Хог: А он что? Райт: Он сказал: «Для меня это важно. А если для меня это важно…» Хог: «…то это важно»? А вы что ответили? Райт: Я всегда разговаривал с Арти прямо. Сказал ему, что тогда у меня не остается выбора и придется письменно предупредить юристов его издательства, что я подам на них иск, если в книге будет хоть слово о моем прошлом и о моих прежних деловых связях. Хог: А он как на это отреагировал? Райт: Он выпил. А потом… потом еще выпил. Стал агрессивным. Потом заплакал. Все как обычно. Я попытался уложить его спать, но он заорал, чтобы я проваливал. Так что я поехал домой. Хог: Во сколько это было? Райт: Где-то чуть раньше часа ночи. Хог: Как раз перед тем, как он мне позвонил. Райт: На этот счет ничего не могу сказать. Хог: А кто еще был в доме? Райт: Вик. Он как раз при мне пошел спать. Хог: А Ванда? Райт: Ее не было. Хог: Полиция знает, что вы там были в ту ночь? Райт: Я похож на идиота? Если я им скажу, что я там был, завтра же это появится во всех газетах. Я столько сил вложил в создание репутации, не хватало еще, чтобы меня связали с убийством Арти. Хог: Но что такого криминального в том, чтобы заехать вечером к старому другу выпить рюмочку? Райт: Я десятки раз видел, как слухи создают и рушат карьеры. Этому Лэмпу я ничего не сказал. Не его дело. Когда я уезжал, Арти был жив. Вам я говорю, потому что мы на одной стороне — на стороне Арти. Ну да, я знаю, что вы сейчас думаете: из криминальной среды, сидел в тюрьме, дружил с Бенни Сигелом, такой тип вполне может нажать на курок. Так вот, это неправда. Я руковожу крупнейшим актерским агентством в мире. Я уважаемый и авторитетный бизнесмен. Я на курки не нажимаю. Вот это правда. Хог: Спасибо, что честны со мной. Райт: Я никогда не лгу клиентам. В этом секрет моего успеха. Так что послушайте, Хог, раз Санни больше нет, а вы продолжаете работу над книгой, надеюсь, что вы сможете взглянуть на вещи с моей точки зрения. Хог: И в чем же она состоит? Райт: В том, что нет никакой необходимости тащить в эту книгу мое прошлое. Кому нужны судебные иски, а? Вы ведь талантливая творческая личность. Хорошо выглядите. Производите хорошее впечатление. Хог: Я вообще потрясающий парень. Райт: Из вас вышел бы потрясающий продюсер. Хог: Я писатель. Райт: Работа продюсера — это как писательство, только без пишущей машинки. Вам понравится. И я думаю, вы сможете многого достигнуть в этой сфере. Я бы не прочь заняться вашей карьерой. Лично с вами работать. Хог: Это большая честь. Райт: А почему бы и нет? У меня все схвачено на обоих побережьях. И я могу дать вам доступ к новым возможностям. Ради Арти. Мне достаточно снять трубку. Или не снимать… Хог: Или не снимать? Райт: Арти не рассказывал, что обо мне говорили в нашем родном районе? Хог: Нет, не рассказывал. Райт: Тогда я вам сам скажу и советую запомнить, если вы хотите еще хоть доллар заработать в этом или любом другом городе: «Не переходи дорогу Хешу». Подумайте об этом. (конец записи) ГЛАВА 15 — Знаешь, мне, похоже, было бы выгоднее не заканчивать эту книгу. — Как это? — спросила она, лениво поглаживая мою ногу большим пальцем своей. И Хармон, и Гейб очень ясно дали понять, что они меня финансово поддержат — если я не буду в это лезть. — Но ты не станешь ее бросать. Ты ее закончишь, и закончишь так, как нужно. — Ты же раньше сильно возражала против этой книги. Почему теперь передумала? — Потому что знаю, что она для тебя значит. Я знаю тебя. Я улыбнулся. — Отчасти. Было уже после полуночи, и мы лежали на кровати Санни — там все началось, и туда мы всегда возвращались. Освещением нам служил огонь, который я разжег в камине. Рядом с Лулу, которая не отрывала взгляда от контейнера белужьей икры на кровати, стояла в ведерке бутылка «Дом Периньон». Икра вроде бы странное лакомство для собаки, но не для такой, которая обожает макрель. Я протянул ей немного икры на тосте, и она чуть палец мне не откусила. Потом я снова налил нам шампанского, Ванда взяла свой бокал и сказала: «Сколь». Зря она это сказала. Эти слова относились к другому полуночному пикнику в другой кровати. Кровать эта была в Лондоне, в гостинице «Блейкс», где мы с Мерили останавливались во время медового месяца. Вместе. Идеально. Навсегда. Я вылез из кровати и вышел на террасу, но волна меланхолии настигла меня даже там и затопила с головой. Той ночью в Лондоне все происходящее казалось таким правильным. И было правильным. И оставалось таким до сих пор. — Что случилось? — спросила Ванда из комнаты. — Ничего. — Скажи мне. Я вернулся в комнату и подкинул в огонь полено. Оно было сосновое и очень сухое. Оно тут же разгорелось. — Это все моя память. — А что с памятью? — Она у меня чертовски хорошая. Ванда потянулась за сигаретой и закурила. — Кажется, я знаю, что тебя беспокоит. Ты думаешь о том, как тебе жаль. Жаль, что ты со мной связался. — Нет. Ни в коем случае. — Тогда почему ты от меня отстраняешься? В чем дело? — В Мерили. — Я допил свой бокал. — Дело все еще в Мерили. — Черт. — С тобой я снова почувствовал себя живым. Я благодарен тебе за это. Очень благодарен. Но для меня наши с ней отношения еще не закончились. Все это еще продолжается, и с тобой я это понял. — Я думала, она замужем за Заком… — Замужем. Пока. Она покачала головой. — Неплохая попытка, Хоги. Но я тебе помогу. Я сама расскажу, как там дальше. Ты перепробовал шесть десятков способов сексуального удовлетворения и наконец стал задавать себе вопросы. Например, такие: «Смогу ли я привести ее в норму?», «Тот ли я человек, который сможет сделать ее счастливой?», «А не бросить ли мне, как бросили все остальные?» На самом деле ведь речь об этом, разве нет, Хоги? Понимаешь, я это все уже проходила. И не один раз. — Ну ты молодец. Облила грязью нас обоих разом, легко и непринужденно. — Да пошел ты. — Знаешь, я к такому как-то не привык. Это первый раз. — А я, знаешь ли, как-то не привыкла мужикам рассказывать про маму и Гейба. Это первый раз, — отозвалась она. Я промолчал. Последнее слово осталось за ней.