Затем Зорин отошел в сторону, предоставляя мне возможность спокойно поговорить с родительницей. Я вздохнула, когда услышала гудки, а затем голос мамы: -Алина! Ты где? Миша позвонил, мы так переживали! Ты… Ты где?!! -Мам, я в порядке… Скоро буду дома. – Я посмотрела на профиль Максима, поправляя на плечах теплую куртку. – Со мной действительно все хорошо. Глава 6. Объявляю вас… Да нет, не вас! Глава 6. Объявляю вас… Да нет, не вас! Романова Екатерина Мы ехали более часа. Городской пейзаж давно сменился на поля и леса, коих в нашей области в изобилии. По моим расчетам, минут через десять-пятнадцать мы прибудем к особняку, снятому для свадебной церемонии. Это было шикарное место с обширной территорией. Зеленый сад с шатрами, небольшое голубое озеро с пристанью, на берегу которого планировалось провести регистрацию брака. Под цветочной аркой молодожены будут клясться друг другу в вечной любви. И я, как натура сентиментальная, уже запаслась бумажными платочками на случай прилива слез. В самом особняке, похожем на средневековый замок, было достаточно комнат, чтобы гости могли остаться на ночь. Банкет состоится в главном зале. В подобном вполне могли трапезничать рыцари Тевтонского ордена. Конечно, обстановка была несколько современней. По крайней мере, я рассчитывала на нормальный санузел, а не какую-нибудь выгребную яму на заднем дворике. Большую часть поездки мы с Сашей молчали. Периодически я вбрасывала в тишину какой-то факт про свою семейку, чтобы Зорин его запомнил, и наш фарс не накрылся медным тазом. Я нервничала. И чем ближе был пункт назначения, тем хуже становилось. Даже живот начинало колоть. Как много в мире людей, для которых встреча с родственниками могла спровоцировать язву желудка? -Я должна тебя предупредить. – Начала я серьезным тоном, едва завидев знак с указанием нужного места. Настолько серьезным тоном, будто собираюсь поведать парню, что моя семья владеет колумбийским наркокартелем, и если он возьмет не ту вилку за столом, ему снесут голову. -Мне абсолютно не идет платье подружки невесты. – Выдохнула я, даже не оглядываясь назад. Там, в чехлах, лежал костюм Зорина и мое платье. – Ни цвет, ни фасон. Оно полностью уничтожает мою талию… Знаешь, это одна из тех свадеб, на которой гости должны быть чуть красивее обезьян, чтобы стать лишь фоном для невесты. Так что ты будешь вынужден ходить с желтым недоразумением всю церемонию. Думаю, это была идея не Лолы, а ее мамы. Сама Лолита была очень добрым, милым и искренним человеком. Возможно, я утрирую, но то, что под мой тип фигуры платье не шло, было абсолютной правдой. Я говорила без остановки, проглатывая слога от волнения. А мои руки, не зная покоя, рвали бумажную салфетку на мелкие кусочки. Я ссыпала их на подол дорожного платья: -А еще, мои родственники постоянно будут тебя подначивать и, возможно, задавать некорректные вопросы. С Танькой вообще не говори. Лучше, если она подумает, что ты немой, чем выслушивать ее бредни. И, если честно, я не очень хорошо танцую парные медленные танцы. Я начинала ходить на танцы в школе, но меня дразнили, никто не хотел вставать со мной в пару, и я бросила. – Я запнулась, вспоминая список гостей. - Точно, еще же одноклассники… На свадьбе будет парочка из них, с семьями. Они могут сказать тебе, что… Кислород застрял где-то между горлом и легкими, когда на мою руку легла мужская ладонь. Я оторопело уставилась на неё, лишь через пару секунд вскидывая лицо к Александру. Его лицо оставалось совершенно спокойным. Он вёл машину одной рукой, следя за движением. -Успокойся. – Произнес он так, что это действительно сработало. Я выдохнула. -Почему тебя обижали в школе? – Спросил Зорин. Ожидаемо, но я все равно напряглась. - Не отвечай, если не хочешь. Я покраснела, однако ответила. Все равно