– Еще как хочу. Она с видимым облегчением вздохнула. Вряд ли у нее просто чесался язык, и она хотела поделиться своим открытием с первым встречным, кому это интересно услышать. – В общем, похоже, что за вашим домом рядом с цистерной когда-то стояло еще одно строение. Мы вернулись к первоначальным границам участков и увидели то, что похоже на кухню. По-видимому, она сгорела дотла во время большого пожара 1861 года, и груды мусора из дома либо упали, либо были сброшены в цистерну. Я откусила кусок блинчика и застыла. Странно, но мне потребовалось усилие, чтобы проглотить его: неожиданно еда стала на вкус как пепел. – Большой пожар 1861 года? Звучит смутно знакомо. – Это была ложь, но я не хотела признаваться, что где бы мы с отцом ни жили, на уроках истории в различных гарнизонных школах я по большей части читала любовные романы. – Да. Многие люди связывают повреждения, видимые на фотоснимках после Гражданской войны, с обстрелами со стороны армии северян, но до 1863 года обстрелов не было. Большой пожар случился в декабре 1861 года. Его причины до сих пор неясны. Точно известно одно: четырнадцать домов на Куин-стрит были взорваны, чтобы преградить дорогу огню. Меган вздрогнула, как будто намеренное разрушение исторических зданий не укладывалось у нее в голове. – Тем самым удалось спасти пару больниц, медицинский колледж и католический приют для сирот, и все же. – Она вновь вздрогнула. – К полудню следующего дня огонь опустошил полуостров и начал угасать. Городской рынок и большая часть Митинг-стрит, северная сторона Куин-стрит, большая часть Брод-стрит и эта сторона Трэдд-стрит стояли в развалинах. Это просто чудо, что ваш дом не сгорел. – Она взволнованно посмотрела на меня. – Я могу показать вам фотографии. Я изобразила энтузиазм. – Как-нибудь позже. Призрачный запах горящего дерева плыл мимо меня, напоминая мне тот, что ударил мне в нос, когда я открыла крошечный гробик Замороженной Шарлотты. Пытаясь стереть привкус сажи в глубине горла, я сделала глоток кофе. – Когда ты говоришь «мусор», ты имеешь в виду такие вещи, как кирпичи? – нервно спросила я, вспомнив маленькие следы на снегу. Меган кивнула, но ее глаза переместились на мою тарелку. – Ага. Мы определенно нашли кирпичи. – И?.. – Я затаила дыхание. Она заерзала на стуле, что совсем не было похоже на ту Меган Блэк, которую я знала. – И еще осколки фарфора, старые куриные кости и мусор, как и в остальной части цистерны. Но мы также находим все больше… личных вещей. – Личных вещей, – повторила я. – Каких, например? Подняв глаза к небу, она принялась перечислять, словно оглашая список и считая вещи на пальцах с выкрашенными розовым лаком ногтями: – Старая кукла с фарфоровой головой. Серебряный туалетный столик и пара почти новых ботинок для юной девочки. Далее, тренировочный корсет для девочки-подростка. – Она нахмурилась и снова встретилась со мной взглядом. Я отодвинула тарелку в сторону. Аппетит мгновенно пропал. – Звучит почти так, как если бы с ними похоронили человека. – Вы тоже так подумали? – сказала она. По выражению ее лица было видно, что эта идея отнюдь не нова. – Это мог быть семейный могильник, – с напускной легкостью продолжила она, – имевший отношение к дому, который стоял позади вашего и сгорел в пожаре. Но есть и хорошая новость: мы не нашли человеческих костей. Правда, мы обнаружили почти нетронутый скелет маленькой собачки, но многие люди хоронят своих собак на заднем дворе, так что в этом нет ничего удивительного. Что касается возможных человеческих захоронений, то, когда границы владений были прочерчены заново после того, как Вандерхорсты после пожара приобрели участок за своим домом, они могли переместить тело на кладбище, но оставили предметы, которые не поместились в гроб при погребении. Я с любопытством посмотрела на нее: – Тело? Значит, там была могила? – Даже если предположить, что это место захоронения, – а мы не знаем наверняка, – похоже, что оно было единственным. – Меган