Хог: Спасибо, что согласились еще раз со мной встретиться. Райт: Как же иначе. Думаю, мы все должны сделать все возможное, чтобы история Арти увидела свет. Ведь он начал возвращение, поэтому его смерть особенно трагична. Хог: Вы много лет его знали. Райт: Я знал его дольше всех остальных, дольше Конни и Гейба. Господи, он столько лет был очень важной частью моей жизни. Телефонные звонки. Истерики. Кризисы. Сложно привыкнуть к тому, что его больше нет. Хог: Я хотел бы разобраться кое с какими мелочами. Райт: Давайте, что там у вас? Хог: Во время нашей последней беседы мы с Санни обсуждали события, которые привели к распаду дуэта Найта и Дэя. По словам Санни, отношения между ними окончательно испортились из-за «Парня в сером фланелевом костюме». Райт: Ту последнюю ссору спровоцировал Арти. Хог: Правда? Райт: Конечно. Он написал сценарий, в котором для Гейба не было роли, а потом сказал студии, мол, вот в этом я хочу сниматься. Они сказали, отлично, только вставь туда роль для Гейба. Он отказался — уйду, если будете заставлять. Я ему сказал, мол, Артур, у тебя эксклюзивный контракт на три фильма. Если ты не снимаешься у «Уорнерс», ты нигде не снимаешься. Но он не желал слушать. Уперся, и все. Хог: Мне он говорил, что это Гейб уперся, что Гейб потребовал мюзикл. Райт: Это просто чтобы не уронить своего достоинства. Гейб до этого не интересовался мюзиклами. Впервые он об этом заговорил, когда услышал, что Арти хочет снять фильм без него. Я уговорил Гейба хотя бы прочесть сценарий «Серого фланелевого костюма». Он прочел и сказал, что это глупый фильм — и он действительно был глупый, — но только потому, что Арти ясно дал понять, что не желает его участия. Хог: И как, Санни согласился все-таки написать для него роль? Райт: Нет, ни в какую. Хог: Ясно. Это немного отличается от истории, которую услышал я. Райт: У Санни Дэя были свои недостатки. Вы, думаю, это уже успели осознать. Хог: И что в итоге? Райт: Студия, конечно, встала на сторону Арти. Это он был незаменим. Гейбу они дали двое суток на то, чтобы все обдумать. Я попытался заставить их поговорить. Они сопротивлялись. Я сказал им — вы через многое вместе прошли, можете хотя бы пообедать вместе. Они встретились у Дейва Чейсена, и еще до основного блюда с их партнерством было покончено. Хог: То есть вы хотите сказать, что подрались они из-за фильма? Райт: Как я вам уже говорил, подрались они потому, что вконец друг друга достали. Хог: Конни за день до того устроила для Санни большую вечеринку в честь его дня рождения. И Гейб там тоже был. Райт: Прекрасная была вечеринка, я ее хорошо помню. В тот раз Гейб убедил меня, что он хороший актер. Он произнес прекрасную поздравительную речь в честь Арти. Даже со слезой. Было очень трогательно. От всей души. Как и на похоронах — помните, как он не выдержал и расплакался? Думаете, его задела смерть Арти? Ну уж нет, он его терпеть не мог. Хог: Гейб сказал мне, что он его любил. Райт: Никого он не любил за всю свою жизнь. Только себя. Неудивительно, что он пошел в политику. Вот увидите, далеко пойдет. Министерский пост. Потом участие в президентских выборах. Хог: Президент Найт? Райт: А что, вам это кажется бредом? Хог: Да нет, вовсе нет. А вы не знаете о каких-то личных конфликтах между Гейбом и Санни? О чем-то более глубоком, чем профессиональные разногласия? Райт: Например? Хог: Например, о романе между Гейбом и Конни. Райт: Я такие вещи не обсуждаю. Хог: Какие — такие? Райт: Похабщину. Сплетни. Я юрист и бизнесмен. То, чем люди занимаются в постели, меня не касается. И читателей книги Арти тоже. Хог: Понимаю. Райт: А не надо ничего понимать. Конни Морган одна из самых замечательных и милых женщин, которых я знаю. А еще она моя клиентка. Если вы хоть пальцем пошевелите, чтобы причинить вред ей или ее репутации, вам придется иметь дело со мной, и вам это не понравится. Хог: Я не стал бы делать ничего, что повредило бы семье. Ванда, похоже, считает… Райт: И Ванду не надо в это впутывать. У бедной девочки и без того полно проблем. Хог: Санни вам что-нибудь говорил о том, что получал письма с угрозами? Райт: Когда? Хог: Несколько недель назад. Райт: Нет. Хог: А вы не представляете, почему кто-то мог послать ему такое письмо? Райт: Нет. Не имею ни малейшего представления. Хог: Вы в курсе, что мы с ним незадолго до его смерти вроде как зашли в тупик? Райт: Я знаю то, что он мне рассказал. Хог: Что именно? Райт: Что вы перестали ему доверять. Что вы с ним поругались, и что вы сильно на него рассердились и улетели в Нью-Йорк. Что ему вас не хватает и что хочет вам позвонить. Хог: Когда он все это вам рассказал? Райт: В ту ночь. В последнюю ночь его жизни. Хог: По телефону. Райт: Нет. Я был там. Хог: Вы были у Санни в ночь убийства? Райт: Да. Я допоздна засиживаюсь в офисе и частенько заезжаю к нему по вечерам по пути домой. Проверяю, как у него дела. Хог: Неужели? Что-то не помню, чтобы вы заезжали хоть раз за все то время, которое я здесь провел. Райт: Это потому, что я не хотел вам двоим мешать. Я знаю, как важен контакт между творческими людьми. Хог: Понятно. Райт: У Арти в ту ночь на душе было не очень. Он сильно расстроился по поводу того, что произошло между вами. Хог: А больше у вас никаких причин не было заехать? Райт: Не понимаю, о чем вы. Хог: Когда я упомянул, что мы собирались в книге рассказать о начале вашей карьеры и работе с Багси Сигелом, вас это, похоже, обеспокоило. А с Санни вы это той ночью не обсуждали? Райт: (Пауза.) Об этом тоже зашла речь. Хог: Вы попросили его не упоминать об этом в книге? Райт: Скажем так, я ему объяснил, что он мне усложнит жизнь, упоминая Бенни и прошлые делишки. Особенно ту историю с пропавшими деньгами… Хог: Так это правда? Райт: Неважно, правда это или нет. Хог: А что важно? Райт: Мое здоровье и благополучие. Не все те люди из прошлого умерли. Как минимум парочка из них до сих пор чертовски влиятельны. И они никогда и ничего не прощают. Хог: То есть даже столько лет спустя вы боитесь, что вас найдут в собственном бассейне лицом вниз? Райт: Не ерничайте. Вы не знаете этих людей. Хог: И что Санни ответил, когда вы ему это сказали? Райт: Он сказал, ему обязательно нужно, чтобы книга была честной. Понятное стремление, но я ему ответил, что необязательно в эту чертову психотерапию втягивать меня. На мой взгляд, это эгоизм и отсутствие уважения, так я ему и заявил.