он узнает, едва увидит хоть одну из семейных фотографий, которые наверняка впихнут в какую-нибудь презентацию с трогательной музыкой: -Я была толстой. – Буркнула я. - В детстве, в средней школе. В смысле… Действительно толстой. Одноклассники уверяли, что всех детей нашли в капусте, а меня в колбасном отделе. А предводителем была моя сестра, Танька. Так что… Сам понимаешь. Я поежилась от воспоминаний. Наверное, это глупо. Дети часто бывают злыми. Нет смысла думать об этом спустя столько лет. Однако, если я увижу свою школу, то единственное, что будет набатом звучать в моей голове: «Жирная, жирная, жирная Катька!». К старшей школе я начала меняться. Это влекло много проблем со здоровьем, которые я разгребала несколько лет. Даже у психотерапевта была, по настоянию бабули. Но, что странно, когда я похудела, агрессии со стороны некоторых людей не убавилось. Будто то, что я стала красивой, раздражало их еще больше. Преимущественно, меня стали ненавидеть девушки. Однако, сбросив вес, я будто обросла броней. Однажды я дала отпор. Впервые, в девятом классе. До сих пор не знаю, это было проявлением характера или просто нервным срывом. Но с тех пор я никому не разрешала над собой издеваться. -Ты нравишься себе сейчас? – Вырвал меня из неприятных воспоминаний Зорин. -Что? Конечно! – С готовностью кивнула я. -Почему? Я была почти возмущена, даже тон повысила: -В смысле почему?! Да я последний кусок кремового торта съела в восьмом классе. Я чуть ли не спала на беговой дорожке. А овсянка на воде мне даже снилась. Ты знаешь, сколько я сделала для того чтобы оставить в прошлом все эти килограммы? Чтобы стать лучше? И я говорю не только про внешность! Я училась! Я… Да я… Я запнулась, заметив, что на губах парня появилась мягкая улыбка: -Вот именно. – Кивнул он, выглядя весьма довольным. - Сохрани этот настрой для праздника, Катя. Ты должна гордиться собой. Хотя, уверен, пухлые щеки тебя не портили. Его рука сжала мои пальцы. Волна уютного тепла прошла от ладони по всему телу, заставляя меня улыбнуться. А еще подумать о кое-чем важном. Я впервые еду на встречу с семьей не в одиночестве. -И мне абсолютно плевать, что о тебе могут сказать… – Задумчиво сказал он, после непродолжительной тишины. – Главное, какая ты в моих глазах, Катя. -Да, но… В детстве… – Я мотнула волосами, то ли прогоняя глупые мысли, то ли пытаясь их сбить в какую-нибудь кучу в своей голове. ???Но ничего стройного не выходило. Благо, такому человеку как Зорин, объяснять ничего и не надо. Чуткий художник ощущал атмосферу, понимал то, что не произносилось вслух. -Знаешь, в детстве одноклассники говорили, что нашим родителям было лень делать второго ребёнка, и они копировали первого. – Неожиданно улыбнулся рыжий, и я засмотрелась на его губы. - Или клонировали первого. Макса, конечно, а я получился в результате опыта. Купили двух, по цене одного, так что я достался бесплатно. Алекс хмыкнул и покачал головой. Я посмотрела на его профиль, но парень не выглядел ни рассерженным, ни обиженным, ни задетым. Да, это все могло остаться в прошлом, но говорить о подобном с такой легкостью… -И что, те ребята еще живы? – Спросила я, ощущая, что в горле собирается ком. – Или Макс всех закапал на вашем заднем дворе? Была я в гостях у Зориных пару раз. Дом был прекрасным, недаром их мама – дизайнер, и умеет одевать не только людей, но и комнаты. На заднем дворе расположился красивейший сад с качелями и даже небольшая оранжерея с редкими цветами. Шутка Максима «а под этим розарием мы закапываем неугодных», перестала казаться шуткой. -Живы. Но он здорово их колотил. – Художник вновь улыбнулся, покачав головой, вспомнив что-то. - Дети… Могут быть злыми. – Озвучил он мои собственные мысли. - Главное не пускать все это в сердце, тем более на долгие