– Второй. – Квартира большая? – Однокомнатная. – Кухня? – Нет, только одна комната. – Сколько окон? – Два. – Окна выходят во двор? – Нет, на солнечный пляж. Гюнвальд Ларссон прикусил губу. На лбу у него снова начали вздуваться вены. – Ну-ну, – успокоил его Меландер. – Так значит, у него одна комната на втором этаже и два окна во двор. И вы точно знаете, что в эту минуту он дома? – Да, – сказала она. – Знаю. – У вас есть ключи от этой квартиры? – дружеским тоном сказал Меландер. – Откуда? Ключ только один. – И дверь, очевидно, заперта? – Еще бы. – Она открывается внутрь или наружу? – спросил Гюнвальд Ларссон. Она ненадолго задумалась. Потом сказала: – Внутрь. – Точно? – Да. – Сколько квартир в тыльной части дома, со двора? – спросил Мартин Бек. – Ну, наверное, квартиры четыре. – А что находится на первом этаже? – Какая-то мастерская. – Из окна виден парадный вход в дом с улицы? – спросил Гюнвальд Ларссон. – Нет, оттуда виден фьорд, – ответила фрёкен. – И королевский дворец. И часть ратуши. – Достаточно! – заорал Гюнвальд Ларссон. – Уведите ее! Девушка вздрогнула. – Секундочку, – сказал Меландер. В кабинете стало тихо. Гюнвальд Ларссон с любопытством посмотрел на Меландера. – Мне нельзя уйти? – спросила девушка. – Вы ведь обещали мне, что… – Конечно же, – сказал Меландер, – понятно, что вы можете уйти. Но вначале мы должны проверить, сказали ли вы нам правду. Это для вашей же пользы. И еще кое-что. – Что? – Он в этой комнате, наверное, будет не один, да? – Да, – тихо сказала она. – Послушайте, а как вас, собственно, зовут? – спросил Гюнвальд Ларссон. – Это вас не касается. – Уведите ее, – сказал Гюнвальд Ларссон. Меландер встал, открыл дверь в соседний кабинет и сказал: – Рённ, у нас тут есть одна фрёкен. Она может у тебя немного посидеть? Рённ появился в дверях. У него были покрасневшие глаза и красный нос. Он окинул взглядом всех по очереди. – Да, – сказал он. – Высморкайся, – сказал Гюнвальд Ларссон. – Я должен предложить ей кофе? – Думаю, что должен, – сказал Меландер. Он придержал ей дверь и церемонно произнес: – Соблаговолите, фрёкен. В дверях она остановилась и окинула ледяным взглядом Гюнвальда Ларссона и Мартина Бека. Очевидно, им не удалось вызвать у нее особой симпатии. Не понимаю, как нас учили здесь психологии, подумал Мартин Бек. Потом она посмотрела на Меландера и неуверенно сказала: – Кто будет его брать? – Сами знаете, мы, – приветливо сказал Меландер. – На то и существует полиция. Она стояла и смотрела на Меландера. Наконец сказала: – Он опасен. – Очень? – Очень. Будет стрелять. И меня тоже застрелит. Сейчас это ему вряд ли удастся, – заметил Гюнвальд Ларссон. Она проигнорировала его. – У него в квартире есть два автомата. Заряженных. И один пистолет. Он сказал, что… Мартин Бек молчал и ждал, что скажет Меландер, и одновременно надеялся, что Гюнвальд Ларссон будет держать язык за зубами. – Что он сказал? – спросил Меландер. – Что живым его никто не возьмет. И я знаю, что он сказал это на полном серьезе. Она оставалась в дверях еще несколько секунд. – Я просто хочу, чтобы вы об этом знали, – сказала она. – Спасибо, – произнес Меландер и закрыл за ней дверь. – Ну, – произнес Гюнвальд Ларссон. – Получи санкцию прокурора, – сказал Мартин Бек, едва за ней закрылась дверь. – Быстро, план города. План лежал на столе еще до того, как Меландер закончил короткий телефонный разговор, в результате которого получил официальное разрешение на то, что они намеревались предпринять. – Могут возникнуть осложнения, – сказал Мартин Бек. – Это точно, – подтвердил Гюнвальд Ларссон. Он выдвинул ящик письменного стола, вытащил оттуда служебный пистолет и взвесил его в руке. Мартин Бек, как и большинство шведских полицейских в штатском, носил пистолет в кобуре под мышкой, конечно, в тех случаях, когда ему требовалось оружие. У Гюнвальда Ларссона же было особое приспособление, с помощью которого пистолет прикреплялся к брючному ремню. Он повесил пистолет на правый бок и сказал: