— Я не думаю что это хороший план, — вставил Барнабас, но все же он протянул руку, нажал на дверной звонок и постучал в дверь. План? Какой план? Нет у меня никакого плана! В панике думала я, когда за дверью загавкала собака, и тонкая полоска света под дверью закрылась собачьими лапами. Из-за двери послышался детский голос, приказавший собаке молчать, а затем под грохот музыки дверь отворилась. — Да? — спросил Джонни, с трудом оторвавшись от игровой приставки под сопровождение песни «Притворись» группы «Сизерс». Одной ногой он отпихивал небольшую псину назад. Мальчик был все еще одет в школьную форму, и рубашка-поло и черные брюки не совсем уместно смотрелись в неубранной комнате с грязной посудой на журнальном столике. Обеденный стол выглядел ненамного лучше, заваленный тетрадями и учебниками. Справа, недалеко от прихожей, была открытая кухня. Я побледнела, вспомнив, как алое пламя поглощает комнату. Взгляд непроизвольно поднялся наверх, к потолку, напоминая смертельно-красивые огненные разводы пламени, сжимающий грудь дым и то, как Джонни умер у меня на руках. Это случится сегодня? — спрашивала я себя, ощущая страх. Должно быть да, так как видение было очень ярким. — Твоя сестра дома? — спросил наконец Барнабас, потому как я все еще была погружена в омут памяти. Одним взглядом смотря в игру, Джонни крикнул: — Тэмми, тут твои друзья! Полностью погрузившись в игру, он пошел к своей комнате. В кухне зазвонил телефон. Собака все еще продолжала лаять. Не зная что делать, мы стояли на пороге. — Заходите, — бросил Джонни через плечо, в то же время борясь с какими-то ниндзя. А потом снова крикнул, уже погромче: — Тэмми! Затем он, не оглядываясь на нас, зашел в свою комнату и ногой закрыл дверь в гостиную. Я посмотрела на своих сопровождающих, потом обвела взглядом пустую комнату. — Мы должны зайти? Барнабас толкнул дверь вперед: — Думаю да, — сказал он, переступив через порог. — В противном случае, как только она нас увидит, то захлопнет дверь прямо перед нашими носами. — Барнабас, имей хоть капельку веры, — проговорила я, войдя в квартиру следом за Накитой и встав на линолеуме, который разделял коридор и кухню. — Да я весь полон веры, — ответил падший ангел, присев на корточки и подозвав к себе собаку. — Я верю, что это плохая идея. Она не поверит нам. Она просто решит, что мы чокнутые. А еще она вызовет полицию, если у нее с ними нет проблем, либо просто убежит. Я нахмурилась, глядя на входную дверь. Может, стоит ее закрыть? Накита продвинулась чуть дальше к кухне, так что она могла видеть всю комнату. — А тут шумно, — сказала она, глядя на разрывающийся телефон. Не удивлюсь, если пожар вспыхнет от накаленных колонок. Я размышляла, как у этих двоих еще не лопнули барабанные перепонки, когда за спиной в комнате услышала злое: — Что ты трубку не взял, Джонни? Громкость музыки убавилась где-то наполовину. Три секунды спустя дверь гостиной отворилась и оттуда вышла Тэмми, волосы за ее спиной колыхались с каждым шагом, она стала перебирать диванные подушки, бормоча под нос: — Где этот чертов телефон? Обнаружив искомое, она схватила трубку. Ее глаза были прищурены, лицо выглядело безумным. Резко повернувшись, она увидела нас у кухни. Барнабас все еще сидел на полу с собакой, лаская пса за ухом. Телефон в ее руке снова зазвонил, выдергивая Тэмми из оцепенения. — О нет, — простонала она, узнавая меня, и закричала: — Пошла вон! — махая мне рукой. — Джонни! Ты не должен был никого впускать! — Это к тебе, — послышался его голос из глубины квартиры. — Вообще, я тебе не тупой секретарь. Злость на лице девушки сменилась отчаянием. Вытянув телефон перед собой как оружием, она снова приказала нам выметаться вон, и ответила на вызов. — Алло? — ответила она в трубку, не сводя с нас взгляда. — Извините, мистер Тамбу. Джонни включил музыку, пока я была в ванной. Сейчас я уменьшу громкость. — Тэмми нахмурилась. — Я же уже сказала, извините! — снова повторила она и бросила трубку. Теперь она снова обратила свое внимание на нас. — Я же сказала вам проваливать, — закричала Тэмми. Ее глаза лихорадочно блестели, и мне стало интересно, почему она не сказала