Мартин Ломакс хочет моей смерти, нью-йоркская мафия хочет моей смерти, а Служба хочет умыть руки. В данный момент я не представляю, как мне удалось бы уйти, но я всегда был изобретателен — вдруг что-то да подвернется? В голове шевелится пара мыслишек. Итак, я или мертв, или богат, и ты легко можешь проверить, в каком из этих двух состояний я нахожусь. Алмазы — в ячейке камеры хранения. Ты знаешь, я собирался жить в Куперсчейзе, поэтому оставил их под рукой, чтобы иметь возможность забрать их легко и просто. Или, если до такого дойдет, чтобы ты имела такую возможность. Милая, алмазы в ячейке 531 на Файрхэвенском железнодорожном вокзале. Ты, конечно, сумела бы ее вскрыть, но я оставляю в этом пакетике ключ. Так что попытай счастья. Если алмазы окажутся в ячейке, тогда ты будешь знать, что я мертв. Если откроешь ячейку, а алмазов нет, значит, я сумел выкрутиться. И прямым ходом отправился к нашему старому антверпенскому приятелю Франко, чтобы обратить все в наличные. Если ты не обнаружишь алмазов, то поймешь: я теперь вольная птица, притом очень богатая. Если тебя это хоть немного интересует — будь уверена, я придумаю, как с тобой связаться. Сама понимаешь, я в любом случае найду, с кем разделить жизнь, но если этим человеком окажешься ты, я стану счастливейшим из смертных. Не вини старого дурня за попытку. Благослови Бог тебя, Элизабет, и, конечно, Джойс, Рона и Ибрагима тоже. Догадываюсь, что вы оставите все полученные сведения при себе. Зачем извещать Сью и ее шайку? Не знаю, сколько тебе понадобилось времени, чтобы найти это письмо. Полагаю, что не очень-то много. Если я умер, то благодарю тебя за расторопность и проницательность, а если жив, то у меня все равно будет кое-какая фора. Молодец, что разыскала тайник. Я знал, ты не пропустишь мой намек мимо ушей. Ты всегда такой была и останешься — лучшей из лучших. Ячейка 531, Файрхэвенский вокзал. Если алмазов там нет, я свободен. Если алмазы там, я мертв. Итак, это еще одно письмо от покойника? Кто знает? Но признайся: у тебя ведь кровь быстрей побежала по жилам? Всегда с любовью, Дуглас. Красивый почерк, в этом ему не откажешь. Мы с Элизабет через несколько минут сядем в микроавтобус, следующий до Файрхэвена. Вокзала тамошнего я совсем не знаю, но станция довольно крупная, оттуда можно уехать в Брайтон и в Лондон. Веб-сайт сообщает, что там есть «Коста», книжный магазинчик и место, где кормят сосисками в тесте и пирожками. А также зал ожидания первого класса, который шикарно выглядит на фото, и большой туристический центр. И конечно, камера хранения. Так что, возможно, скоро мы найдем алмазы на двадцать миллионов фунтов. Знаю, оставить их себе Элизабет не позволит, но хотя бы подержим в руках. Отдадим мы их Сью и Лэнсу? Или Крису с Донной? Я хотела бы показать их Донне, так что я за нее, но, вероятно, на такой случай тоже есть правила. А вдруг мы ничего не найдем? Вдруг Дуглас выкрутился, обвел всех вокруг пальца и дал тягу? Старый человек, опьяненный свободой, купающийся в деньгах и надеющийся, что Элизабет его еще любит. Единственный способ узнать — сесть в микроавтобус. Глава 40 Лэнс Джеймс зевает и почесывается. Из кабинета Сью Рирдон через открытую дверь это должно выглядеть так, будто он работает. Проверяет донесения разведки, сопоставляет сведения об авиарейсах. Делает то, за что ему платят. В Особой лодочной службе жизнь была увлекательней. Но и стреляли в него чаще, а у Лэнса нынче не так много коленей, чтобы каждые пять минут подставлять их под выстрелы. Лэнс в Сети смотрит дома, которые ему не по карману. Сельский дом в Уилтшире? Он не прочь. Конюшни можно переделать в игровые комнаты. Квартирка в пентхаузе с видом на Темзу? Отменный вид, но посмотрите на план этажа! Куда там втиснешь домашний кинозал? Он грезит наяву. Если только… если… Двадцать миллионов фунтов все изменили бы, не правда ли? А они где-то есть. Лэнс подозревает, что