годы. Когда злые ростки прорастают, пускают миазмы, от этого трудно избавится даже взрослому. Я моргнула, а затем откинула голову на кресло. Да-да, чтобы мгновенно выступившие слезы закатились обратно! Будь проклято мое живое воображение! Но я уже представила, как двух милейших рыжих близнецов дразнят одноклассники. Просто за то, что они не похожи на них. Может, из зависти, или злости, или в неловкой попытке пошутить, но все же говорят злые слова. И как младший Максим вечно влезает в драки. -Итак. – Я откашлялась, и выпрямилась, желая сменить тему. – Про мою семью ты знаешь. Помесь семейки Адамс и идеальной американской мечты. О, кстати, у меня есть бабушка Зоя. Вот она тебе понравится. Экстравагантная старушка. Всю жизнь плевала на мнение общества. Сейчас завела любовника и живет в свое удовольствие. А когда мне было двенадцать, она отвела меня в настоящий клуб и дала попробовать вино. Я заулыбалась воспоминаниям, довольно сощурившись на солнце, будто выпрыгнувшее на дорогу и осветившее салон машины: -Только не подумай, что она на меня пыталась плохо влиять… Хотя мама так и думает. Просто она всегда была на моей стороне. – Задумавшись, я пробормотала: - Понятия не имею, как такая женщина могла родить таких дочерей… -Интересно будет с ней познакомиться. – Произнес Саша. -Расскажи о себе еще. – Попросила, боясь пошевелить даже пальцем на руке, чтобы Алекс ее не отпустил. Остается лишь догадываться, не слишком ли долго он держит мою ладонь, если это всего лишь поддержка? – Папа? Мама? Только про братца ничего не рассказывай, он и так отлично справляется со своей пиар-компанией. Художник сразу улыбнулся, а взгляд стал ещё теплее. -Мама… Она замечательная. Творческая. Громкая. Счастливая. Она как летний ветер. Лейтмотивом моего детства стало воспоминание, как она порхает из комнаты, в комнату с огромной охапкой свежих цветов. Она расставляла их по вазам, всегда разные. Неизменно напевая под нос песни, только мотив, никогда не проговаривая слова вслух. Мы с Максом любили угадывать по мелодии, что за песню она поет… Редко удавалось. – Зорин отпустил мою руку, чтобы повернуть рулевое колесо. - Мама всегда приносила с собой спокойствие и ощущение теплоты. -Ты близок с ней. – Не спросила, а утвердила я, почувствовав укол зависти. Я сцепила руки перед собой, смотря в подол красной юбки. Весь усыпанный ошметками белой салфетки. Я смахнула их в сумку, обещая себе выкинуть сор при первой возможности. Но, подозреваю, на ее дне мусор пробудет еще не один месяц. Он составит отличную компанию старинным корешкам билетов и фантикам от жвачки без сахара. Парень все же кивнул: -Если для тебя источником поддержки, союзником, была бабушка, для меня им стала мама. Так что, я, вроде как, маменькин сынок. – Он усмехнулся и сощурился, отчего стал похож на ребенка. – А у отца больше интересов с Максимом. Я задумчиво уставилась на профиль художника. Близнецы Зорины имели одинаковую внешность, но будто разделили весь мир пополам. Увлечения, предпочтения, даже родителей. -Вы с Максимом совсем разные, да? Саша раздумывал, прежде чем мне ответить: -Да. Все, без пояснений. Мне же было интересно, что сам парень об этом думает: -И как же вам удалось это провернуть? Наверняка вас в детстве пытались одевать в одинаковую одежду, чтобы прохожие умилялись. Или отдавали в одинаковые секции. -Это было непросто. – Ответил художник. – Объяснить не столько людям, сколько себе, что мы разные. Мы все детство были как привязанные. Не любили никого впускать в свой мир. С взрослением пришло и осознание собственной индивидуальности. Можно сказать, пошли разными путями… Максим ушел в спорт, я в искусство. Только вот… Неважно. Я уставилась на парня, желая, чтобы он продолжил. Остро ощущая, что мне «важно», все, что он может сказать.