схватила салфетку и принялась рвать ее на мелкие кусочки. – Было что-то еще, о чем Софи еще не хотела мне говорить? Плечи Меган с облегчением опустились. – Обещаете не говорить ей, откуда вы это узнали? – Она все равно узнает, скажу я ей или нет, но давай не будем забывать, что мы обсуждаем мой дом. – Верно, – сказала Меган, кивнув. – Значит, мы также нашли надгробие. По моему позвоночнику пробежала ледяная струйка страха. Я вздрогнула и плотнее натянула на себя свитер. – Надгробие? – Да. Мраморное. В нашем климате это худший материал для надгробий. Буквы на нем такие мелкие, что их невозможно прочитать, кроме части имени. Мы думаем, что оно начинается с буквы Е, но вторая буква неясна – может быть, М, У или Н. Можно только гадать. Я тотчас вспомнила следы на снегу, и по моей спине вновь пробежала ледяная дрожь. – «Э», – повторила я. – Было что-то еще? Меган почесала подбородок и подняла вверх указательный палец: – О, и еще большая коллекция пуговиц! Мои брови взлетели вверх. – Насколько большая? Десятки? Сотни? – Я бы сказала, сотни. А так как все остальное казалось викторианским, я сразу подумала, что они могли быть из… – Амулета, – закончила я за нее. Она улыбнулась: – Точно. Вы видели такие раньше? – Один неполный видела. Но я знаю, что они собой представляют. Меган посмотрела на часы и встала: – Извините, мне пора в колледж. Было приятно увидеть вас. И если есть что-то еще… Она бросила на меня тревожный взгляд. – Не переживай, я не доставлю тебе неприятностей. Но я поговорю с Софи. Мне любопытно, кому принадлежали все эти вещи. – Мне тоже. Но мы еще не зашли так далеко в наших исследованиях. – Она улыбнулась. – Увидимся позже. – Она сделала несколько шагов и резко обернулась. – Я хотела спросить… был ли этот Бо Райан у вас дома тем вечером? Я ехала по Трэдд-стрит на велосипеде и могла поклясться, что видела, как он выходил из вашего дома. Я с удивлением посмотрела на нее: – Да, был. Но откуда ты знаешь Бо? Она ответила не сразу. – В прошлом году мы встречались несколько месяцев, – наконец сказала она. – Я даже была у него в гостях в Новом Орлеане, когда у нас была неделя каникул. – Значит, у вас все было серьезно. Меган пожала плечами: – Он отличный парень, и он мне очень нравился. Просто… – Она не договорила. Я молчала, ожидая, что она скажет дальше. – Просто его семья немного… странная. Поймите меня правильно. Его бабушка и дедушка были радушными и гостеприимными, и у них красивый дом в стиле итальянского Возрождения в Гарден Дистрикт, на Притании. Он принадлежит семье Бо с начала сороковых годов девятнадцатого века. Абсолютно великолепный и полный старого семейного антиквариата. – Звучит прекрасно, за исключением того, что он старый, – легкомысленно сказала я, уже готовая к тому, что она сейчас мне скажет. – Да, вы правы. Но… – Меган закусила губу. – В нем была очень странная атмосфера, понимаете? Как в вашем доме на Трэдд-стрит. Только… более жуткая. Бо сказал, что я могу ходить где угодно… я имею в виду, как можно устоять перед великолепным старым домом со всеми его уголками и закоулками? Я почти подняла руку, но не стала прерывать ее. – Но там были две двери, которые были заперты, и когда я спросила о них Бо, он сказал, что его бабушка держит эти комнаты запертыми, потому что они забиты тем, что не поместилось на чердак. Я понимаю, но зачем запирать двери? – Думаю, они точно не первая пожилая эксцентричная пара, живущая в жутковатом старом доме, не так ли? – сказала я и даже улыбнулась. – Наверно, нет. У них также есть антикварный магазин во Французском квартале. – Она сглотнула. – Но я не думаю, что антиквариат – это все, что они там продают. Мои брови взлетели вверх. – Что ты имеешь в виду? – Я не должна вам все это рассказывать. Я не сплетница, но когда я увидела вас с Бо… Я сделала жест, как будто застегиваю на молнию губы. – Обещаю, что это останется со мной. Хотя, возможно, я расскажу Джеку, – поспешила добавить я. – Но ему тоже можно доверять.