– Горюнов! – на крыльцо вышла медсестра. – Кто из вас Федор Горюнов? – Ну я, – неохотно отозвался Федор. – Что такое? – Вас требуют, – объяснила медсестра. – Срочно. – Кто? – не понял Федор. – И зачем? – Не знаю, – сказала медсестра. – Приехал какой-то серьезный дядя в военной форме. И велел срочно вас найти. – Кому это я мог потребоваться? – недоумевая, спросил Федор одновременно у себя и у других раненых. – Главное – срочно… – Наверно, тебя будут награждать, – невесело пошутил кто-то. – Орденом. Или геройской звездой. – Да пошел ты… – огрызнулся на остроумца Федор и, пожимая плечами, пошел вслед за медсестрой. – Вот, заходите, – указала девушка на двери. – Там вас ждут. Федор скептически хмыкнул и потянул дверную ручку. У окна, спиной к Федору, стоял какой-то офицер и смотрел в окно, из которого была видна все та же курилка с ранеными. – Разрешите? – по-уставному спросил Федор. Офицер обернулся и взглянул на Горюнова. На плечах у него были погоны с тремя большими звездами на каждой – стало быть, военный был полковником. «Ого!» – подумал Федор, косясь на погоны. Он еще не привык к погонам, да и вообще никогда их не носил. Полгода назад его ранили и доставили в госпиталь, и погоны тогда еще в армии не ввели. Но дело, по большому счету, было не в погонах, а в том, для чего старший лейтенант Федор Горюнов, тяжелораненый, без пяти минут штатский человек, мог понадобиться этому полковнику. Кто он вообще, этот полковник? Из какого ведомства? Что такого Федор мог натворить, сам того не подозревая, что к нему явился целый полковник? – Федор Горюнов? – уточнил мужчина. – Так точно, – осторожно подтвердил Федор. – А я – полковник Васильев, – представился офицер, подошел к Федору и протянул ему руку для пожатия. Такой жест полковника Федора приободрил. Он вполне логично заключил, что если бы полковник прибыл с какими-то претензиями, то вряд ли стал бы ручкаться с ним, с Федором. Тут уж обращение было бы совсем другим… – Прошу, – указал Васильев на стул. – Садитесь, старший лейтенант разведки Федор Горюнов, и давайте поговорим. Федор присел на стул и стал выжидательно смотреть на собеседника. На какие такие темы полковник собрался с ним беседовать? Ишь, даже звание Федора упомянул. А это означает, что разговор предстоит серьезный. Что ж, поговорим… В конце концов, Федору опасаться нечего. На фронте он воевал честно, в госпитале, кажется, тоже не бедокурил… Чем его можно напугать или удивить – без пяти минут штатского человека, списанного в бессрочный запас по причине тяжелого ранения? Так что говорите, товарищ полковник, что хотите, мы вас слушаем. – Ну, и как проходит лечение? – спросил Васильев. – Нормально проходит, – такой вопрос настроил Федора на мрачно-иронический лад. – Скоро вылечат, выпишут прогонные – и на все четыре стороны. Как и полагается инвалиду. – А вот врачи уверяют, что не все так однозначно, – возразил полковник. – Ну да, вы им больше верьте! – в свою очередь возразил Федор. – Они вам скажут! Лукавый народ! – Не любите врачей? – улыбнулся полковник. – Это как сказать, – покачал головой Горюнов. – Конечно, они лечат… Хоть без ноги или без руки, а все-таки их стараниями живой… Но если без руки или без ноги, то ладно, тут уж дело такое… А вот если они не отпускают на фронт того, кто с руками и ногами? Тогда как? А ведь не отпускают. Говорят – не годен… Вот как так? С руками и ногами, а не годен? – Наверно, у них есть свой резон, – сказал полковник. – Сейчас у всех один резон – воевать, – не согласился Федор. – А раны будем считать потом. Вот победим и начнем считать. Я – свои, вы – свои… – Значит, хочешь на фронт? – спросил Васильев. На это старший лейтенант ничего не ответил и лишь посмотрел на полковника удивленным взглядом. Что за вопрос, в самом деле? Ведь война… Стало быть, надо воевать. А хочешь или не хочешь – для чего спрашивать? Это вопрос не для военного, а для штатского. И притом не для мужчин, а для каких-нибудь дамочек. Вот так. Сдается, полковник правильно истолковал и этот взгляд Федора, и его безмолвный ответ. Он опять улыбнулся и сказал: – Вот и замечательно. Об этом-то я и хочу с тобой потолковать. – О чем? – не понял Горюнов. – О