черта… К чему было устраивать это дурацкое представление? Публичный персонаж, мисс Лару, женщина, которую знает в лицо половина Лондона, так что о ее присутствии в этом отеле через полчаса будет знать каждая собака, а сплетен хватит на неделю! Ты спятил? – Опять двадцать пять! Да ведь я думал, что делаю то, что тебе понравится, старик, – всплеснул руками Нэрком. – Мне показалось, что для актрисы естественно пить чай в отеле. Это выглядело настолько невинно и открыто, что никто бы не заподозрил, что за этим что-то стоит. И ты всегда говоришь, что наименее скрытые вещи скрыты больше всего. Клик аж крякнул от отчаянья. Иногда Нэрком казался ему совершенно безнадежным. – Ну, как я погляжу, поезд уже ушел. Похоже, у меня есть только один выход. Сбегай до чайной как можно скорее и, если они там, приведи их сюда. Сейчас только четыре часа, и есть шанс, что Вальдемар еще не вернулся в отель. Видит бог, я надеюсь, что не вернулся! Уж этот-то старый прохиндей тебя точно опознает. – Тогда почему бы тебе не пойти самому и не забрать их, старина? Он никогда не заметит тебя. Господи! Твоя родная мать не узнает тебя, если ты этого не захочешь. И тогда не имеет никакого значения, вернулся Вальдемар или нет. – Это очень важно, друг мой, не обманывай себя в этом. С одной стороны, капитан Малтреверс зарегистрирован как только что прибывший из Индии после десятилетнего отсутствия. А десять лет назад мисс Маргарет Лару не только не блистала, но, должно быть, все еще играла в куклы, так как он мог познакомиться с ней? Также она не ожидает, что увидит меня без тебя, поэтому мне придется представиться и даже рискнуть наговорить что-то нескромное, и это на людях, когда десятки глаз будут пялиться на обожаемую актрису. Нет, ты должен заняться этим вопросом сам, мой друг; так что тащи их сюда. Если леди и ее спутник там, просто шепни им, чтобы ничего не говорили, но немедленно следовали за тобой. Если их там нет, выскользни и предупреди их не приходить. Давай осторожнее…. Ситуация щекотливая! И насколько она была щекотливой, осознал и сам Нэрком, когда спустился и направился к публике. Толпы покупателей и экскурсантов гудели в полную силу, переполненная комната была похожа на улей, полный гудящих пчел, которые жужжали на заданную тему, имя Маргарет Лару непрерывно витало в воздухе, и все взгляды были направлены в дальний угол, где за маленьким круглым столиком в компании с мистером Харрисоном Трентом восседала сама Маргарет Лару, притворно наслаждаясь чаем, от которого обоих уже тошнило. Нэрком сразу заметил их, проскользнул мимо зевак, быстрым тихим шепотом сказал что-то на ухо господину Тренту и сразу стал персонажем сплетен и самым ненавистным человеком в заведении; ибо мисс Лару и ее спутник вскочили из-за столика и, оставив горстку серебряной мелочи, вышли с «таинственным незнакомцем», лишив чайную своего присутствия. Все присутствующие с глубокой заинтересованностью наблюдали за этим процессом, но никто не проявил более чуткого внимания перемещениям звезды сцены, чем высокий, выглядящий значительно иностранный джентльмен, сидевший совершенно один в совершенно противоположном конце комнаты от столика, за которым сидели мисс Лару и ее спутник; поскольку он, с момента появления Нэркома и до самого конца, следил за происходящим, не отрывая взгляда. Даже после того, как три человека исчезли из комнаты, он продолжал смотреть на двери, и горячий чай, который он заказал, остался совершенно нетронутым. Тихие шаги прозвучали рядом с ним, и мягкий голос нарушил течение его мыслей. – Разве чай не по вкусу месье? – поинтересовался он со всей учтивостью континентального официанта. И это словно пробудило его. – Да, вполне… Спасибо. Кстати, это была мисс Лару, та особа, которая только что удалилась, не так ли, Филипп? – Да, месье. Это была великая мисс Лару: самая известная из всех английских актрис. – Итак, посмотрим… Хромой человек, который пришел и заговорил с ней… Кто он? Уверен, что он не гость отеля, так как никогда раньше не видел его здесь. – Не знаю, месье, кто этот джентльмен. Я в первый раз вижу его. Вполне возможно, что он новый постоялец. Если мсье барон желает, я наведу справки. – Да, и побыстрее. Мне кажется, я видел его раньше. Узнай для меня, кто он. Филипп исчез, как