– Тогда почему вы решили… – Робертсон неожиданно замолчал. – Этого вы сказать не можете? Доусон кивнул. Они договорились не упоминать о шали во время бесед, потому что позже она могла оказаться важным фактором при определении настоящей матери ребенка. – И вы хотите узнать, не знает ли кто-нибудь из наших сотрудниц об этом? – Если б мы могли поговорить с кем-нибудь из ваших работниц… может статься, что они знают кого-то… – Кевин еще раз кивнул. – Я хорошо понимаю вашу логику, но прямо сейчас это невозможно. Мы работаем без перерывов, чтобы успеть выполнить срочный заказ. – Даже на несколько минут нельзя? – уточнила Стейси. – Боюсь, что грузовоз в Китай не задержится ни на мгновение, не важно, брошен ребенок или нет, – пояснил Стивен. – И нет никаких других причин, по которым вы не хотите, чтобы мы прошли внутрь? – пока еще достаточно мягко спросил сержант. Робертсон ухмыльнулся. – Если речь идет о наших прошлых делах, то вы должны знать, что сейчас мы выпускаем лишь качественные товары по доступным ценам. «Ну да, дешевку», – подумал Доусон, вспомнив точное определение Стейси. – И мы с удовольствием приглашаем вас пройти и взглянуть своими глазами, – продолжил мужчина. – Нам нечего скрывать. Кевин кивнул в третий раз и прошел за ним в дверь, располагавшуюся за стойкой. Коридоры представляли собой узкие деревянные выгородки, в которых стены не доходили до потолка, – они напомнили Кевину лабиринт. Все трое подошли к металлической лестнице, которая на середине своей высоты прерывалась площадкой для поворота. Звук от трех пар ног гремел у сержанта в ушах. Они сошли с лестницы и оказались в мезонине, выходившем на производственный зал. Три застекленных офиса смотрели на три ряда пошивочных машин. Доусон насчитал по крайней мере пятнадцать голов, склонившихся над ними. Руки работниц искусно поворачивали и сшивали разноцветные материалы, а их ноги нажимали на педали под столами. – Моя мать, – произнес Стивен Робертсон, открывая дверь в самый большой офис, расположенный в центре. – Джанет Робертсон. Явно удивленная, женщина смотрела на сына, ожидая объяснений. – Это из полиции, мама. Детективы-сержанты Доусон и Вуд. Кевин не стал уточнять звание Стейси. Взгляд Джанет Робертсон задержался на нем. – Мы с вами уже встречались? Доусон улыбнулся этой ухоженной, привлекательной женщине. – Скажем так – я уже бывал здесь раньше. В мгновение ока тренированный ум расставил все по своим местам. Женщина сняла очки и нахмурилась. – Мы этим больше не занимаемся. – Я знаю, миссис Робертсон. И мы здесь не за этим. Стивен сделал шаг вперед и объяснил причину их визита. По лицу женщины пронесся целый сонм эмоций, который завершился выражением понимания. – Прошу вас, садитесь, – предложила она. – Хотя Стивен был совершенно прав, говоря о том, что сейчас мы не можем никого оторвать от работы. Этот заказ… – Мы всё понимаем, миссис Робертсон, – прервала ее Стейси. – Но, может быть, вы знаете, у кого из ваших работниц недавно появился малыш? У какой-нибудь испуганной девочки, которая могла пойти на такой шаг? – Мне жаль, но я не знаю, – покачала головой женщина. – Я стараюсь не вмешиваться в личную жизнь моих работниц. Доусон вспомнил о склоненных над пошивочными машинами головах и засомневался, что хозяйка знает их всех по именам. – А может быть, есть хоть кто-то – пусть это будет кто угодно, – кто может уделить нам несколько минут? – спросил он. – Может быть, Николае может помочь? – Миссис Робертсон повернулась к сыну. Стивен кивнул и вышел из помещения. Затем подошел к перилам в конце мезонина и что-то крикнул вниз. – Николае – наш мастер, – пояснила Джанет Робертсон. – Он знает девочек лучше, чем мы. И, может быть, сможет помочь. – Здесь кое-что изменилось с момента моего последнего посещения, – заметил Доусон, оглядывая стильный кабинет. – Да, шестизначный штраф и угроза тюремного заключения меняют многое, – печально согласилась женщина. – Но вам это, кажется, не причинило никакого вреда, – заметил сержант. – Не жалуюсь. Открылась стеклянная дверь. За спиной Стивена Робертсона стоял крепкий мужчина лет пятидесяти. Его проницательные голубые глаза делали его морщинистое лицо несколько мягче. Щетина на подбородке была большей частью седой. Он был одет в черную рубашку с короткими рукавами и простые черные брюки. – Добрый день, чем я могу вам помочь? – спросил мужчина приятным голосом. Позволив Стейси самой посвятить мужчину во все детали, Доусон пристально следил за языком его тела, пока тот внимательно слушал. Руки мужчины были небрежно засунуты в карманы, как будто это была его естественная расслабленная поза. Он не дергал головой, не ерзал, не облизывал губы – то есть не делал ничего, что говорило бы о неполной искренности. Когда Стейси закончила, Николае подумал несколько мгновений и потом затряс головой. – Ни одна из этих… этих девушек не имеет новорожденных детей, о которых мне было бы известно. У Наталии есть в Румынии девочка десяти лет, а у Даниэлы – сын-подросток, но никаких новорожденных. В его практически идеальном английском чувствовался совсем легкий акцент. Интересно, сколько уже лет он живет в Англии? – А не мог бы кто-нибудь из сотрудниц… – Мне кажется, мы это уже обсудили, – сказал Стивен от двери. – Николае, – обратился Доусон к мастеру, – а можем мы обратиться к кому-то еще, к кому-то, кто может знать? – Маникюрные… – предложил мужчина. – Попробуйте маникюрные салоны по соседству. – Спасибо, – поблагодарил его сержант. Все это было слишком проблематично. – Я провожу вас, – предложил Стивен, проводив Николае до двери. Полицейские попрощались с миссис Робертсон и пошли за ее сыном. Конечно, им надо было додуматься до этого раньше. Только в прошлом году больше ста человек были арестованы в рамках операции «Увеличение», направленной на обнаружение хозяев-эксплуататоров, которые платили гроши нелегальным иммигрантам. Начальная фаза операции концентрировалась на строительстве, здравоохранении, клининге[15], общественном питании, такси и автомойках. Маникюрные салоны тоже были отмечены как возможные места, где присутствовала эксплуатация. Неожиданно Доусон задумался. А не могла ли мать ребенка быть нелегальной иммигранткой? Не заставили ли ее отказаться от ребенка? Или ей просто было труднее прятаться, имея ребенка? Эта жертва была принесена ради ребенка или ради ее самой? Но это были не единственные вопросы, появившиеся у Кевина. То, что он позволил Стейси поддерживать беседу, было выгодно ему с нескольких точек зрения. Ее знания и опыт работы в поле были очень ограниченными, но Вуд быстро училась. Она внимательно наблюдала и впитывала всю новую информацию как губка, давая ему возможность наблюдать. И как раз сейчас Доусон задумался, почему в течение всей беседы Джанет Робертсон и Николае ни разу не посмотрели друг на друга… Глава 18 – Командир, я разве сделал что-то, чтобы разозлить тебя? – спросил Брайант, потирая руки. – Пока нет, но, думаю, это вопрос времени, – ответила Ким от другой стены подъезда. Из-под закрытой двери халяльного[16] мясного магазина несло запахом свежего мяса.