Кевин замер на месте и обернулся. – А это как вам удалось узнать, черт возьми? – У меня есть фото, как социальные работники достают его из машины. – Фрост фыркнула. – Только попробуйте показать его, и я клянусь… – Сержант сделал шаг по направлению к ней. – Да расслабься ты, Доусон, я просто так сказала. По глазам журналистки Стейси поняла, что та наслаждается происходящим. Она явно знала, как вывести из себя ее коллегу. – Отваливайте, а за информацией обращайтесь в пресс-службу, как и все остальные, – прорычал сержант, отходя. – Не поняла, а в чем здесь юмор? – крикнула Трейси ему вслед. Стейси прошла за своим коллегой в конец парковки. – И вот еще что, Доусон, – раздался голос Фрост от машины, – если б я за тобой тайно не следила, то откуда я узнала бы обо всех твоих самых страшных секретах? С этими словами журналистка посмотрела на Стейси, ухмыльнулась и исчезла. Констебль взглянула на своего коллегу, ожидая увидеть у него на лице выражение усталой скуки, но оказалось, что эта женщина умела зацепить его как никто из тех, кого Стейси встречала до сего дня. Он не отрываясь следил за тем, как журналистка удаляется, и на лице у него было выражение смертельной угрозы. Глава 12 – Всё в порядке? – спросила Ким психолога поверх головы Линди. Девочка была занята тем, что взбивала кусок масла в форме для печенья, которое никто не собирался есть. – Все время спрашивает «когда». Стоун поняла. Линди начала понимать, что мамочки еще нет дома. Но это было не их дело – объяснять ребенку, что ее мамочка больше никогда не вернется. И за это она благодарила Бога. – Заметили что-то интересное? Луиза, которая расставляла чайные чашки и клала в них пакетики с чаем, отрицательно покачала головой. Ким подумала, что не каждый может стать специалистом по работе с семьями пострадавших. Ведь эту женщину никогда не приглашали в семью, которая собиралась что-то отпраздновать. И когда ночью в доме Луизы раздавался телефонный звонок, это значило, что ей придется погрузиться в горе еще одной семьи. – Пока ничего. Она позвонила сестре в Глазго и рассказала, что произошел несчастный случай. Я думаю, что сестра появится здесь попозже. – Так хорошо? – спросила Линди, показывая густую массу в емкости. Детектив всегда восхищалась тем, как быстро маленькие дети могут адаптироваться к новым условиям. А девочке это скоро понадобится. Она не сможет осознать, что смерть – это навсегда. Для четырехлетки самого понятия «навсегда» не существует. Какое-то время Линди будет со стороны наблюдать за неминуемыми событиями. В доме будут появляться незнакомые люди. Установится атмосфера горя, слез, гнева и отрицания очевидного. Потом настанет время похорон, и Линди будет на них присутствовать, но все равно попытается выяснить, когда вернется ее мамочка. В течение всего этого времени Луиза будет все больше и больше сближаться с малышкой. А потом ей придется уйти… – Как вам это удается? – поинтересовалась инспектор, кивнув в сторону девочки. Хотя вопрос был общим, Луиза поняла, что она имеет в виду. – Формируются определенные связи, особенно когда речь идет о детях. Сейчас что-то подсказывает мне, что нам предстоит много готовить, – сказала она, наблюдая, как Линди старается размазать комок муки по стенкам сосуда. – Умница; мне надо, чтобы ты раздавила все эти комки. Линди кивнула и продолжила мешать. – Но как вам удается держать дистанцию? – продолжила Ким. – В таких случаях, как нынешний, в этом нет необходимости, – улыбнулась Луиза. – Я знаю, что люди, рядом с которыми я нахожусь, ни в чем не виноваты, поэтому мне не приходится прислушиваться к любым несовпадениям или ошибкам. Мне не надо следить за происходящим в семье, выясняя какие-то нюансы. В таких случаях моя роль – это поддержка. – А когда все заканчивается? – Я возвращаюсь домой, крепко обнимаю своих детей, плáчу – и иду в следующую семью, которая нуждается в моей помощи. Это был мир, не доступный для понимания