– Конечно. – И когда вечером ты возвращался домой, тебе не казалось, что прошла целая вечность? – Да, но… – И это было связано не с тем временем, которое прошло, а с тем количеством всяких событий, которые уместились в этот отрезок времени. Так вот, – между моими сеансами у психотерапевта происходили события, которые отодвигали это происшествие в прошлое, а мне нужно было приходить и вновь начинать говорить о нем. – Стейси серьезно посмотрела на него. – Мне надо было заканчивать с этим, Кев. – Но ты все еще испытываешь страх? – мягко спросил Доусон. – Иногда, время от времени, но психотерапия уже не поможет от него избавиться. – Ладно, я больше не стану к тебе прикапываться. – Будет лучше, если ты займешься своими собственными проблемами. Кстати, как поживает твоя старушка? – Злится, – признался Кевин. – А что ты натворил? – спросила Стейси, состроив гримасу. – А ты что, автоматически считаешь, что натворил что-то именно я? – Ну да, – ответила девушка, подумав. – Просто приходил домой немного поздно. – Сержант пожал плечами. – А может быть, тебе стоит прекратить заниматься тем, что так задерживает тебя после работы? – предложила Стейси, серьезно глядя на коллегу. На мгновение Кевин подумал: неужели Вуд знает, чем он занимается после работы? Но сразу же отмахнулся от этой мысли. Ничего она не может знать. – Послушай, Стейс, может быть, ты ей позвонишь? Скажешь, что мы задерживаемся вместе? – предложил Кевин, приподнимая бровь. – Отвали, Кев. Ты взрослый мальчик, чтобы самому отвечать за себя. – Справедливо, – согласился сержант с полуулыбкой. – Ну, что там у тебя? Она искала информацию о семье и бизнесе, а ему достался мастер, Николае. – Итак, Джанет Робертсон. Родилась в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году и выросла в Холлитри, – начала констебль. – Мы говорим о семидесятых, когда район еще не контролировался бандами. Правда, и тогда он был не самым приятным местом для жилья. Но Джанет не собиралась позволить этому факту остановить ее. Она разносила газеты шесть дней в неделю, окончила школу с приличными оценками, два года проучилась в колледже и получила степень по экономике в университете. – Это там она встретилась со своим мужем? – Это произошло на пару лет позже. – Стейси покачала головой. – Хороводились они недолго и поженились в девяносто третьем году. – Все это очень интересно, но… – Доусон почувствовал, как его охватывает скука. – Сейчас будет интереснее. Они начали бизнес по производству поддельных сумок в садовом сарае. Сбывали товар на блошиных рынках. В девяносто девятом постепенно перебрались в небольшое помещение в Брирли-Хилл. Потом, в две тысячи шестом, переехали туда, где находятся и по сей день. Как ты знаешь, пять лет назад их посетила полиция. Но, в любом случае, – четыре года назад муж сбежал с русской горничной, прихватив с собой бóльшую часть совместно нажитых денег. – Черт побери, Стейс, – сказал сержант, взглянув на часы. – Совсем не плохо для одного часа работы. – Ну, а теперь твоя очередь хвастать, – ухмыльнулась констебль. – Знаешь, у меня не так много… Стейси в триумфальном жесте нанесла удар по воздуху. Это была ее война, и она всегда будет в ней побеждать. – Не волнуйся, Кев. Я уверена… Ее прервал телефонный звонок. – Китс, – произнес Доусон одними губами и включил динамик. – Сержант, копии записной книжки готовы, так что можете их забирать. Надеюсь, что вы не будете с этим тянуть. – У вас всё в порядке? – нахмурился Доусон. – Мне бы хотелось, чтобы вы кое на что взглянули. Наш приятель может рассказать гораздо больше, чем я думал. Глава 31 Элли сложила последнюю вещь и аккуратно положила ее на стул рядом с кроватью. Шкаф был прямо перед ней, но что-то еще не позволяло ей перейти на такой уровень отношений, когда уже можно раскладывать вещи в шкафу. Прошло всего несколько дней, однако она чувствовала себя так, как будто находится у Роксаны давным-давно. Эмоции нахлынули на нее, когда Элли вспомнила комнату в своем доме и шкаф, полный ее вещей. Вещи и кроссовки валялись по всей комнате, иногда очень далеко от тех мест, которые для них предназначались. Но, как по волшебству, два раза в неделю они все оказывались на своих местах. Иногда у нее случались приступы тоски по дому, но уже в следующий момент ее охватывала злоба на мать за то, что