— Умница, девочка, — кивает Элизабет. — Настоящий офицер полиции. — В ста ярдах от вашего участка! — Рон тычет в Криса пальцем. — Вот до чего дошло! А вы тем временем хватаете людей за неправильную сортировку мусора. — Ладно тебе, Рон, — останавливает его Джойс. — Я был на фитнесе, — оправдывается Крис. — Ну, это все объясняет! — восклицает Рон. — Ничего не объясняет, Рон, — одергивает его Элизабет. — Так что помолчи, не мешай Крису с Донной работать. Крис кивает ей, присаживается на краешек кровати и смотрит на Ибрагима: — Если вы что-нибудь запомнили, хотя бы что-нибудь, нам это очень поможет. Понимаю, все, наверное, смешалось, но вдруг какая-то деталь… — Только если вы в состоянии, — подсказывает Джойс. Ибрагим снова кивает и начинает говорить — медленно, останавливаясь, чтобы переждать боль. — Я мало что запомнил, Крис. Понимаете, обычно я хорошо запоминаю подробности… — Конечно, это прекрасно. Хоть что-нибудь. — Их было трое. Двое белых, один азиат, я бы сказал, бангладешец. — Потрясающе, Ибрагим. Что-то еще? — Все на велосипедах. Один велосипед — «Каррера Вулкан», второй — «Норко Сторм-4», а с маркой третьего я боюсь ошибиться, но, возможно, это «Вуду Банту». — Хорошо… — говорит Крис. — Все трое — в одежде с капюшонами. У одного — бордового цвета «Найк» с белыми завязками, у двоих других — черные «Адидас». Кроссовки: белые «Рибок», белые «Адидас», а третьи… забыл. — Ибрагим виновато смотрит на Криса. — Да, понимаю, — отзывается Крис. — Я точно помню, что у одного из белых мальчиков были часы на бежевом ремешке с голубым циферблатом, а на левой руке у другого белого — татуировка, три звезды. У бангладешца — рубцы от прыщей на правой щеке. У одного еще на лице я заметил раздражение после бритья, но это быстро проходит, не думаю, что продержится до завтра. Еще видел дыру на джинсах, а в ней — кусочек татуировки на бедре, мне показалось, это эмблема какой-то футбольной команды. «Брайтон» или «Хоув Альбион». И я разобрал буквы «м-п-и-о-н», это может значить «чемпион», но присягнуть я не готов. Боюсь, это все, что я запомнил. Все в каком-то тумане. Джойс улыбается. Молодец Ибрагим. — Хм, честно говоря, я так много и не ожидал, — признается Крис. — Мы выследим их по уличным камерам и эти велосипеды найдем. Мы их достанем. — Спасибо, — говорит Ибрагим. — И еще я знаю, как зовут того, кто первым на меня напал. Это пригодится? — Вам известно имя? — Когда я уже лежал, они закричали: «Ходу, Райан!» — «Ходу, Райан»? — повторяет Крис. — Вот он-то вам и нужен, — вмешивается Рон. — Он ваш. Хватит тут болтаться, ступайте и арестуйте Райана. — Если я арестую всех местных Райанов с криминальным прошлым, нам не хватит камер, — говорит Крис. Входит сиделка, и Джойс все понимает по ее лицу. Она встает. — Нам пора, мы мешаем медсестрам работать. Все по очереди бережно обнимают и целуют Ибрагима, а потом гуськом выходят за дверь. Задерживается только Рон. — Идем, Рон, — зовет Джойс. — Домой пора. Рон переминается с ноги на ногу. — М-м-м, я останусь. — Останешься здесь? — Да, просто… мне пообещали раскладушку и разрешили остаться. — Рон неловко пожимает плечами. — Составлю ему компанию. У меня айпад, можно кино посмотреть. — Я давно хотел увидеть один корейский фильм, — вставляет Ибрагим. — Только не его, — отвечает Рон. Джойс подходит