Теперь уже я навострила уши. – Спасибо, – сказал Нейтан, – но я здесь не живу. Это дом моей тети Луизы. При упоминании моего имени я вышла туда, где она могла меня увидеть. – Добрый вечер, – вежливо произнесла она. – Простите за вторжение. И вуайеризм. Но я зачарована вашим домом. Экзотическая орхидея? Вуайеризм? Зачарована? Что за утонченное существо в лайкре стоит в моей прихожей? – Благодарю, – сказала я. Нейтан покосился на меня, и я нехотя выполнила обещание. – Я осознаю, что этим вечером немного переусердствовала. Я живу одна, надеюсь, вы понимаете. Не вполне извинения, но Нейтан вроде бы остался доволен. – Я прокралась во двор как безумный убийца! – ответила она. – Ваша реакция вполне объяснима. Утонченная и грациозная. Она нравилась мне все больше и больше. – Удивительное поместье, – добавила она. – Могу понять ваше стремление его уберечь. И тогда я сказала то, что удивило даже меня саму: – Хотите посмотреть дом? Нейтан украдкой бросил на меня удивленный взгляд, но я не обратила на него внимания. Я гордилась своим домом, и мне нравилось, когда его высоко оценивали. Почему бы его не показать? Гостья ответила без колебаний: – С превеликим удовольствием! – Полагаю, тогда стоит представиться. Я Луиза Лейк Джордж, а это мой племянник Нейтан Лейк. – Приятно познакомиться с вами обоими, Эшли Брукс. Она склонила голову как особа королевских кровей, и меня это ничуть не смутило. – Приятно познакомиться, Эшли. – Нейтан протянул руку. Я с удивлением заметила, как от прикосновения зардели их щеки. Боже, неужели она ему нравится? Какая заманчивая мысль. Я отметила ее ухоженные брови и искусно подкрученные ресницы и задумалась, считает ли она себя красивой. Я положила начало карьере нескольких самых востребованных актрис в мире, настолько роскошных, что на их фоне любая будет выглядеть настолько же привлекательной, как старая тряпичная кукла. И ни одна из них не считала себя красивой, даже получая миллион долларов только за то, что стояла рядом с флаконом духов и улыбалась. Я пришла к мысли, что красота – скорее проклятие, чем благословение. Гадкий утенок учится любить себя, глядя внутрь. Но красивая девушка рождена для обожания. Никто не считает нужным учить красивых девушек любить себя, поэтому большинство из них так этому и не научились. У моей дочери потрясающая внешность – сине-зеленые глаза, идеальный овал лица в форме сердца, медно-рыжие волосы цвета залитой солнцем пустыни. Но я никогда не хвалила внешность Винни. Потому что, если девушка ожидает комплименты, она забывает, как обходиться без них. – Нейтан, почему бы тебе не устроить экскурсию? – предложила я. – Пока заваривается чай. – Конечно, – с натужной улыбкой ответил он. – Я могу оставить Брандо с вами? – спросила девушка, протягивая мне поводок. – Конечно, – согласилась я. Раз в неделю ко мне приходила уборщица, но не хотелось, чтобы она целый день пылесосила из-за собачьей шерсти. Я обрадовалась, что пес не стал сопротивляться, когда поводок перешел из рук в руки. – Почему бы не начать со столовой? – предложил Нейтан, показывая дорогу. – Иду. Она грациозно кивнула мне и сняла кроссовки, хотя ее никто об этом не просил. Когда девушка, широко улыбаясь, поспешила за Нейтаном, я подумала, что, возможно, только возможно, в мой дом только что вошел человек, который сделает то, чего не смог Нейтан. Глава 9. Эшли Экзотическая орхидея? Зачарована? С превеликим удовольствием? Боже мой, когда я превратилась в героиню романа викторианской эпохи? Когда я нервничаю, то становлюсь непредсказуемой. Я как будто перестаю доверять собственному голосу и превращаюсь в кого-то другого – персонажа из книги, фильма или телепрограммы. На работе экскурсоводом я часто перевоплощаюсь в гламурную ведущую телеигры («Ну же, спускайтесь!») или начинающего стендап-комика («Как у вас дела сегодня вечером?»). Иногда на втором этаже автобуса под открытым небом я становилась Джеймсом Кирком со звездолета «Энтерпрайз»[3] («Говорит ваш капитан!») – кем угодно, только не самой собой. Сегодня я, очевидно, была главной героиней романа Джейн Остен «Эмма». Считается, что актеры от природы общительны, но многие из нас выбирают эту профессию, чтобы исчезнуть. Когда я вхожу в образ, тревоги отступают, потому что люди не могут меня осудить, если я – кто-то другой. Тем вечером я страшно нервничала. Не потому, что потеряла собаку, не потому, что в меня стреляли или из-за того, что семь лет пыталась держаться от этого странного дома подальше и вдруг оказалась внутри. И даже не из-за того, что предложила себя мужчине, которому от меня нужна лишь половина арендной платы. Нет, я нервничала из-за него. – Тетя Луиза живет здесь уже тридцать лет, – начал мужчина, когда мы пошли по коридору со стенами из красного бархата. – Но дом построили в 1950-е. Когда тетя с дядей его купили, он был весьма потрепанным. Он болтал что-то об архитекторе, поэтажном плане, мебели. Его голос растекался по моей коже, как теплая патока, согревая в тех местах, которые уже долгое время были холодными. Я не из тех, кто падает в обморок от мужчины только