Стоун была разочарована. Ее тошнило от того, что человеческая жизнь на этих улицах не стоит ничего. – А знаешь, Ким, я еще помню ту маленькую девочку, которая была закаленной малышкой. Она появилась в приюте, когда ей было шесть. Инспектор смотрела в землю. – Она была здорово испугана, но по ней этого нельзя было сказать. Я тогда предложила ей половину своего яблока, а она ее не взяла. – И ведь это был не единственный случай, когда ты мне помогала, Сал, правда? – Фраза прозвучала многозначительно. Проститутка не обратила на нее никакого внимания. – И не важно, сколько раз я пыталась с ней подружиться, – она не хотела дружить. – Послушай, Сал… – Нет, Ким. Ты должна понять, что существуют моменты, когда ты не можешь изменить мир. Я не принимаю твою помощь, потому что не хочу. Ты понимаешь, о чем я? Стоун кивнула, понимая, что здесь ей больше нечего делать. – Ладно, уяснила. Просто постарайся быть осторожнее, ладно? Сал тоже кивнула и закурила еще одну сигарету. Детектив повернулась к машине, чувствуя тяжесть на душе. – Слушай, Ким, – крикнула ей Сал с тротуара. – Тебе ведь сегодня совершенно некуда торопиться, а? Стоун затормозила и попыталась понять выражение лица проститутки. Оно было абсолютно пустым, но то, что она хотела сказать, было абсолютно понятно. Что-то должно было произойти. Глава 17 – А мы можем верить тому, что сказала нам Фрост? – спросила Стейси, потирая озябшие руки. – Почему, черт побери, она решила, что шаль румынская? – Уборщица увидела фото у нее на столе и заметила, что точно такую же передала ей ее румынская бабушка. Замысловатый узор, ручная вязка, и кое-где был использован крючок, хотя черт его знает, что это значит. – Сержант пожал плечами. После звонка Фрост они посетили зеленщика на Крэдли-Хит-Хай-стрит и дешевую лавчонку в Кворри-Бэнк, которыми владели иммигранты из Румынии. Женщина в зеленной лавке, используя совершенно невыносимый английский, подтвердила теорию Фрост, что шаль, скорее всего, была сделана в Румынии, а владелец лавчонки направил их на фабрику по производству сумок, о существовании которой Кевин мог бы вспомнить и сам. Он уже бывал там раньше. – И куда же мы теперь? – К Робертсонам, – ответил сержант и увидел, как Стейси разочарованно стиснула зубы. – А кто или что эти твои Робертсоны? – поинтересовалась она. – Боже, все равно что работаешь с новорожденным, – вздохнул Доусон. – Робертсоны – это маленькая фабрика в Лае. В прошлом они делали копии дизайнерских сумок. Пять лет назад их привлекли к суду, и теперь они штампуют низкосортную дешевку, по паре фунтов за штуку. Работают там в основном женщины-румынки. Он сделал правый поворот на Хэйес-лейн, потом резко повернул налево, остановился на парковке – и, выключив зажигание, ошарашенно произнес: – Черт меня побери совсем… – Мне кажется, ты говорил о маленькой фабрике, – заметила Стейси. – Это было пять лет назад, – пояснил сержант. – Похоже на то, что они прибрали к рукам все здания по обеим сторонам. Он обратил внимание на то, что две трети здания были отданы производственным площадям, а в остающейся трети располагались офисы и шоу-рум. – Судя по всему, эта дешевка неплохо продается, – саркастически заметила Стейси, пока они шли к двери, на которой было написано «Администрация». За дверью их встретила молодая блондинка с загаром, диссонировавшим с температурой на улице. Кевин обратил внимание на едва заметное движение ее руки, которым она убрала мобильный телефон. Подняв руки на крышку стола, блондинка продемонстрировала ногти, которые с трудом позволяли нажимать на кнопки. – Не могли бы мы переговорить с мистером или миссис Робертсон? – спросил Кевин, опершись локтями об изогнутый стол. Девушка, на значке которой было написано «Мелоди», слегка наклонилась вперед и склонила голову набок. Приглядевшись, Доусон заметил, что сильный грим скрывает бесчисленные бугорки на коже лица, которая не могла дышать под плотным слоем косметики. – Вам назначено? – спросила девушка приятным голосом. Кевин покачал головой. – Мы надеемся, что сможем немного поболтать с одним из владельцев, – произнес он с улыбкой. – Это касается заказа… или вам нужна информация? – поинтересовалась девушка. Доусон еще раз покачал головой и открыл было рот… – Мы из полиции, – вмешалась в разговор Стейси, нарушая то очарование, которое Кевин пытался транслировать через стол. Мелоди нахмурилась и отступила на пару дюймов. – Не волнуйтесь, – быстро успокоила ее констебль. – Просто у нас возникла ситуация, в которой Робертсоны, возможно, могут нам помочь. – Могу я взглянуть на ваши документы? – попросила девушка. Стейси протянула свое удостоверение, и Доусон последовал ее примеру. Прежде чем поднять телефонную трубку, Мелоди внимательно посмотрела на них. – Как тебе не стыдно, Кевин, использовать свой пол и привлекательность для того, чтобы получить то, что тебе надо, – прошептала Стейси, хмурясь. – Послушай, я человек современный, так что за равенство полов и все такое… – ответил он, улыбаясь. Мелоди положила трубку. – Стивен примет вас через минуту. Не хотите ли… – А кто такой Стивен? – Доусон был сбит с толку. – Мистер Робертсон, – пояснила Мелоди. – Вы же просили миссис или мистера… – Мне казалось, что его зовут Алек. Понимание затуманило лицо Мелоди. – Ах, вы имеете в виду мистера Робертсона-старшего… Боюсь, что его больше нет среди нас. – Прошу прощения, – прервал ее Доусон, – я не знал, что он отошел в мир иной… – Ничего подобного, – ответила Мелоди. – Его просто больше нет здесь, – закончила она разговор с выражением неприязни на лице. Кевин приподнял бровь и взглянул на Стейси. Здесь явно что-то не так, он это чувствует. – Теперь мистер Робертсон-младший… – К вашим услугам, – сказал Стивен Робертсон, появляясь перед ними. Оставаясь за столом рецепшен, он протянул руку сначала Доусону, а потом Стейси. У него было твердое, но теплое рукопожатие. На запястье болтался золотой «Ролекс». – Чем могу вам помочь? – спросил он, оглядывая их. – Это касается расследования, которое мы сейчас ведем… – начала Стейси, пока Доусон изучал мужчину. Он решил, что Стивену Робертсону около тридцати пяти. Пепельный блондин; аккуратно подстриженные волосы обрамляли приятную физиономию. Воротник светло-голубой сорочки расстегнут, слегка закатанные рукава обнажили предплечья. Под дорогой, но небрежной одеждой сержант определил тело атлета. – Вы, возможно, видели в новостях, что недавно в Хейлсовене возле полицейского участка был оставлен младенец. Мужчина с недоуменным видом кивнул. – Конечно, видел, но плохо понимаю, чем мы можем вам помочь. – У нас есть подозрение, что мать малыша – из Румынии. – Там что, была записка? – К сожалению, ничего подобного, – улыбнулся сержант.