фронте, конечно, – спокойно пояснил полковник. – То есть как? – по-прежнему не понимал Федор. – Да вот так, – сказал Васильев. – Прямым текстом. Я возглавляю одно воинское подразделение, о котором ты, наверно, еще ничего не слышал. Сейчас их много, таких подразделений, и на фронте, и в тылу. Созданы они совсем недавно, месяц назад, специальным приказом главнокомандующего. Так что сам понимаешь – дело серьезное. И называются они Смерш. – И что же это такое? – удивленно спросил Федор. – Расшифровывается как смерть шпионам, – пояснил полковник. – Это что же, вы ловите шпионов? – Ну да. И на фронте, и в тылу. Шпионов, диверсантов, дезертиров, всяких вредителей, которые сотрудничают с немцами, полицаев и прочую сволочь. Как тебе работенка? – Дело подходящее, – после некоторого раздумья сказал Федор. – Должно быть, много их сейчас, таких-то… – В том-то и дело, – согласился полковник. – Для борьбы с ними Смерш и создан. А отсюда к тебе вопрос, товарищ старший лейтенант Федор Горюнов. Хотел бы ты проходить дальнейшую службу в Смерше? – Я? – удивленно спросил Федор. – Ну не я же, – усмехнулся полковник. – Я-то там уже служу. А вот ты хотел бы? Конечно, я мог бы добиться приказа о твоем назначении в Смерш и без твоего согласия, но мне захотелось прежде с тобой побеседовать. Одно дело приказ, и совсем другое – осознанное согласие. Понимаешь, чем одно отличается от другого? – Так на фронте не спрашивают согласия, – пожал плечами Федор. – Приказали – и будь добр, выполняй. – Так то на фронте, – возразил полковник. – А у вас, что же, тыл? – Нет. У нас тоже фронт. Но фронт особенный. У нас врага не видно. Прежде чем его победить, его надо найти. Разоблачить. Прижать к стене. Оттого я и спрашиваю, согласен ли ты. Чтобы ты понимал, какая война тебя ждет. – Мне бы лучше на фронт, – тоскливо произнес Федор. – Обратно в разведку… – Здесь тоже фронт, – терпеливо повторил Васильев. – Но фронт особенный. И врага не видно, и флангов нет, и тылов тоже. Твой опыт разведчика тут очень даже пригодится! К тому же, насколько мне известно, до войны ты работал в уголовном розыске. – Да, – кивнул Горюнов, – работал. – Тем более, – сказал полковник. – И твой опыт милиционера тебе также пригодится. Среди всяческой швали, работающей в тылу на немцев, немало уголовников. Особенно здесь, в Сибири. Сам знаешь, что здесь за народ. – Знаю, – согласился Федор. – Я ведь сибиряк. Из Томска. – Ну так и соглашайся. К тому же, – Васильев помедлил, – служба в Смерше, может быть, твой единственный шанс остаться в армии. А то ведь спишут без права возврата. Так как? – А вы, стало быть, посодействуете, чтобы меня не списали? – уточнил Федор. – Постараюсь, – сказал полковник. – Так они вас и послушают! – не поверил старший лейтенант. – Меня – послушают, – уверенно сказал Васильев. – Вот как… – раздумчиво произнес Федор. – Должно быть, серьезная вы контора! – Очень серьезная! – подтвердил полковник. – Что ж… Тогда забирайте меня отсюда – и, если можно, немедленно. Надоело в госпитале до ужаса! – А выдюжишь? Все-таки ты еще не до конца долечился. – Руки-ноги у меня при себе, хожу без палочки, голова также на месте, а что касаемо всего прочего – так оно внутри, его не видно. Заживет по ходу действия. На фронте все заживает быстро, намного быстрее, чем в госпитале. Сами небось знаете. – Знаю, – согласился Васильев. – Ну и вот… Так что забирайте меня отсюда! – Что ж, договорились, – полковник поднялся со стула. – Пойду общаться с главным врачом. Да, вот еще что. О своем новом назначении никому ни слова, потому как война у нас тайная. Если будут интересоваться, скажи, что тебя забирают в тыл. Например, в военкомат. – Это мы понимаем! – согласился Горюнов. – Разрешите вопрос? – Спрашивай. – А как вы меня здесь разыскали? – Не только разыскали, но и навели справки, – улыбнулся полковник. – Узнали о том, как ты воевал, и как тебя ранило, и о твоей довоенной жизни, и даже о том, что ты человек холостой и при этом малопьющий. – Вот оно как, – с удивлением протянул Федор. – А как ты хотел? Случайные и ненадежные люди нам ни к чему. У нас каждый человек проверенный. Золотой слиток, как выражаются в сибирских краях. Слышал или нет такое выражение?