соседу, что к ней вломились посторонние. — Тэмми, просто послушай, — попросила я, думая о том, что закрытие входной двери немного спасает ситуацию. — Мы не собираемся угрожать тебе и еще что-нибудь. У тебя неприятности. — Неприятности? — Тэмми снова направила на нас телефонную трубку. — Это не я залезла в чужой дом! Убирайтесь к черту, или я звоню в полицию! Раз она еще не позвонила туда, думаю, и не позвонит. Музыка в ее комнате сменилась на какую-то более тяжелую, угрожающую. Барнабас оторвался от поглаживания псины, и поднялся на ноги, выглядя расслабленным и слегка растрепанным, будто солист какой-нибудь мальчиковой группы. — Им понадобится не меньше сорока минут, чтобы добраться досюда, — сказал он успокаивающим тоном. — Если ты согласишься выслушать нас, мы уложимся в три. Тэмми сглотнула, и Накита закатила глаза от реакции Тэмми на Барнабаса. — Ты кто? — спросила она. — Я не видела тебя в автобусе. — Я Барнабас. — Он улыбнулся, и я чуть не застонала, от того, что у него получилось очаровать ее. Черт побери, у него это получалось намного лучше, чем у Накиты и меня вместе взятых, и, тем не менее, жнец все еще питал сомнения относительно нашей способности изменить ситуацию. Накита шагнула вперед. — Мы пытаемся помочь тебе. Твоей душе ничего не грозит в отличие от жизни. Выражение на лице Тэмми тут же сменилось былым недоверием. — Накита! — зашипела я не нее. — Заткнись ты уже про души! Когда ты говоришь о них будто это что-то обычное и повседневное типа телевизора, все вокруг думают что мы чокнутые. Она с невинным выражением глаз глянула на меня. — Но ведь так и есть. — Но это не означает, что мы направо и налево должны об этом трезвонить! — пробурчала я недовольно. Тэмми все еще опасливо косилась на дверь, по-прежнему держа телефон в руке. — Это моя мама заслала вас ко мне? Такой извращенный способ проверки? — спросила она. — Боже, это какое-то «полицейское государство»[2]. Можете сказать ей, чтобы она оставила меня в покое. Я не ребенок уже! Ее мама? Если бы. — Твоя мама здесь не причём, — сказала я, надеясь, что это поможет. Барнабас бросил игрушку собаке и та начала грызть ее. — Это «Мыльная пена»? — спросил он, и я нахмурила лоб, пока до меня не дошло, что он спросил о музыке. — Ага, — ответила Тэмми, снова оттаяв под взглядом Барнабаса. — Ты их знаешь? Жнец улыбнулся. — Я видел их концерт в Чикаго, прямо перед тем, как их барабанщик умер от сердечного приступа. Накита фыркнула. — Ты там болтался в надежде предотвратить жатву? Барнабас нахмурился, и взял собачью игрушку из пасти псины, когда она прыгнула ему на колени. — Нет. Я был там ради одного ребенка в зале. — Предотвращение жатвы? — прошептала Тэмми. Она снова взглянула на телефон в своей руке и сделала шаг назад. — Кем вы себя возомнили, а? Ангелами смерти что ли? — Нет, — ответила Накита, прежде чем я успела сказать ей заткнуться. — Мы Темные жнецы. — Она помолчала, затем добавила. — А вообще, Мэдисон, ведь если мы пытаемся спасти жизни людей, то фактически мы Светлые. — Нет, — отозвалась я, обеспокоенная выражением лица Тэмми. Оно стремительно превращалось в раздраженное. Что-то слишком много народу встревают в разговор и мешают мне приступить к главному. — Тэмми, дай мне две минуты, — попросила я. — Две минуты ты слушаешь меня, и потом мы уходим. Я знаю, это выглядит странным, но мы пытаемся помочь. Если ты меня не послушаешь, то сегодня вечером умрешь. Вместе с Джонни. Девушка побледнела, и Барнабас наклонился ко мне. — М-м, не лучший твой выход, — прошептал он. Тэмми гневно замахала руками в сторону двери. — Убирайтесь, пошли вон! — заорала она. — Валите отсюда, или я звоню в полицию. Она была в бешенстве, я шагнула вперед, но Барнабас взял меня за локоть и отодвинул к стенке. — Тэмми, будет пожар! — почти закричала я, не задумываясь теперь, что со стороны выгляжу как чокнутая. Ужас был слишком реальным. — Я видела, как вы оба погибнете. Уезжайте сегодня вечером. Куда угодно, только уйдите из дома! — И ты говоришь, это я кажусь сумасшедшей, болтая о душах? — спросила Накита. — Валите отсюда! — орала Тэмми, и Джонни открыл свою дверь, уставившись на нас через щелку.