потому, что он красив. Я каждый день встречала красивых мужчин благодаря своей (желаемой) профессии – среди актеров Лос-Анджелеса их было полно. Но этот мужчина, с неровной улыбкой и такими глубокими ямочками, что из них можно пить виски, был как будто из другого мира. Слушать его – все равно что скользить на лыжах по свежему снегу – так легко и волнующе, до мурашек. – Вы, видимо, живете поблизости? – спросил он, включая свет в идеальной маленькой ванной с раковиной на ножке и унитазом, который смывают, дернув за цепочку. А потом встретился со мной взглядом, и на мгновение у меня перехватило дыхание. Сердце бешено колотилось, я чувствовала такую легкость, будто вот-вот взлечу. – Разумеется, – ответила я по-джейностиновски. – Прямо за углом. Он улыбнулся, и я почувствовала, как заалели мои щеки. Он знает, как на меня действует? Если б я была хорошей актрисой, то могла бы это скрыть, но талант снова меня подвел. – Здесь чудесный район, – произнес он. Я не доверяла своему языку и предпочла просто кивнуть. Я и раньше влюблялась в ведущих певцов, кинозвезд и даже в пару партнеров по сцене, но мои чувства при первом же взгляде на Нейтана были как из поэмы Уолта Уитмена (Незнакомый прохожий! ты и не знаешь, как жадно я смотрю на тебя…)[4]. Я снова и снова мысленно повторяла его имя. Нейтан, Нейтан, Нейта-а-а-ан. Я никогда раньше не встречала Нейтана. Мне пришло в голову, что отныне это имя навсегда будет ассоциироваться с невыносимо идеальным мужчиной. Интересно, а как называют его друзья? Нейт? Быть может, однажды так назову его и я… Я всегда думала, что любовь с первого взгляда – это миф, но в этот вечер уверовала в нее. Пока заряженные ионы, исходящие от современного мистера Дарси, щекотали мне кожу, я думала о том, что побудило меня всего несколько минут назад фактически сделать Джордану предложение. Я знала, что у людей бывает навязчивое желание завести детей – большинство моих друзей этим страдают. Может, у меня просто навязчивое желание выйти замуж? Неужели я такого плохого о себе мнения, что не считаю себя достойной большой любви? Я не знала, почему пыталась заставить Джордана жениться на мне, просто радовалась, что он не сказал «да». Мужчина моей мечты провел меня через роскошную столовую с аляповатой кованой люстрой в музыкальную комнату со сверкающим роялем из красного дерева. – Сын и дочь Луизы играли на фортепиано, – пояснил он. – Мы слушали в этой комнате много концертов. – Как чудесно! – воскликнула я. – Если честно, это было ужасно, – прошептал он. – Они оба играли отвратительно. Нейтан заговорщицки улыбнулся, и мое сердце заколотилось так, что отдавалось в ушах. Я пошла за ним мимо полок с нотами через стеклянные двери в уютную библиотеку, обрамленную шкафами с книгами. Она была настолько старомодна – с тяжелыми шторами в цветочек и стеклами с фаской, – что я как будто попала в детективную игру. Я почти ожидала увидеть у окна доктора Ватсона и Шерлока Холмса с трубкой в зубах. Мы свернули в очередной коридор, прошли мимо «тайной» лестницы и остановились у двойных дверей. – И наконец, кабинет Луизы. Он толкнул двери, и мы оказались в комнате странной формы, со скошенным потолком и сиденьем на подоконнике. По центру дальней стены стоял антикварный письменный стол с лампой от Тиффани, разноцветной и головокружительной, как калейдоскоп. Над столом висел коллаж из фотографий в рамке: кадры со съемок, снимки с красной дорожки и фотографии актеров 80-х и 90-х годов с автографами. – Боже мой, – пробормотала я, остановив взгляд на двух потрясающих блондинках в черных платьях и туфлях на шпильках. – Это ваша тетя и Барбара Стрейзанд? – Ага. «Золотой глобус», кажется. Тетя когда-то была большой шишкой. Это уж точно. За несколько лет я сделала пару селфи с «тем парнем из сериала», но ни разу с такой знаменитостью, как Барбара Стрейзанд. И я вдруг задумалась, кто из них интригует больше – мой сексуальный гид или хозяйка дома, которая на короткой ноге со знаменитостями. Я решила, что мы вернемся тем же путем, каким пришли, но в голубых глазах Нейтана внезапно вспыхнул огонек. – Хотите увидеть тайный проход к кухне? Я кивнула, поскольку согласилась бы на любое его предложение, и он повел меня к узкому книжному шкафу у дальней стены. – Нажмите на Библию, – попросил он, я подчинилась, и через секунду стена открылась, а за ней показалась крутая и узкая лестница. Через пять коротких ступеней мы оказались в кладовке, в окружении консервов и солений. – Ух ты! – восхитилась я. – Такого я не ожидала! – Этот дом полон сюрпризов. Нейтан подмигнул, снова вызвав у меня мурашки, и повел меня через кухню со сверкающими деревянными полами и шкафчиками обратно в гостиную, где ждали Луиза и Брандо. – Ну вот, мы и вернулись туда, откуда начали, – объявил Нейтан. Он улыбнулся, а мне пришлось уцепиться за пол пальцами ног, чтобы не упасть. – Спасибо, что позволили посмотреть ваш чудесный дом, – обратилась я к хозяйке. – Из всех комнат мне больше всего понравилась библиотека. Я почувствовала на себе взгляд Нейтана. Дыши, Эшли, дыши. Луиза улыбнулась: – Как и мне.