Эти мячи вездесущи. У половины соседских детей наверняка были такие же. Я решил, что мяч застрял во время чьей-то игры на заднем дворе. Однажды после моего удара такой мяч застрял в букве «О» на табло; он торчит там и по сей день. Да, на полу гостиной в нашем доме стояла большая коробка с такими мячами, но я не видел причин упоминать об этом. По крайней мере, пока. – Он мог попасть туда случайно? – поинтересовался детектив. Эксперт покачал головой: – Вентиляционное отверстие закрыто крышкой. – Отпечатки? – Никаких. Эшли сидела рядом со мной. Когда моя теория, что кто-то играл во дворе, разбилась вдребезги, я заставил себя не смотреть на Эшли. Не хотелось видеть, как она сжимает пальцы, чтобы не дрожали руки, или как по ее шее поднимается румянец. Как главная наследница, Эшли становится очевидной подозреваемой, но, как она уже объяснила – ничего не знала о наследстве до оглашения завещания. А к тому времени считала, что Луиза уже мертва. Да, она сыграла медсестру Луизы, но верила, что это проба на роль. Когда же выяснилось, что это не так, старуха уже исчезла. К тому же именно Луиза отправила запись на автоответчик Нейтана, а значит, ясно, кто дергал за ниточки, и это не Эшли. – Как, по-вашему, сколько лет этому мячу? – спросил детектив, разглядывая пакет с уликой. – Много, – отозвался эксперт. – Отправим его криминалистам, но зуб даю, ему лет десять как минимум. Детективы отпустили нас, пообещав сообщить новости через пару дней. Мы с Эшли ехали домой молча. Дождь превратился в мелкую морось. У дома Брандо выпрыгнул из машины и поскакал по дорожке, задрав нос, как выставочный пони, только что завоевавший голубую ленту. Почему бы и нет? Он уж точно заслужил награду. Его непослушание спасло две жизни. Я с содроганием подумал, насколько хуже все могло бы обернуться, если б он вел себя идеально. – Какое-то невероятное утро, – сказала Эшли, когда я открыл дверь и последовал с ней и Брандо в дом. – Ужасающее, – согласился я, не уточнив, что считаю самым пугающим. – Уму непостижимо, как там оказался бейсбольный мяч, – произнесла Эшли, как будто прямо у ее ног не стояла открытая коробка с мячами. – Похоже, он был там уже давно, – заметил я. – Да, выглядит потрепанным. – Думаешь? Эшли лишь пожала плечами. – Похоже на правду. Я уставился на открытую коробку с бейсбольными мячами. Всего двадцать один мяч, если быть точным. Мне потребовалось десять секунд, чтобы их пересчитать. – Луиза была ужасным человеком, – добавил я, на случай если Эшли захочет еще что-то мне рассказать. – Ну, больше она никого мучить не будет. Став врачом, я дал клятву «не навреди». Обещание кажется простым, но лечить людей совсем не просто. Мы убиваем здоровые клетки, чтобы уничтожить раковые, отрезаем поврежденные конечности, чтобы помешать инфекции распространиться, отбираем кровь, костный мозг, органы у одного человека, чтобы спасти другого. Легко сказать «цель не оправдывает средства», но ведь иногда оправдывает. – Наверное, с ней случилось то, что было суждено, – сказал я. – Учитывая, что ее уже считали мертвой. Эшли кивнула и посмотрела на дверь. Мы молча стояли так, казалось, целую вечность. В тишине я слышал биение своего сердца. Брандо опустил голову, но смотрел на меня, как будто знал, что следующий ход за мной. – Пожалуй, стоит тут убраться, – добавил я, оглядывая беспорядок, который устроил. Бейсбольные мячи по-прежнему лежали в кучке «оставить», вместе с несколькими куртками и парой лыжных ботинок. – Здесь много бейсбольных мячей, – произнесла Эшли, посмотрев на коробку. Я уже подумал, не проверка ли это, но тут она добавила: – Сколько их у тебя? Теперь дело было за мной, и мое решение могло многое изменить. Я вспомнил баскетболиста из колледжа, которого лечил, когда был ординатором. Он попал в автомобильную аварию, и его парализовало ниже пояса. Когда парень спросил меня: «Смогу ли я когда-нибудь