Ким. – Ведь с вами происходит то же самое, – продолжила Луиза, наливая в чашки кипяток. – Вы тратите все свои силы на раскрытие преступления, а потом все заканчивается, и вы переходите к следующему. – На мгновение она погрустнела. – К сожалению для нас обеих, «следующее» не заставляет себя ждать. – Нет комков! – крикнула Линди, показывая на муку, растертую по стенкам формы. Что ж, подумала Ким, по-другому от комков не избавишься. – Отлично, Линди. – Луиза обняла девочку за плечи, – прекрасная работа. Увидев перед собой улыбку девочки, Стоун посмотрела на психолога. – Нет, это совсем не одно и то же. – Всё в порядке, командир, – сказал Брайант, входя на маленькую кухню; в ней сразу же стало тесно. – Мы можем осмотреть дом. Ким посмотрела на Луизу, которая понимающе кивнула. Она попытается удержать бабушку и девочку внизу. Полицейские не знали, что могут найти в доме, но наблюдать, как посторонние роются в вещах ее дочери, для Одри будет слишком тяжело. * * * – Налево, командир, – сказал Брайант, когда инспектор подошла к верхним ступенькам лестницы. Комната располагалась в передней части дома и была самой большой из всех спален. Два окна делали ее просторной и полной воздуха. Под левым располагалась полутораспальная кровать, застеленная покрывалом с силуэтами зданий на Манхэттене. Под другим окном стояла маленькая кроватка, застеленная розовым бельем с цветами. Ким представила себе, как мать и дочь вдвоем успокаивают друг друга поздними вечерами, но тут же отбросила эту мысль в сторону. Расследованию она не поможет. – Я начну с этой стороны, командир, – предложил Брайант, указывая на заднюю стену, вдоль которой стояли два шкафа и туалетный столик. Стоун кивнула и открыла верхний ящик столика. Они работали в полном молчании, пока Брайант не позвал ее. В левой части шкафа, под стопкой джемперов, лежал пакет, наполовину полный презервативами. – Изыми их, как вещественные доказательства, – велела Ким. Хотя они и не помогут будущему расследованию, не хотелось бы, чтобы их нашла Одри, разбирая вещи дочери. Это вызовет у нее мысли, от которых не будет ничего хорошего. Брайант достал из кармана пиджака пластиковый пакет и черный маркер. – Черт побери, – выдохнула инспектор, посмотрев на перекладину для вешалок. В дальнем левом углу висела одежда с предыдущего места работы Келли – две синие юбки и две пары изящных черных брюк. Здесь же были блузки с длинными рукавами и два пиджака, в которых девушка ходила в свой предыдущий офис. То, что эти вещи все еще висели в шкафу, говорило о том, что молодая женщина надеялась изменить свою жизнь. Затем шли пушистые пижамы и платье. Ким легко представила себе, как Келли, уютно устроившись на кровати, читает сказку четырехлетней Линди. Рядом располагались кроссовки, джемперы и джинсы. И, наконец, с правой стороны на перекладине висела еще одна короткая юбка и три топа, похожих на тот, который Ким видела на мертвом теле. – Что ты сказала? – переспросил Брайант. – Вся жизнь на одной перекладине. Стоун подумала, возвращаясь к кровати и заглядывая под нее, что Келли была хорошей девочкой. Под кроватью она увидела лишь несколько пар обуви и пару сумочек. Ким подняла матрас и нашла под ним небольшую книжку. Она взяла ее и пролистала. Это была записная книжка, предназначенная для записи хозяйственных расходов. В начале книжки стояла сумма в 1000 фунтов, записанная как исходящий остаток. Цифра почти в две тысячи была указана как проценты по кредиту. Стоун присела на край кровати и просмотрела суммы и даты. В первый месяц еженедельно вносились суммы от восьмидесяти до ста фунтов. После того как сумма указывалась слева, она вычиталась из общей суммы справа. Ким продолжила изучение книжки и заметила, что шесть месяцев назад еженедельные взносы увеличились в среднем до двухсот фунтов. Детектив быстро подсчитала, что девушка уже выплатила 2750 фунтов, а ее задолженность составляла еще больше восьмисот фунтов.