— Что же она могла тебе передать? И почему тебе, а не мне? — Я все думаю о том центре спасения собак. Когда Ибрагим вернется, я могла бы попросить его свозить меня туда. — Например, записку? Поппи передала тебе записку? Выходя, сунула в руку? Элизабет пристально вглядывается в лицо Джойс. — Он будет спорить, ты же знаешь Ибрагима. Но мы его уговорим. А собаки способны исцелять. Понятно, ты и сама в курсе, однако все равно скажу: душевные травмы иногда заживают дольше телесных. — Что-то личное. — Элизабет сторонится, пропуская компанию рвущейся в «Нандо» молодежи. — Потому и выбрала тебя. Поручение. Что-то, в чем тебе она точно могла довериться. — Я посмотрела на их сайте. Алана еще не забрали. Того песика. Только я буду звать его Расти — это я тебе первой говорю. В дневнике записала, но вслух еще никому. — Ты, конечно, нарядилась в новый кардиган. Кстати, он тебе очень идет. Может быть, она просто сунула что-то в карман кардигана? — Начет кардигана спасибо. Понимаешь, когда я была маленькой, у соседей жила собака по кличке Расти. — Я думаю, Джойс, не попросила ли она тебя с кем-то связаться? Просто дать знать, что с ней все хорошо? В таком деле на тебя целиком можно положиться. — Кажется, это был ретривер, хотя я вечно путаю их с лабрадорами. Все мы что-то путаем, да? Если присмотреться. — Кому доверяет Поппи? — рассуждает Элизабет. — Вот вопрос. — Джона Гришэма все любят, правда? Беспроигрышный вариант. Элизабет кладет ладони на плечи Джойс, кивает и заглядывает ей в глаза: — У меня вопрос, Джойс. Поппи дала тебе телефонный номер своей матери? Джойс всплескивает руками. — Да, боже мой, Элизабет. Ну что с тобой поделаешь! — Ты продержалась дольше многих. Ты ей позвонила? Джойс кивает. — Это ничего? — Это прекрасно. Не удивительно, что после первого убийства человеку хочется поговорить с мамой. То есть мне-то не хотелось, но я — это я. — Она, кажется, милая. Боюсь, я пригласила ее к нам. — Отличная идея. А теперь пойдем дальше. Джойс улыбается, и две подруги направляются к Сент-Олбанс-авеню. — Ты не сердишься? — спрашивает Джойс. — Ничуть, — отвечает Элизабет. — Хотя, должна тебе сказать, им не нравится, когда собакам меняют имена. — Знаю, но Алан! — вздыхает Джойс. — А почему бы не предложить Ибрагиму решить это? В таких вопросах ему нет равных. — Жду не дождусь, когда он вернется, а ты? Элизабет берет Джойс под руку. — Куда, кстати, отправился Рон? — интересуется Джойс. — Я видела, он уехал на машине еще до нас. А он в последнее время совсем не садится за руль. Элизабет смотрит на часы. — Рону поручены водопроводные работы. Он давно рвался к этому делу. — Водопроводные? — Ты же знаешь, Рон у нас на все руки мастер. Глава 24 Торговля кокаином — не столь гламурное занятие, как принято считать, и Конни Джонсон радуется редкому поводу принарядиться. Не каждый день Богдан Янковский желает закупить первоклассного колумбийского порошка на десять кусков, поэтому Конни весь день в волнении. В магазине по соседству торгуют поддельными духами, и она было надушилась, но они так били в нос, что пришлось все немедленно смыть. И даже тушь наложить заново — ее слезами размыло. Конни полагает, что от этого ужасного запаха ей удалось отделаться. Зачем Богдану вдруг понадобился кокаин? Он совсем не из таких. Может, подсел на наркотики и ему теперь требуются деньги на оплату? Конни на это надеется: тогда они наверняка будут чаще видеться. И что в нем такого? Как это от одного человека может исходить ощущение крайней опасности и одновременно абсолютной надежности? Или внешность обманчива? Раздается дребезжащий стук в металлическую дверь гаража. Конни поправляет волосы, сплевывает жвачку в старый картотечный ящик и закуривает ментоловую сигаретку. Вот и он! Она открывает дверь, и ее темный мирок заливает солнце. Перед ней — он, Богдан. Бритая голова, татуировки змеятся по обеим рукам, глубокие синие глаза и абсолютное равнодушие на лице. Полный набор. Он закрывает за собой дверь, и они остаются вдвоем. Как ей держаться? Быть милой и крутой? Она уже пробовала флиртовать с Богданом, но тогда ничего не вышло. Впрочем, она подозревает, что он упрямится только для виду. Раздевает ли он ее глазами? Конни кажется, что да. Что-то он определенно делает своими глазами. Она кивает на его спортивную сумку. — Там деньги? — Да, — кивает Богдан. Конни глубоко затягивается ментоловой сигареткой, упиваясь свежим вкусом мяты. — Десять кусков? — Да, — говорит Богдан. — Пересчитывать надо? — Нет. — Богдан ставит сумку на большой деревянный письменный стол. После закрытия школы, в которой работала Конни, все имущество выставили на аукцион, и Конни приняла в нем участие — купила письменный стол своей старой директрисы. Стол, перед которым она столько раз стояла, выслушивая упреки за то, за сё и за это. Поначалу ей доставляло удовольствие расфасовывать на нем кокаин и заниматься сексом. Что сказала бы на это миссис Гилберт? Но теперь дело разрослось, и стол используется больше для административных нужд. Хороший стол, надо признать. — И ты, стало быть, хочешь получить свой кокс? — спрашивает Конни. — Да, — отвечает Богдан и добавляет: — Пожалуйста. Конни кажется, что все идет хорошо. Есть ли контакт? Есть ли разряд? Боже мой, только взгляните на него! — Он в задней комнате, Богдан. Подожди минутку, устраивайся как дома, вот журналы. Тут в основном «Бои без правил». Конни отпирает запертую дверь и входит в маленькую кладовую. Здесь нет зеркала, так что она пытается рассмотреть себя в отражении старого компакт-диска. Хорошо, что проверила: на зубах у нее помада. Заметил ли Богдан? Она опускается на колени перед сейфом и одной рукой набирает шифр, а другой протирает передние зубы. А вдруг он уже видел помаду, а теперь обратит внимание на то, что она ее стерла? Конни достает из сейфа кило кокаина в оберточной бумаге со штемпелем: «Хрупкие предметы: этой стороной вверх». Тогда он поймет, что она смотрелась в зеркало. Не слишком ли откровенно она в нем заинтересована? Конни запирает сейф и возвращается. Поздно уж, заметил так заметил. Раньше надо было думать. Конни снова запирает дверь хранилища и кладет пакет на директорский стол рядом с деньгами. Богдан в упор смотрит на нее. На зубы? — Хочешь проверить? — спрашивает она. — Нет, — говорит Богдан и, вынув из сумки деньги, кладет пакет на их место. — Это будут постоянные закупки? — интересуется Конни. — Для постоянных клиентов есть особое предложение. — Нет, только один раз, — отвечает Богдан. «Особое предложение — это перебор, — думает Конни. — Откровенный флирт. Идиотка». Она считает нужным пожать плечами. — Ну, тебе виднее. — Да, — кивает Богдан. — Давай отопру, выпущу тебя. Конни проходит к двери, открывает ее. Их снова заливает солнечным светом. Богдан, слегка пригнувшись, выходит. — Спасибо, Конни.