даже те, у кого двадцать миллионов фунтов уже в руках, все равно смотрят дома, которые им не по карману. Например, в кратере остывшего вулкана. Всякий, кто покупает дом, хотел бы другой, процентов на десять дороже. Деньги — это, конечно, ловушка. Но Лэнс полагает, что бывают ловушки и похуже. Подняв голову, он видит в открытую дверь Сью Рирдон. Она чем-то поглощена. Работает? В этом он сомневается. Кто в наше время приступает к работе раньше одиннадцати? Она хмурится, глядя на экран. Что-то знает? Уж не готова ли она расколоть это дело? Скорее всего, она заказывает саженцы, или ищет сиделку для пожилого родственника, или смотрит порнографию. Лэнса теперь никто и ничто не удивит. Двадцать лет он работает в службе безопасности, всего насмотрелся. Те две семидесятилетние старушки… Что там с ними? Та, что поменьше и не такая жуткая, все поглядывала на него, будто хотела что-то сказать. Со второй — Элизабет Бест — Сью держалась почтительно и настороженно. Что за старушки? Лэнс снова косится на Сью. Похоже, та глубоко задумалась. Хотя, может быть, смотрит на тот же дом в Уилтшире и прикидывает, как можно перестроить конюшни. Размышляет о двадцати миллионах. Лэнс сейчас живет в квартирке с одной спальней в Бэлхеме. Он спорит со своей бывшей о разделе имущества. Лэнсу не по карману выкупить ее половину, и переехать ему некуда, а ей и дела нет. Когда бедный паренек покупал квартиру богатой девочке, все выглядело романтично и внушало надежды, а теперь, когда они общаются только через адвоката ее отца, очарование пропало. Потому что теперь он платит ей за аренду ее части. Это временный компромисс. Платит деньги, которых у него нет, женщине, которая в деньгах не нуждается. Которая еще полгода назад каждый день твердила, как любит его. В письмах адвоката ничего подобного нет. Фирма «Роубак Харрингтон и Лоу» не передает сонных утренних поцелуев и лежащей у него на груди ладошки. Разлюбила или никогда не любила? Так или иначе, она спала с рабочим, делавшим у них ремонт, а теперь встречается с финансистом по имени Массимо. Мама Лэнса ее любила. Ее все любили. Так что теперь Лэнс и с мамой реже видится. И готов поспорить — женщины общаются до сих пор. Из Бэлхема, по крайней мере, удобно добираться до Миллбанка, где обычно работал Лэнс. Зато совсем не удобно ездить в этот дурацкий Годалминг, куда его сослали до конца расследования. Здорово и увлекательно расследовать два убийства. Но только если тебе не приходится стоять всю дорогу в поезде 8:21 от Ватерлоо до Годалминга. А в довершение ко всему у него выпадают волосы. Главное достоинство, прекрасно служившее ему столько лет: волосы, красиво падавшие на лоб, когда он на свидании небрежно проводил по ним рукой, зная наверняка, что получится отлично. И вот с ними случилась беда. Редеют, седеют, отступают ото лба. Как раз когда он снова стал холостяком. Когда Лэнсу дают в руки оружие, он иногда подумывает, не всадить ли себе пулю в голову. Надо бы, пожалуй, немножко поработать. Лэнс закрывает страничку недвижимости «Удачный переезд» и открывает почту. Сколько хлама — он ведь работал и на МИ-5, и на МИ-6. В электронном ящике — инструкции по безопасности вперемешку с результатами конкурса по домашней выпечке, устроенного отделом по работе с Китаем. А вот письмо от Сью. Она сидит в десяти футах от него, за открытой дверью. Ну и ладно. Не мог бы он вечером проверить документы доктора Картер из морга? И прислать ей отчет? Разумеется. Сью в напряжении, это заметно. Ей ведь предстоит расхлебывать всю эту кашу. Уже несколько дней в ее кабинет ходят седые посетители. Возрастом по виду примерно как Сью, чуть за шестьдесят, только они мужчины, а потому и чином повыше. Так было всегда, так и осталось, что бы ни твердили глянцевые брошюрки. Лэнс сознает, что для сорокадвухлетнего мужчины в МИ-5 он первостатейный неудачник. Но еще не поздно все исправить, и, пожалуй, пора