Стоун кивнула и сделала шаг к двери в комнату. Там было темнее, чем в передней, – в стене имелось лишь одно маленькое окно, которое выходило на шестифутовую изгородь, отделявшую участок от соседнего. У женщины, сидевшей на софе, была целая шапка натуральных вьющихся каштановых волос. Ким решила, что ей чуть за пятьдесят. Она была одета в простые синие брюки и застегнутый на все пуговицы кардиган. Ее красные воспаленные глаза обратились на Ким, когда инспектор вошла в комнату. В них было то, что инспектор видела уже сотни раз, – надежда, что произошла ошибка и что с ее дочерью всё в порядке. – Послушай, Линди, не поможешь мне приготовить завтрак? – предложила Луиза. Девочка отвернулась от телевизора, перед которым сидела на полу. Она нахмурилась, но кивнула и вышла из комнаты. Брайант сделал шаг вперед и осторожно дотронулся до плеча женщины. – Миссис Роу, мы сожалеем о вашей потере. Надежда на лице исчезла, дав место новому потоку слез. Полицейские уселись на двухместном диване. – Брайант оказался ближе к матери убитой. – Миссис Роу, мы понимаем, как это тяжело, но вам необходимо ответить на несколько вопросов. Одри промокнула глаза и решительно кивнула головой. Что-то подсказывало ей: если она будет сотрудничать с полицией, время можно будет повернуть вспять и мертвая сможет ожить. Того, что ее дочь жестоко убили, было недостаточно. Того, что девочка, которая сейчас играла в кухне, вырастет сиротой, тоже было недостаточно. Этой бедной женщине предстоит похоронить собственную дочь. Но сейчас им придется рассказать ей, что та лгала ей и имела собственные секреты. И что она спала с мужчинами за деньги. Ни одной матери такого не пожелаешь, но газетные заголовки скоро начнут кричать об этом с беспощадной жестокостью. Так что будет лучше, если она узнает об этом от них. – Вы не могли бы рассказать нам об образе жизни Келли? – спросил Брайант. – Она потеряла работу почти два года назад. – Одри кивнула. – Работа была не слишком хорошо оплачиваемой, но на жизнь ей и Линди хватало. Сейчас она несколько раз в неделю, по утрам, убирается в офисах, а по четвергам, пятницам и воскресеньям работает в клубе. Ким ничего не сказала по поводу использования настоящего времени. Прошедшее время скоро придет – и останется с ней на всю жизнь. – А что она делала в клубе? – уточнил Брайант. – Мне кажется, Келли была барменшей, – покачала головой Одри. – Она всегда поздно возвращалась, так что, может быть, ей приходилось запирать помещение на ночь… Инспектор встретилась взглядом с Брайантом. Как ни больно это было, ему придется рассказать женщине всю правду. – А Келли не рассказывала, не было ли у нее проблем с кем-то? Не называла имен людей, с которыми ссорилась? – продолжал сержант. Ким понимала, что он пытается получить хоть какую-то информацию до того, как новости заставят женщину замкнуться в себе. На мгновение горе Одри сменилось недоумением. – Вы же не думаете, что это чья-то месть? Разве кто-то хотел причинить ей зло? – Мы не можем полностью исключить этого, миссис Роу. – Но ведь это наверняка было случайное ограбление. – Одри опять покачала головой. Больше всего на свете Ким хотела бы, чтобы она продолжала так думать до конца дней своих. Думать о том, что ее ребенок, возвращаясь с работы, случайно оказался не в том месте и не в то время, и храбро отбивался от нападавших. Настоящая картина, которая никогда никуда не исчезнет, была попросту невыносимой. – А вы разве не говорили с владельцем клуба и с сотрудниками? – спросила женщина. Вот и конец игре. Одри загнала Брайанта в угол, из которого он не сможет выбраться. – Миссис Роу, я должен вам кое-что сказать… и это окажется для вас шоком. Боюсь, что ваша дочь не работала в баре. Она оказывала услуги сексуального характера. Выбранная Брайантом фразеология позволила Одри еще несколько мгновений оставаться в блаженном неведении, прежде чем до нее дошла суть сказанного. Ким очень не хотелось