— О чем мы с тобой разговариваем, Джойс? — спрашивает Элизабет. Джойс вспоминает: — Большей частью об убийствах, да? С тех пор, как познакомились. — Пожалуй, что так, — кивает Элизабет. — А о чем мы станем говорить, когда убийств не будет? — Ну, что-нибудь придумаем. Джойс снова смотрит в окно. Элизабет не нравится видеть подругу несчастной. О чем говорят в таких случаях нормальные люди? Ничего в голову не приходит. — Хочешь, поговорим о Бернарде? Джойс поворачивается к ней и слабо улыбается: — Нет, спасибо. Она опять отворачивается к окну, но кладет ладонь на руку Элизабет. — Хочешь, поговорим о Стефане? — предлагает Джойс. — Нет, спасибо, — отвечает Элизабет. Джойс сжимает ее руку и не убирает свою. Элизабет опускает глаза на браслетик дружбы. Весьма уродливое изделие, но для нее оно много значит. В жизни Элизабет были одноклассники, родственники, преподаватели, коллеги, мужья. С друзьями все обстояло сложнее. Чего хотят от тебя друзья? Чего ждут? Ее блестящий ум не находит ответов. Вчера ночью они засиделись со Стефаном до четырех утра; он хвастался какими-то горными восхождениями молодости. Она тогда придумала еще более высокие горы, на которые забиралась «без помощи шерпов, милый», а он следом поднял ставку и взобрался уже на Эверест без шерпов и без кислорода, она же затащила на Эверест рояль, и оба захихикали. Это, конечно, любовь, но и дружба тоже. Стефан — первый из ее знакомых, который отказался принимать ее всерьез. Джойс не принимает ее всерьез. И Ибрагим не принимает. И уж конечно, Рон. Они ее уважают, рассуждает Элизабет, они знают, что на нее можно положиться, они о ней заботятся… — ее пробирает дрожь, — но всерьез не принимают. Как знать, может, в том и состоит весь секрет? Кстати, если уж она об этом задумалась, Крис и Донна ее тоже всерьез не принимают. Сначала Стефан, потом Клуб убийств по четвергам, теперь Крис и Донна? Откуда такой вал народа, не ведущегося на ее непринужденный блеск и бьющую в глаза компетентность? Конечно, она знает ответ. Познакомившись со Стефаном, она сама стала менее серьезно относиться к себе. И тогда словно открылась дверь, в которую входят настоящие друзья. И они вошли. Она в ответ пожимает руку Джойс. — Знаешь, я хотела бы поговорить о Стефане. Просто пока не знаю как. Джойс поворачивается и улыбается своей подруге: — Ну, у меня всегда чайник на плите. Микроавтобус останавливается перед «Риманом», и все собирают вещи. Карлито разворачивается лицом к салону: — Жду вас через три часа. Не воруйте жвачку в магазинах и не рисуйте на стенах. Элизабет, поднявшись, подталкивает Джойс к выходу. Та, выходя, шепчет ей: — Пока не заговорили о нынешнем муже, проверим, умер ли бывший. — Да, давай проверим, — соглашается Элизабет. Вот для чего нужны друзья. От «Римана» до вокзала — десять минут пешком в сторону набережной. Здесь магазины редеют, и Файрхэвен выглядит попроще. Улица идет мимо гаражей, туда-сюда снуют подростки на велосипедах. Файрхэвен уже тронула осень, он готовится к зиме: нет приезжих, нет туристов, всем приходится зарабатывать на чем-то другом. Элизабет уверена: если открыть все запертые гаражи, там найдется на что посмотреть. Рассказывать ли Сью Рирдон о письме? Конечно, надо бы рассказать, это глупый вопрос, но Элизабет хочет сама открыть ячейку. Сью должна понять. А если не поймет, еще будет время об этом подумать. Элизабет подозревает, что Сью не станет так уж ворчать, если ей вручат мешочек с алмазами. На подходе к вокзалу они проходят «Ле пон нуар», бывший «Блэкбридж». О «Блэкбрижде» им немало рассказывал сын Рона Джейсон. Давненько они не видели Джейсона. Он встречается с дочкой Гордона Плейфейра, Карен, и, по слухам, вполне счастлив. Чем больше любви, тем лучше, полагает в последнее время Элизабет. Они подходят к Файрхэвенскому вокзалу. Здесь все так, как описывала Джойс. Утренний наплыв пассажиров схлынул, но и сейчас довольно оживленно. У всех свои дела. Студенты с рюкзачками ищут нужную платформу, мужчины в костюмах бегут на пересадку, дошкольники в колясках плачут, выпрашивая сладости. А старая дурная шпионка с подругой, переводя взгляды с одного станционного указателя на другой, ищут украденные у нью-йоркской мафии алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов. Элизабет наконец обнаруживает стрелку «камера хранения». Глава 42 Рон сидит на заднем сиденье такси рядом с внуком Кендриком. Он всегда вызывает одного и того же таксиста, Марка, потому что Марк болеет за «Вест Хэм», а на заднем стекле у него прилеплен стикер «Голосуй за лейбористов». Рон только что подхватил Кендрика на станции. Дочь Сьюзен, не задерживаясь, поехала дальше, в Гатвик. Рон успел спросить, как дела, но она только ответила: «За меня не волнуйся», прежде чем поезд тронулся, и им с Кендриком осталось лишь помахать вслед. Кендрик обнимает свой рюкзачок и вертит головой во все стороны, восхищаясь каждым домом, дорожным знаком, деревом. — Дедушка, магазин! — кричит он. Рон смотрит. — И правда магазин, Кенни. — Зови меня Кендрик, дедушка, — просит Кендрик. — Всегда же звал Кенни, — возражает Рон. — Так короче. — Ничего не короче, дедушка. — Нет, короче. — Правда ведь, нет? — обращается к Марку Кендрик, выдвигаясь вперед и натягивая ремень безопасности. — Не мое дело, — отвечает таксист, — но боюсь, Рон, слогов и вправду столько же. Даже от болельщика «Вест Хэма» ему не дождаться поддержки. Все идут на поводу у ребятишек. — Тогда буду звать тебя Кен. Так короче. — А может, все-таки Кендрик? Кеном меня зовет папа. — Тогда пусть будет Кендрик, — соглашается Рон. Зять не числится у него в любимцах. Достаточно сказать, что Дэнни не клеит на стекло своего BMW стикеров в поддержку лейбористов. — Можно спросить, дедушка? — Валяй, — отвечает Рон. — У тебя есть «умное телевидение»? — Хм, вроде бы нет, — задумывается Рон. — Сомневаюсь. У меня только микроволновка. — Есть оно у тебя, Рон, — через плечо сообщает Марк. — Твой Джейсон тебе ставил. У какого-то его приятеля была сотня этих приставок. Ты и мне пытался всучить. — Значит, у меня есть умное телевидение, — оборачивается к Кендрику Рон. — Это хорошо? — По-моему, отлично, — подтверждает Кендрик. — Я взял свой айпад, но с умным телевидением можно играть в «Майнкрафт» всем вместе. Знаешь «Майнкрафт», дедушка? А кстати, у вас там кто-нибудь держит кошек? — Несколько кошек к нам заглядывают. — О, вот это здорово! — Одна на днях убила белку и принесла ко мне во двор. — Ой, нет! — Вот и да. Я ее есть не стал, взял за ухо и выбросил. Кендрик некоторое время размышляет. — Кошки, они ведь это не со зла. Хотя белку жалко. Хорошо бы увидеть белок. Так ты знаешь «Майнкрафт»? — Боюсь, не знаю, сынок. — Это даже хорошо, я могу тебя научить. Там надо строить новые миры, создавать всякое, можно иногда поговорить с людьми. И очень важно быть внимательным. Я однажды построил замок со рвом, но без подъемного моста, никто не мог в него войти, правда, и выйти не мог, так что это и хорошо, и плохо. Дядя Ибрагим тоже может поиграть. — Дядя Ибрагим сейчас не слишком соображает, — предупреждает Рон. — Ты с ним полегче.