этим заняться. Выяснив, что конкурс в столовой МИ-6 выиграла Прия Гелани из отдела по борьбе с терроризмом (тема письма: «Как вам такие шпионы?»), он переходит к сообщению о рейсе из нью-джерсийского аэропорта Тетерборо и кликает «развернуть». У Сью Рирдон отличная репутация. Если где возникала проблема, она ее выявляла, потом определяла ее виновника и создавала проблемы ему. Она была жесткой до жестокости — так сказывается на людях эта работа. Но последнее расследование обернулось катастрофой. Гибель двух оперативников на конспиративной квартире? И один из них — главный подозреваемый в другом расследовании? Понятно, почему в кабинет Сью зачастили седовласые мужчины. В списке пассажиров на рейс отмечен некий Андре Ричардсон. Рейс компании «Гольфстрим» G65R вылетает из Тетерборо и прибывает в Фарнборо в понедельник в восемь утра. Лэнс закрывает почту и, подойдя к двери, стучится. Сью поднимает голову, закрывает то, что просматривала на экране. Каталог косметики? Картинки с лошадками? — Лэнс? — В воскресенье из Нью-Джерси вылетает некий Андре Ричардсон — как мы знаем, под этим псевдонимом скрывается Фрэнк Андрад — младший. Он сядет в Фарнборо — не так уж далеко от нас и от дома Мартина Ломакса. — Итак, владелец пропавших алмазов навещает человека, у которого их украли? — М-м-м, — согласно мычит Лэнс. И задумывается о Прие Гелани. Она по-прежнему одинока? Пора ему туда возвращаться — не важно, с волосами или без. — Может, мне на следующей неделе присоединиться к группе наблюдения, мэм? Чтобы они ничего не упустили. — Хорошая мысль, Лэнс. Они базируются в Андовере. Вы не против там пожить? Целая неделя вдали от квартирки в Бэлхеме. Неделя без поездов и без этого кабинета. А вдруг в конце его ждут слава и алмазы? — Да, мэм, — кивает Лэнс и вскидывает руку к волосам, но тут же спохватывается. Глава 41 Элизабет не сентиментальна, и все-таки… Ей предстоит выяснить, жив ли ее бывший муж. Дугласа она знает — или знала? — достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: ни единой душе он не выдал бы подлинного местонахождения алмазов. И если он проложил ложный след, то это отличный ложный след. О ячейке 531 никому не известно. Это была тайна, скрытая в дупле дерева на холме над Куперсчейзом. Если в ячейке нет алмазов, значит, они у Дугласа. Если алмазы там, значит, Дуглас их не забрал. Следовательно, Дуглас мертв. Ну и день ей предстоит! Если Дуглас жив, он в бегах и очень богат. И конечно, если Дуглас жив, это он убил Поппи. Убил Поппи и подложил вместо своего неизвестно где добытый труп. Между прочим, свежий труп, это сразу видно. Не то что труп Маркуса Кармайкла, выловленный в Темзе много лет назад. К Маркусу Кармайклу никто не присматривался, у всех хватало других дел. А тело Дугласа Элизабет видела. Рассмотрела вблизи. Совсем свежее. Так, может быть, Дуглас убил двоих? Другого способа уйти у него не было. Так что по большому счету Элизабет надеется, что Дуглас мертв. Не в обиду ему, но она предпочла бы мертвого вора живому убийце. В микроавтобусе все места заняты. Шофер Карлито свесил за окошко руку с сигаретой. Здесь никто не возражает против курения. А Карлито в качестве ответной любезности не требует непременно пристегиваться. Все как в семидесятые: хотите вы умереть от рака легких или в автомобильной аварии — это ваше дело. Джойс помалкивает, что на нее непохоже. Это выбивает из колеи. Сперва Элизабет решила, что это из-за Поппи. Джойс с Поппи сошлись, это очевидно. Или из-за Шивон? Тяжело находиться рядом с материнским горем. Но вскоре Элизабет вспоминает, что в прошлый раз вместе с ними в этом микроавтобусе ехал Бернард. На заднем сиденье, как раз перед тем, как они с Джойс сблизились. Джойс тоскует по нему, хотя никогда не вспоминает вслух. Так же, как обе никогда не обсуждают Стефана и Пенни. А о чем, собственно, они с Джойс говорят? За окнами автобуса сменяются английские пейзажи.