– Что ты здесь делаешь? – тихо спросил он, но я все-таки услышала. Ее ответ удивил меня еще больше: – Понятия не имею. Глава 28. Чарли Мама продала бизнес за четыре миллиона. Я в курсе, потому что, когда у нее уже недоставало сил работать из-за болезни, она пыталась передать агентство мне. – Ты правда готов отказаться от четырех миллионов? – спросила она, и от ее тона я почувствовал себя совершенно никчемным. Отказываться мне не хотелось, но моя новоиспеченная жена приревновала бы, если б я целый день проводил в окружении сексуальных актрис. К тому же я ничего не знаю о подборе актеров, да и вообще как вести бизнес, я никогда ни о чем подобном не мечтал. Так что это было твердое решение. Вдобавок к четырем миллионам от продажи бизнеса мама получила три миллиона после смерти папы. Не знаю, почему он застраховал жизнь на такую огромную сумму, ведь зарабатывала в нашей семье мама. И ей выплатили страховку. Так что в ее закромах было семь миллионов долларов. И еще дом. Конечно, атмосфера страшных сказок подойдет не каждому, но один только земельный участок стоил как минимум два миллиона. Плюс антиквариат и шкафы, набитые дизайнерской одеждой, обувью и мехами. У мамы был винтажный «Ягуар», приличного размера счет в акциях и пенсионный счет. В общем, я оценивал ее состояние где-то в десять-двенадцать миллионов долларов, в зависимости от того, за сколько можно продать чудной старый дом. В худшем случае я рассчитывал выйти с оглашения завещания с тремя-четырьмя миллионами, что составляло треть ее состояния. Может, и с половиной, но, помимо Винни, существует еще мамин брат, дядя Рой, и выводок его детей. Если она включила в завещание Нейтана, а она наверняка так и сделала, то не обделит и остальных. Поэтому я приготовился разделить свою долю. – Всем доброе утро, – поздоровался адвокат. – Я Саймон Реддинг. Он обогнул стол, встретившись взглядом с каждым из нас, включая девицу в твидовом костюме, которая, как я полагал, у него работает. – Мне жаль, что мы встречаемся при таких трагических обстоятельствах, – продолжил он. – Прежде чем мы начнем, я хочу выразить свои соболезнования. Пусть Луиза останется в наших лучших воспоминаниях. Мы все склонили головы. Тетя Рита шмыгнула носом. Но больше никто не издал ни звука. – Раз вы присутствуете здесь, значит, упомянуты в завещании. Прежде чем я оглашу последнюю волю Луизы, хочу подтвердить, что это подлинный и законный документ. Все кивнули. Мы поняли, пора уже переходить к делу. – Покойная велела начать оглашение завещания со следующей преамбулы, – сказал адвокат. Он откашлялся. – «То, что вы сейчас услышите, вас потрясет, поэтому позвольте мне вас подготовить», – зачитал он. Конечно, мама не была бы собой, если б не держала туз в рукаве. Она любила преувеличивать, поэтому слово «потрясет» меня не слишком обеспокоило, по крайней мере пока. – «Я знаю, чего вы ожидаете, – продолжил он, – но решила не давать вам этого. И не стану извиняться. Ваши ожидания – ваше личное дело, как и все решения, которые принимаются в течение жизни: помочь или отвернуться, отдать или забрать, бежать или сражаться, копить или жертвовать». Адвокат замолчал. Похоже, он нервничал. И я вдруг тоже забеспокоился. – «В своем завещании я воспользуюсь возможностью проявить щедрость, – прочел адвокат и посмотрел на нас. – Но такая возможность была и у вас». Мое сердце бешено заколотилось, отдаваясь в ушах. Беспокойство переросло в ужас. Господи, что она наделала? – «Этот документ отражает мою волю, без какого-либо принуждения или манипуляций со стороны указанных ниже лиц. Он не был написан под влиянием каприза или со злым умыслом. Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти. – Адвокат встретился со мной взглядом, будто следующая фраза предназначалась для меня. – Я не могу ответить на ваши возражения, поэтому оставьте их при себе. Ваши дальнейшие действия зависят от вас. Действуйте мудро». В комнате установилась такая тишина, что стало слышно, как переваривается завтрак у нас в желудках. И переваривался он с трудом. Адвокат откашлялся. – Итак, перейдем к завещанию. – Он перелистнул страницу. Я посмотрел на Винни. Она вопросительно подняла бровь, как будто считала происходящее забавным. Но мне оно таковым не казалось. У меня есть семья. И ипотека. Нужно отправить детей в колледж. Мне нужны эти деньги. Я просто не могу позволить, чтобы все пошло не так. – «Моим детям, Чарльзу Энтони Джорджу-младшему и Винифред Элизабет Джордж, оставляю содержимое их детских комнат». У меня онемели руки и ноги. Содержимое комнат? Что за бред? Моя нога под столом задрожала. Мама наверняка хотела над нами поиздеваться, заставить думать, будто мы больше ничего не получим. – «Моему брату Рою Бингему Лейку и каждому из его детей – Нейтану, Софии, Лили и Генри оставляю по пятьдесят тысяч долларов, всего двести пятьдесят тысяч долларов Рею Лейку и его семье». Всего-то? Я рассчитывал, что семья Нейтана что-то получит. А остальное наверняка достанется нам. – «Остальное мое имущество, – прочитал адвокат, – которое включает акции, облигации, пенсионный счет, страховку мужа, деньги от продажи бизнеса, дом и его содержимое, не считая того, что я отдаю детям, оставляю мисс Эшли Брукс». Все ошеломленно молчали. Никто не шевелился и не дышал. В моей голове крутилась только одна мысль: «Что. За. Хрень?» Я посмотрел на Винни. Она была так же потрясена, как и я. Я уже собирался спросить, кто такая эта Эшли Брукс, как вдруг оказалось, что она сидит напротив. Я понял это, потому что Нейтан довольно громко спросил девушку в твидовом костюме: – Что это значит, Эшли? Она лишь пожала плечами. – Спасибо всем, что пришли, и еще раз примите мои искренние соболезнования, – сказал адвокат, положив завещание на стол, и попрощался с нами кивком марионеточной головы. Я посмотрел на Винни. Она уставилась в стену, как разбуженный лунатик. Эшли Брукс, та девушка в твидовом костюме, только что укравшая мое наследство, вскочила и бросилась к двери. Я оттолкнул свое кресло и последовал за ней. Глава 29. Винни – Мне так жаль, – произнесла тетя Рита, занимая место, освободившееся после призрачной наследницы моей матери. Мама постоянно устраивала всякие пакости, но сейчас превзошла саму себя. – Вы наверняка разочарованы. Я была сбита с толку, ошеломлена, озадачена. Но разочарована? Не особо. – У мамы были свои причины так поступить, – ответила я, обретя голос. – Какими бы они ни были, я уважаю ее решение. – Как это благородно с твоей стороны, – сказала тетя Рита, но ее тон предполагал, что она мне не верит. Поэтому я разъяснила: – Я и не ожидала получить ее деньги. – Правда? – Шансы были пятьдесят на пятьдесят. – Я знаю, у вас были трудности в отношениях. Но я ее поправила: – Она меня ненавидела. Да и Чарли тоже. Но она такая непредсказуемая. Думаю, мама гордилась этим поступком. – Непредсказуемая? В каком смысле? – удивилась тетя Рита. Поскольку службу не проводили, у меня не было возможности произнести хвалу маме. Похоже, теперь самое время. – Она забыла о моем дне рождения, а через два месяца подарила мне лошадь. Судя по тетиному лицу, она никогда об этом не слышала. – В смысле, настоящую живую лошадь? – Да. Но мне не нужна была лошадь. Я даже не умела ездить верхом. Поэтому она просто стояла в какой-то конюшне. В конце концов мама ее продала. Больше мы об этом не говорили.