тень в полдень. Но не прошло и двух минут, как он возвратился с добытой информацией. – Нет, месье барон, джентльмен не гость, – объявил он. – Но он в гостях. Зовут его Ярд. Он прибыл около четверти часа назад и отправил свою карточку капитану Малтреверсу, который тотчас отвел его в свою комнату. – Капитан Малтреверс? Так! Это наш недавний знакомый, офицер из Индии, не так ли? – Да, месье. Тот, у кого светлые волосы и усы… который сегодня обедал за столом, примыкающим к столу месье барона. – Ах да, конечно. И «провел время суток» со мной, как говорят на этом своеобразном языке. Я помню этого джентельмена отлично. Большое спасибо. Вот тебе за твои услуги. – Месье барон слишком щедры! Нужно ли ему что-то еще? – Нет, нет, ничего не надо, спасибо. У меня есть все, что мне нужно, – отмахнулся барон. Очевидно, он принял решение; в течение пяти минут он вошел в офис отеля и сообщил: – Пожалуйста, составьте мой счет, я немедленно уезжаю из Англии. После этого он пошел в телефонную будку, сверился со своей записной книжкой и позвонил 253480 Сохо, и, получив получив ответ, быстро и тихо затараторил по-французски. Тем временем мистер Нэрком, не подозревая о маленьком пороховом погребе, фитиль в который он случайно поджог, поднялся по лестнице со своими двумя компаньонами – преднамеренно избегая лифта, – безопасно привел их в номер, занятый «капитаном Малтреверсом», и в тот самый момент, когда барон Родольф де Монтравенн вошел в телефонную будку, Клик впервые за одиннадцать месяцев встретился с мисс Лару и с мистером Харрисоном Трентом. Глава XXXV КЛИК НАШЕЛ ТРЕНТА-МЛАДШЕГО чрезвычайно красивым мужчиной тридцати трех лет от роду; с сильным нервным темпераментом и раздражающей привычкой зарываться пальцами в волосы при возбуждении. Кроме того, ему казалось невозможным просидеть без дела полминуты. Он постоянно подпрыгивал, только для того, чтобы снова сесть, и беспокойно ерзал, словно старался сохранить самообладание, пока Клик внимательно разглядывал его. – Я хочу рассказать кое-что об этом деле, связанном с окровавленной губкой, мистер Клик, – начал он в своей невротической манере. – Я никогда не слышал об этом ни слова до прошлой ночи, когда мисс Лару призналась в своих прежних подозрениях в отношении моего дорогого отца и рассказала мне все детали этого дела. Эта губка не имела никакого отношения к исчезновению брата мисс Лару. Это я спрятал ее под лестницей, где ее нашли, и я сделал это за день до исчезновения Джеймса Колливера. Кровь, которая была на губке, была моей, а не его. – Понятно, – спокойно сказал Клик. – Объяснение, конечно, является хорошим, старым и проверенным убежищем авторов дешевой макулатуры для чтения в метро, а именно, кровотечением из носа, не так ли? – Да, – признал Трент. – Но с одним отличием: мое вовсе не было случайным делом – это было результатом, извините, мордобоя. И я ликвидировал все следы, стремясь сбежать из города, чтобы папа не знал об этом и не видел, как меня избили. Дело в том, что я встретил одного из наших водителей в верхнем зале. Он был пьян как свинья, и когда я устроил ему разнос по этому поводу и пригрозил увольнением он сказал мне что-то, что, как мне показалось, требовало удара кулаком, а не слов, чтобы научить свинью хорошим манерам, так что я скинул пиджак и бросился в бой. Оказалось, что он был лучшим боксером, чем я, он объяснил мне все, что требовалось, менее чем за минуту. Потом я пожал ему руку, велел пойти домой и выспаться и обещал, что если он ничего не скажет по этому поводу, я тоже не буду, и он может прийти утром на работу, как обычно. Затем я умылся, сунул губку под лестницу и уехал из города. Признание было столь откровенным, что, несмотря на изначальную антипатию, Клик не мог не испытать чувства симпатии к этому человеку. – Так вот как это случилось? – рассмеялся сыщик. – Только смелый человек, мистер Трент, может сопротивляться соблазну сделать себя героем в присутствии любимой женщины. Надеюсь, мне будет позволено поздравить мисс Лару с мудростью ее выбора. Но теперь, пожалуйста, позвольте нам приступить к деталям печального дела, которое у нас на повестке дня. Мистер Нэрком рассказывал мне удивительную историю о визите мальчика в здание и его странном исчезновении, однако я хотел бы прояснить еще