снова играть?», я ответил честно: «У вас поврежден спинной мозг. Вы никогда не будете снова играть». Но он только покачал головой: «Не говорите мне эту ерунду. Ко мне это не относится». Парнишка не хотел знать факты, смотреть на рентгеновский снимок, на котором его позвонки выглядели как суп с макаронами из букв. Потому что, если он этого не увидит, еще есть шанс, что я говорю неправду. Так он рассуждал. Осталось еще столько неизвестных. Знала ли Эшли о бункере? А если да, то откуда? И как она узнала, что Луиза там, и где вентиляционная труба, и что у бейсбольного мяча идеальный размер, чтобы ее перекрыть? Ни Нейтан, ни я не поняли, почему взорвался мешок с цементом, а Эшли сообразила, что нужно заглянуть под него. Удачная догадка? Или нечто большее? – Я понятия не имею, сколько там мячей, – ответил я, ногой передвигая коробку к кучке на выброс. – Это неважно, я все равно хочу их выбросить. Я нагнулся и закрыл коробку. Не знаю, сделал ли я это ради нее или ради себя. Мне больше не хотелось на ней жениться, но она мой лучший друг, в этом я твердо уверен. Поэтому я выбросил эту коробку, а вместе с ней и все оставшиеся без ответов вопросы. Да, я поклялся не причинять вреда, но я также верю, что люди должны получать по заслугам. Эпилог. Три недели спустя. Эшли Проснувшись в день своего рождения, я увидела три пропущенных звонка от мамы. В Висконсине на два часа больше, но первый звонок был в шесть утра по ее времени! То есть в четыре по-нашему. Похоже, она очень торопилась поздравить меня с тридцатилетием, поэтому я перезвонила, не вылезая из постели. – С днем рождения! – прокричала она, взяв трубку после первого же гудка. – Привет, мам. – Билли и Дилан тоже здесь. Включаю громкую связь. – С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя! – пропели мама и братья. Пели они ужасно, но мило, и я не могла не засмеяться. – Спасибо, вы самые лучшие. – Чем займешься сегодня? – спросил Билли. – Надеюсь наконец подписать контракт со сценаристкой моего первого фильма! – ответила я с энтузиазмом человека, в чьей жизни началась полоса удач. Я хранила все сценарии, которые на протяжении многих лет присылал мне приятель из киноагентства, включая тот, по которому Луиза заставила меня играть без моего ведома. Он и правда был отличным. Персонажи прекрасно прописаны, а темы верности, наследства и мести всегда актуальны. Никто не брал сценарий в руки с тех пор, как фильм сняли с производства, и его можно было купить! Поэтому я связалась со сценаристкой и спросила, могу ли его приобрести. Она с радостью согласилась за скромный гонорар переработать его, и мне понравилось ее предложение написать для меня шикарную роль. Конечно, мы не могли сделать все так же, как только что произошло в реальной жизни – я люблю риск, но все же не идиотка. Поэтому мы вернулись к оригиналу, переделали для меня роль Скарлетт/Винни (почему бы дочери вдруг не начать мстить?) и добавили еще несколько сюжетных поворотов. По словам сценаристки, есть много разных подходов к тексту, и она была так же рада открыть их для себя, как я – сняться в своем первом фильме. – Ладно, а теперь мне нужно выпить кофе, – сказала я маме и братьям. – Позже созвонимся. Мы попрощались, и я встала с постели. Мои отношения с Голливудом по-прежнему балансировали на грани любви и ненависти, но с миллионом долларов в кармане я пока не собиралась сдаваться. Теперь я могла сама быть продюсером, а не дожидаться, пока зазвонит телефон. Я стала хозяйкой своей судьбы и поклялась окружить себя самыми талантливыми, трудолюбивыми и порядочными людьми, и с их помощью все наши мечты сбудутся. Торопясь начать свой день, я натянула джинсы и майку и открыла дверь спальни. И охнула: – О Господи! У потолка гостиной висели воздушные шары всех цветов радуги – ярко-красные, темно-синие, травянисто-зеленые и солнечно-желтые. Десятки шаров с болтающимися лентами, напоминавшими