– А вам, что, гражданин, больше всех надо? А ну-ка, предъявите свои документы. Агеев достал удостоверение личности, раскрыл перед конопатым лицом молодого милиционера. Тот отработанным жестом поправил портупею, козырнул: – Извините, товарищ майор, сами понимаете, не ради любопытства. – Понимаю – служба. – Так точно, товарищ майор. Подобрался и сержант. Рядовой отчеканил: – Товарищ майор Агеев. Старший наряда кивнул на Маханова: – Вы знаете этого человека, товарищ майор? – Да. Еще вопросы будут? – Извините, конечно, – сержанту, видно, пришлось не по душе вмешательство армейского офицера, – вы, товарищ майор, к нам прибыли в командировку? – А пошли, сержант, своего напарника, пусть он позвонит в комендатуру. Там ответят на твой вопрос, а я перед тобой отчитываться не обязан. Сержант хмыкнул, хоть офицер был ему и не по душе, но вступать в конфликт с майором, неизвестно еще какую структуру в армии представляющим, не хотелось. Он вернул паспорт Маханову: – Можете быть свободны. Николай Иванович положил документ обратно в карман: – И стоило ли вмешиваться, товарищ майор? Агеев улыбнулся: – Машинально получилось. Не мог же я пройти мимо? Ладно, подобные проверки тоже нужны. Вам, Николай Иванович, в какую сторону? – По Вокзальной, налево. Тут рядом. – Автобусы уже не ходят. За мной должна прибыть машина, что-то я ее не вижу, ну и черт с ней, дойду пешком, до комендатуры недалеко. – Спасибо. Почему вам не дождаться машины? У вас, военных, не то что у штатских. Должна прибыть, значит, прибудет. А вас нет на месте. – Водитель – не мальчик, подождет, уедет. Знаете, терпеть не могу ждать. – Ну, это ваше дело. До свидания. – До свидания, Николай Иванович, и… еще раз – соболезную. – Благодарю. Маханов пошел через площадь к закрытому привокзальному магазину. На углу обернулся. Майора на площади не было. «Быстро же успел пройти в переулок», – подумал Маханов и тут же забыл об офицере. Время, по меркам провинциального города, пусть даже и областного центра, – уже позднее, а ему следовало поспешить. Маханов пошел по Вокзальной улице. Дошел до второго переулка, свернул. Здесь все утопало в зелени. Над заборами нависали ветви фруктовых деревьев, в палисадниках шумели кусты сирени, она отцвела в конце мая, теперь распустился жасмин. Запах цветов заполнял улицу. Впрочем, это был не жасмин. Так в России называют чубушник, хотя разница между ними внешне незначительная. И вряд ли, кто знает об этом. Спроси у местных, что за куст цветет, ответят – жасмин. Идти ему было недалеко. У калитки второго участка Маханов остановился. В конце переулка маячил человек. Похоже, кого-то ждал. Николай Иванович вздохнул, перегнулся через калитку, сбросил крючок. Прошел по узкой дорожке к крыльцу. В окнах горел свет. Он постучал. Послышались шаги и стук костыля. – Кто там? – раздался приятный женский голос. – Мария Никаноровна, это Николай Маханов. – Ой, Коля, сейчас, погоди. Она отодвинула засов, открыла дверь. – Приехал? – Приехал. Разве я мог не приехать? – Да, конечно, горе-то, Коля, какое… Ты проходи, проходи… Как только Маханов направился по адресу, Агеев вернулся на вокзал. Постоял минут пять. Потом быстро перешел площадь, прошел привокзальный переулок, остановился возле закрытого пивного ларька. Посмотрел на часы. И тут же резко обернулся. Перед ним стоял мужчина. – Вот черт, Генрих, и что у тебя за привычка подходить бесшумно? Незнакомец улыбнулся: – Тебя что-то не устраивает? – Можно и без этого. – В следующий раз буду шуметь на весь город. Что у нас? – У нас все в порядке. Он приехал. Надеюсь, его контролируют? – Во втором переулке. На Вокзальной я решил не светиться. – Правильно. Незачем тревожить людей. Особое внимание к нему завтра. – Я все прекрасно знаю, Алекс. Связь по прежнему каналу? – Да. Все, я в комендатуру, а ты занимайся господином Махановым, мне надо знать все о его передвижениях. – Их несложно предугадать. Завтра он поедет в райцентр Олевск, оттуда в село Горбино, у него же умер отец? – Не надо гадать, надо точно знать, где он и что делает. – В селе за ним присмотрят. Но если задержится в Олевске… сам понимаешь, там контроль невозможен. – А ты постарайся сделать так, чтобы все было возможно. Все, что касается господина Маханова. И задержаться он не должен – он спешит в деревню. До встречи. – Счастливо. Агеев поспешил в комендатуру, до которой от вокзала было минут пятнадцать быстрым шагом. Генрих остался у ларька. Там же встретил связного, который доложил: – Он у своей тетки! – Хорошо. Продолжай смотреть за переулком, к дому не подходи. – Это не так просто. Военные патрули, наряды милиции… Генрих перебил связного: – Что ты еще хочешь сказать, Дирк? – Дмитрий, Генрих… Дмитрий Владимирович Коротко. – Так что ты еще хочешь сказать, Дмитрий Владимирович Коротко? – Ничего, герр Ковалев, кроме уже сказанного. – Просто в нашей работе не бывает. Утром, как проводишь клиента, подойдешь сюда, доложишь по ходу, не останавливаясь. Удачи. – Спокойной ночи, герр Ковалев, – улыбнулся связной.