несколько фактов, если вы будете так любезны. Что привело мальчика в здание, во-первых? Мне сказали, что он пришел туда по вашему приглашению, но, признаюсь, мне это показалось странным. Почему деловой человек должен захотеть, чтобы мальчик посетил его в рабочее время? – Господи! Я не мог показать парню то, что он хотел увидеть, если бы он не пришел в рабочее время, что тут странного? Но это довольно двусмысленно, поэтому я поспешу объяснить. Молодой Стэн – его христианское имя Стэнли, полагаю, вы знаете, – молодой Стэн безумно интересуется изготовлением театральных декораций, и особенно изготовлением восковых фигур, а также манекенов для магазинов мод. Так как ему сейчас шестнадцать лет, он начал думать о какой-то профессии на будущее, я подумал, что это будет выгодно мисс Лару, не переплачивать за обучение сорванца, если я возьму его в ученики бесплатно, а потом пристрою на работу. Вот я и пригласил парнишку посмотреть производственный процесс своими глазами. Ну, он пришел довольно поздно вчера днем, и я беседовал с ним минут десять, когда мне вдруг сообщили, что представитель одного из крупнейших менеджеров в стране только что позвонил, сославшись на важный заказ, поэтому, конечно, я сломя голову бросился в офис, как только мог, а молодой Стэн, естественно, последовал за мной, поскольку не знал, куда ему еще податься, а путаться под ногами и мешать работе парень не хотел. А тут у меня важные переговоры. Ну, когда я вернулся в офис, оказалось, что дело с моим посетителем – это вопрос, который займет некоторое время. Вопрос был важным, отмахнуться нельзя, поэтому я и сказал Стэну, что он может пройтись и осмотреть все самостоятельно, а потом мы все вместе пойдем и поужинаем с мисс Лару. Когда я сказал ему об этом, он с нетерпением спросил, может ли он пойти в отдел восковых фигур, так как ему очень хотелось увидеть Лоти на работе, и поэтому… – Лоти! – буквально вскрикнул Клик, так что Трент нервно вздрогнул. – Минуточку, пожалуйста, прежде чем мы пойдем дальше, мистер Трент. Извините, что прерываю, но скажите, пожалуйста: этот парень, который делает восковые фигуры, по имени Лоти?.. А?.. Хм-м-м!.. Есть ли какая-то связь между ним и известным итальянским мастером по воску Джузеппе Лоти – человеком, который делал эти великолепные восковые фигуры для Музея Эдема в Париже лет восемнадцать или двадцать назад? – Это он и есть. Внезапно поехал крышей, как говорят на Континенте, в самый разгар своей карьеры, потому что его жена ушла от него. Красивая француженка, которая была на несколько лет моложе его, сбежала с другим парнем, обчистив мужа до нитки… но, может быть, вы слышали эту историю? – Разумеется. Об этой истории судачила вся Европа. А я как раз был в Париже во время происшествия. Итак, у вас работает великий Джузеппе Лоти. Он возглавляет отдел восковых фигур… Так? Что за странная карьера для художника! Бедный парень! Я думал, что он мертв много лет. Он внезапно бросил все и исчез из Франции после той истории с неверной женой. Ходили слухи, что он покончил с собой, хотя это казалось столь же невероятным, как теперь оказывается, несмотря на тот факт, что в ночь после того, как его жена ушла от него, он появился в кафе «Ройаль» и публично… Неважно! Продолжайте, пожалуйста. Что там насчет мальчика? – На чем же я остановился?.. – пробормотал Трент, наморщив лоб. – Ах, ах! Я помню, как он спросил меня, можно ли ему пойти и увидеть Лоти за работой. Конечно, я сказал, можно. Не было никаких причин для отказа, так как это место всегда открыто для осмотра, поэтому я открыл дверь и показал ему путь к лестнице, ведущей в стеклянную комнату, а затем вызвал Лоти по внутренней связи и попросил отнестись к племяннику великой мисс Лару снисходительно, хотя бы потому, что она моя будущая жена. – Была ли необходимость принимать эту меру предосторожности, мистер Трент? – Да. У Лоти с прошлой осени частенько бывало плохое настроение, и он стал очень эксцентричен, очень раздражителен, совсем не похож на торжественного, спокойного старого Лоти, каким он был раньше. Думаю, что и работы его стали много хуже, но никто не осмеливается его критиковать, так как при критике он выходит из себя и угрожает уйти. – А вы не хотите, чтобы он ушел, потому что его имя само по себе бренд.