лианы карамельных цветов. Ко мне подбежал Брандо. – Ну и дела! – воскликнула я, и он завилял хвостом, соглашаясь. – С днем рождения! – прокричал появившийся из кухни Джордан. Секундой спустя показалась и Винни с черничным кексом в руках, в котором торчала свечка. Винни запела во все горло, и Джордан к ней присоединился, так что мне пришлось выдержать второй раунд «С днем рожденья тебя-я-я-я!». В последние дни Джордан и Винни много времени проводят вместе. Дочь Луизы уже не в первый раз оказывается на нашей кухне, когда я просыпаюсь утром. Но она отлично варит кофе, и Джордан счастлив, так что я ни капельки не возражаю. – По крайней мере, теперь комната не выглядит пустой, – пошутил Джордан. Я показала ему язык. Джордан нашел квартиру в Санта-Монике, неподалеку от своей работы, и собирался переехать в конце месяца. Наверное, придется искать нового соседа, но я теперь миллионерша, так что можно не торопиться. Когда Джордан переедет, пожалуй, попрошу владельца дома кое-что заменить – сломанное окно, старый ковер. Отсутствие финансовых трудностей придало мне смелости. Гораздо легче просить о чем-то, если есть возможность уйти в случае отказа. Я задула свечу и обняла Джордана и его новую подругу. Когда-то, увидев, как Джордан обнимает кого-то кроме меня, я заревновала бы, но не сейчас. Я всегда буду любить своего друга детства, но было эгоистично цепляться за него только из-за страха одиночества. Винни подходит ему гораздо лучше. Они одинаково умны. Он хладнокровен, а она эмоциональна и душевна, и поначалу это выглядело негармонично, но теперь мне начинает казаться, что так и надо. Джордан исцелит эту птицу со сломанным крылом. Я хорошо его знаю, он чувствует себя счастливым, помогая другим. А Винни, выросшая с такой матерью, как Луиза, оценит доброту Джордана, которой достойна. – Спасибо за шарики, – поблагодарила я. – Это так мило с вашей стороны. – Вообще-то, это придумал Нейтан. Он их и принес, – сказала Винни, взяв со стола ярко-голубой конверт, и протянула его мне. – А еще вот это. Я не говорила с Нейтаном после тех событий, но это не значило, что не вспоминала о нем. Я ведь влюбилась в него с первого взгляда, впервые в жизни. А я, к сожалению, верила в любовь с первого взгляда. Иногда я думала о нем со злостью: что за человек будет спать с женой двоюродного брата? Но порой мне хотелось расплакаться. За тридцать лет (ведь мне уже тридцать!) я никогда не встречала мужчину, который завладел бы моим воображением так быстро и всецело. От одного взгляда Нейтана у меня перехватывало дыхание, словно я на американских горках и кабинка вот-вот ухнет вниз. Мне становилось так грустно при мысли, что я никогда его больше не увижу. Да, он поступил ужасно, но не мне его судить. – Спасибо, Винни, – отозвалась я и взяла у нее конверт. Даже написанное на нем имя Нейтана заставило мое сердце пропустить удар. Если Нейтан хочет меня видеть, соглашусь ли я? Сможем ли мы начать все сначала? А вдруг мы, как Джордан и Винни, просто два неидеальных человека, которые идеально подходят друг другу? – Чем собираешься заняться на свое тридцатилетие? – спросил Джордан, и я лишь пожала плечами. После переезда в Лос-Анджелес семь лет назад каждый день рождения я загадывала только одно желание. Закрыв глаза, пока поднимающееся от свечей на торте тепло щекотало ресницы, я мечтала о своем шансе на успех. Теперь, когда я его получила, мне хотелось лишь одного – работать. Первый акт фильма мы называем завязкой: ловушка расставлена, герой попадает в сети. Узнав, что Луиза меня обманула, я решила, что ангелы-хранители сбили меня с пути. Но потом вспомнила: любое путешествие героя начинается с побуждения к действию – со встречи со злодеем, которого нужно победить, или с обнаружения ошибки, которую следует исправить. Я была игрушкой в чужих руках. Но я не злюсь, а благодарна. Потому что теперь я в игре.