та так и не удосужилась позвонить. Как ее мама может быть такой холодной? Как она вообще может жить без нее? Иногда Элли хотелось задать ей вопрос: когда это она перестала о ней волноваться? А иногда хотелось позвонить матери и сказать, что она никогда не вернется домой. Время от времени девушка размышляла о решительном отказе матери выполнить ее мечту и дать ей возможность стать механиком – и тогда ей приходило в голову, что преподать матери урок будет совсем не лишним. Но пару раз, когда в доме раздавались незнакомые звуки, Элли чувствовала слабость в животе. Острое желание оказаться в своей собственной комнате заставляло ее вспомнить образ мамы, и все опять шло по замкнутому кругу. Элли действительно не хотелось покидать Роксану. Она чувствовала, как их связь становится все сильнее, и, что бы ни произошло в дальнейшем, они останутся подругами на всю жизнь. Однако какая-то ее часть жаждала получить ответы на свои вопросы именно от матери, чтобы можно было покончить с ними и окончательно о них позабыть. Может быть, тогда она сможет вернуться домой… Элли задумалась о Роксане. Эта женщина не жаловалась на то, что ей приходится несколько дней терпеть присутствие в своем доме подростка. Она была прекрасна и терпелива, но Элли чувствовала, что Роксана на какое-то время отложила свою собственную жизнь, и во многом из-за того, что произошло, когда она появилась. Направляясь вниз по лестнице, девочка почувствовала облегчение. Она знала, что должна сделать. Пора было дать Роксане возможность жить своей собственной жизнью, а ей пора было встретиться с матерью лицом к лицу. Элли вошла на кухню. На рабочем столе лежали ингредиенты для приготовления лазаньи. Две кружки ждали возле чайника, когда их наполнят. Элли почувствовала, как у нее перехватило горло. За эти два дня у них уже выработались совместные привычки. Больше всего на свете девочке хотелось забыть про свои проблемы и просто жить в безоблачной атмосфере дома Роксаны. Ей необходимо забыть о своей злобе на мать, тогда она сможет зажить своей собственной жизнью. Она заглянула в гостиную. Ковер был пропылесосен, подушки взбиты, но хозяйки дома нигде не было видно. Элли вернулась наверх и остановилась возле двери в спальню Роксаны. Из-за двери доносились негромкие всхлипывания. – Роксана, – позвала Элли. – Да, да, я выйду через минуту, – услышала она после короткой паузы. По севшему голосу подруги девушка сразу же поняла, что у Роксаны не всё в порядке. Она осторожно открыла дверь. Женщина сидела на полу в ногах двуспальной кровати, возле ящика, который выдвигался из-под нее. Ее плечи тряслись, а голова была опущена. Элли приблизилась к ней и уселась рядом. – Что с тобой, Роксана? Что случилось? Та покачала головой и достала из рукава бумажный платочек. – Все хорошо. Честное слово, всё в порядке. – Она подняла голову. Глаза у нее покраснели и были грустными. Несмотря на ее слова, Элли заметила, что ее нижняя губа дрожит от сдерживаемых эмоций. – Роксана, я прошу тебя, скажи, что случилось… – Просто вспомнилось кое-что, милая, – ответила она, поднимая глаза и глядя куда-то сквозь стену. Элли заглянула в ящик. Там, изображениями вниз, лежали фотографии. Одна из них была перевернута. Девочка взяла ее в руки. На фото девочка в раннем подростковом возрасте с длинными шелковистыми светлыми волосами показывала камере язык. Ее глаза светились от озорства. – Кто это? – спросила Элли. – Моя сестра, – ответила Роксана и промокнула глаза. – Я помню этот день – мы тогда были в Сторпорте. Всего в нескольких милях от шоссе, но мы так радовались… Нам казалось, что у нас каникулы. Там была ярмарка аттракционов и ярко сияло солнце. Мы ощущали себя так, как будто находимся за сотни миль от дома. Роксана протянула руку и, взяв фото, коснулась лица девочки. – Мы были очень близки с ней. Я так ее любила… Элли следила за тем, как слезы Роксаны капают на полароидный снимок. Девушке не хотелось задавать следующий вопрос, и подруга освободила ее от этого. – Она умерла, – негромко закончила Роксана. Элли почувствовала, как у нее перехватило горло. У нее никогда не было ни братьев, ни сестер, но глубокое горе, которое она ощутила в Роксане, тронуло ее. Протянув руки, девушка взяла руку подруги в свои и сказала, чувствуя, как ее голос звенит от эмоций: – Мне так жаль…