– Вы все время спали там? – спросил Квант. – Иногда. Еще и на других кладбищах. Уже точно не помню. – А днем? – спросил Кристианссон. – Где вы были днем? – В разных местах… в основном, в кирхах. Там так красиво. Тишина и покой. Там можно сидеть часами… – Но домой вы не шли, вы были очень осторожны, да? – сказал Квант. – Да. Но все же дома я был. Один раз. У меня было кое-что на ботинках. И… – И..? – Мне пришлось их снять и надеть старые теннисные туфли. А потом я, конечно, купил новые ботинки. Невероятно дорогие, доложу я вам. Кристианссон и Квант внимательно смотрели на неге. – Кроме того, я взял пиджак. – Ага, – сказал Кристианссон. – Дело в том, что очень холодно, когда спишь на улице, что ни говори, – произнес мужчина. Они услышали быстрые шаги и увидели, как мимо пробегает молодая женщина в синем платье и деревянных босоножках. Она заметила полицейский автомобиль и остановилась. – Ах, – запыхавшись, выпалила она. – Вы случайно не видели… доченьку… не могу ее найти… она сбежала от меня. Вы случайно не видели ее? На ней красное платьице… Квант покрутил рукоятку и открыл окно. Он хотел отчитать ее, но тут же опомнился и вежливо сказал: – Конечно, фру. Она сидит вон за теми кустиками и играет с куклой. Все в полном порядке. Я только что видел ее. Кристианссон инстинктивно убрал руку с голубыми трусиками за спину и попытался улыбнуться женщине. У него это получилось не очень ловко. – Все в полном порядке, – глуповато сказал он. Женщина побежала к кустам, и через минуту они услышали звонкий детский голосок: – Привет, мамочка. У Ингемунда Франсона с лица исчезло всякое выражение, а глаза у него забегали. Квант крепко взял его за локоть и сказал: – Так, Калле, поехали. Кристианссон захлопнул заднюю дверцу, сел за руль и включил зажигание. Он посмотрел на шоссе и сказал: – Только одного я не пойму. – Чего? – сказал Квант. – Кого они там обложили, в этом Юргордене. – Мне бы тоже очень хотелось это знать, – сказал Квант. – Прошу вас, не держите меня так крепко, – попросил мужчина по имени Ингемунд Франсон. – Мне немножечко больно. – Замолчите! – воскликнул Квант. Мартин Бек все еще стоял на Епископском мысу в Юргордене, в восьми километрах от Хювюдста-Алле. Он стоял неподвижно, левой ладонью обхватив подбородок, и смотрел на Колльберга. Тот был красный, как рак, и с него ручьем лился пот. Мотоциклист в белом шлеме с рацией отдал честь и умчался прочь. Две минуты назад Меландер и Рённ поехали на Бондегатан с мужчиной, который утверждал, что его фамилия Фристедт, чтобы дать ему возможность подтвердить свою личность. Но это была уже только пустая формальность. Ни Мартин Бек, ни Колльберг уже не сомневались, что в Юргордене шли по ложному следу. Там все еще ждал один патрульный автомобиль. Колльберг стоял у открытой дверцы возле водителя, Мартин Бек чуть дальше. – Что-то есть, – сказал водитель полицейского автомобиля, – что-то по рации. – Что именно? – безразлично спросил Колльберг. Полицейский прислушался. – Это два парня из Сольны, – сказал он. – Радиопатруль. – Ну? – Они нашли его. – Франсона? – Да. Он у них в машине. Мартин Бек подошел к автомобилю. Колльберг пригнулся, чтобы лучше слышать. – Что они говорят? – спросил Мартин Бек. – Все совершенно ясно, – сказал полицейский в автомобиле. – Его личность установлена. Да он и сам сразу признался. И кроме того, у него в кармане были голубые детские трусики. Его схватили на месте преступления. – Что? – сказал Колльберг. – На месте преступления? Так значит, он… – Нет. Они подоспели вовремя. С девочкой ничего не случилось. Мартин Бек уперся лбом в край крыши автомобиля. Металл был пыльный и горячий. – Боже мой, Леннарт, – сказал он, – все кончилось. – Да, – сказал Колльберг. – На этот раз. * * * notes Примечания 1 Балтазар фон Платен (1766–1829) – шведский граф, создатель крупнейшего в Швеции Гёта-канала. Похоронен недалеко от г. Мутала на берегу Гёта-канала. Сооружен памятник в г. Мутала 2 Акриловое синтетическое волокно. Основные торговые названия: нитрон, орлон, акрилан, кашмилон, куртель, дралон, вольпрюла. 3