к Рону и обнимает его, чувствуя, что он смущен, как и она. — Пригляди за нашим мальчиком. Она выходит за дверь и, пока та закрывается, видит, что Крис и Донна совещаются с Элизабет. — Телефон просто выхватили, так что экспертиза ничего не даст, — говорит Крис. — И свидетелей, как мне сказали, не было. Камер наблюдения там тоже нет, они наверняка об этом знали. Конечно, по описанию Ибрагима мы их найдем, но на допросе они рассмеются нам в лицо. — И отправятся на все четыре стороны, чтобы проделать то же самое с кем-нибудь еще, — добавляет Элизабет. — И вы позволите выйти им сухими из воды после того, что они сотворили с Ибрагимом? Крис озирается, убеждаясь, что вокруг все свои. — Конечно, просто так мы их не отпустим. Мы возьмем их, это я обещаю. Помурыжим немножко. Но кроме этого я и Донна ничего сделать не можем. Элизабет смотрит на него: — «Мы с Донной», Крис. Сколько раз проходили? Крис пропускает упрек мимо ушей. — Но я достаточно хорошо знаю вас, Элизабет, чтобы предположить: вы, вероятно, сумеете что-то сделать. Вы, Джойс и Рон? — Продолжайте, — говорит Элизабет. — Я слушаю. Крис обращается к Донне: — Донна, кто подходит под описание Ибрагима? Имя, одежда, татуировка. — Полагаю, это Райан Бэйрд, сэр. Крис кивает и оборачивается к Элизабет: — И по-моему тоже, Райан Бэйрд. — Райан Бэйрд, — повторяет Элизабет. Это утверждение, а не вопрос. Информация заперта в сейф и никуда не денется. — Так что мы сейчас пойдем его задержим, допросим, услышим в ответ «ничего не знаю», а потом отпустим, и он уйдет с ухмылкой на физиономии и с осознанием, что ему опять все сошло с рук. — Нет, на сей раз не сойдет, — говорит Элизабет. — Никому не позволено обижать Ибрагима. — Я надеялся это услышать, — кивает Крис. — Вы ведь знаете, как много все четверо значите для нас, да? — Знаю, — отвечает Элизабет. — И надеюсь, вы оба тоже знаете о нашем отношении к вам. — Знаем, — говорит Донна. — А сейчас пойдем и задержим Райана Бэйрда, и помилуй, господи, его душу. — Не думаю, что бог ему поможет, — замечает Джойс, глядя на то, как больничный носильщик вкатывает в палату Ибрагима раскладную кровать. Глава 9 Элизабет никак не может сосредоточиться. После того как вчера вечером увидела Ибрагима на больничной койке, опутанного трубками, — совсем как Пенни когда-то. Она не хочет больше никого терять. И все-таки надо собраться с мыслями. Она гуляет по лесу высоко над Куперсчейзом в обществе Дугласа Миддлмисса. Бывшего мужа и нового подопечного. Она не напрашивалась на эту работу. Вокруг Дугласа умирают люди. Слишком часто. Почему она вышла за него? Ну, он подвернулся под руку примерно в тот момент, когда она решила, что ей пора замуж. А он, каким бы опасным ни был, казался добрым. По крайней мере, хорошо притворялся. Да и будто ей самой не доводилось убивать? Окажись сейчас перед ней Райан Бэйрд, ее список, пожалуй, пополнился бы. За ними тащится вполне довольная собой Поппи в наушниках. Это компромисс: Поппи обязана не выпускать Дугласа из виду, но так Дуглас может свободно разговаривать с Элизабет. — Самое рутинное дело, — рассказывает Дуглас. — Мы отсняли все, что нужно отснять, вскрыли все, что следовало вскрыть, и отправились восвояси. В доме Ломакса провели не больше получаса. Он редко его покидает, так что пришлось поторапливаться.