сообщать эти факты женщине, но лучше будет, если она все услышит от них. В новостях о профессии Келли будут кричать на каждом шагу, так что Стоун хотела, чтобы мать была к этому готова. Бумажная салфетка выпала из руки Одри. – Вы хотите сказать мне, что она… – Женщина недоверчиво покачала головой. – Вы думаете, что она проститутка? Брайант промолчал, но не отвел глаза. Одри стала качать головой из стороны в сторону. – Нет, нет и нет… Вы ошибаетесь. Келли не такая. Она работает в баре. Получает хорошие чаевые. Она никогда… – Одри, мы хотим, чтобы вы всё знали, прежде чем это появится в газетах. Вашу дочь несколько раз ударили ножом, и мы не думаем, что причиной было ограбление. Женщина встала и заходила по крохотной комнатке, пытаясь найти место, где она могла бы спрятаться от такой правды. – Такого просто не может быть, офицер. Ким знала, что последует дальше, и была к этому готова. Отрицание части правды позволит матери отрицать всю правду. Одри повернулась и пристально посмотрела на них красными, воспаленными глазами. – Вы наверняка ошибаетесь. Всё совсем не так. Вы сейчас говорите не о Келли. Это, очевидно, другая девушка. Детектив мысленно вернулась на несколько часов назад, к тому моменту, когда она открыла сумку Келли и тщательно осмотрела ее содержимое. – Миссис Роу, вы ведь не так давно ходили втроем смотреть Санту в сафари-парке? – Да, но откуда вы… – Ее голос затих. – В сумочке Келли была фотография, – мягко произнесла Ким. Одри, упав на пол, издала пронзительный крик. Брайант немедленно наклонился, чтобы успокоить ее. Ким вышла на кухню. Глава 11 Было уже почти время ланча, когда Стейси вышла вслед за Доусоном из здания полицейского участка в Седжли. Пока в ее рабочем дне не было ничего необычного. Она все так же сидела в комнате, уставившись в экран компьютера. Полицейские поделили между собой наиболее многообещающие камеры, запись с которых могла им помочь, и отсмотрели их практически в полной тишине. На ланч они решили прерваться после того, как на записи вид на одно из потенциальных мест перекрыл грузовик с гравием. Стейси не знала, как проходит ланч «в поле». Обычно она съедала сэндвич, сидя за столом, или спускалась в кафетерий, чтобы умять порцию запретных чипсов. Они что, сейчас разойдутся – или останутся вместе и обсудят то, что им удалось узнать… или, скорее, то, что узнать не удалось? Констебль уже собиралась спросить об этом, когда прямо перед Доусоном возникла блондинка на высоких каблуках и заблокировала ему проход. Хотя прежде она ее никогда не встречала, Стейси быстро сообразила, кто такая эта особа. – Что вам нужно, Фрост? – спросил сержант, пытаясь обойти женщину. – Слыхала, что вчера вечером у вас в участке появился новый сотрудник… Хотя и слишком молодой для действительной службы, а? – Откуда вы узнали? Журналистка пожала плечами и в последний раз затянулась сигаретой, которую курила. – У меня есть свои источники, – ответила она, отбрасывая сигарету в сторону и протягивая руку Стейси. – Рада встрече, – сказала Фрост с улыбкой, которую сложно было назвать таковой; просто выражение лица, которое возникает автоматически, вместе с рукопожатием. – Только не сейчас, – сказал Доусон измученным голосом. – Хочешь, чтобы я поделилась информацией? – спросила репортер. – На этот раз я пас, – ответил сержант с насмешливым видом. Все они знали, что произошло последний раз, когда Кевин попытался добыть кое-какую информацию. Его обвел вокруг пальца стажер репортерши, и сержанту пришлось идти против прямых указаний своего босса. Эта его ошибка привела к тому, что им пришлось часами просматривать и избавляться от отчетов с бесполезной информацией[11]. – В Интернет это попадет меньше чем через час, а в газетах появится в вечернем выпуске. – Тогда от меня вам ничего не нужно, не так ли? – Кевину наконец удалось обойти женщину. – Боже, эта чертова кукла… – Послушай, Доусон, а малыш ведь просто прелесть, а?