Виз достает планшет и, повернув его так, чтобы я видел экран, нажимает на кнопку «воспроизведение». Я не просматривал видеозапись, но помню, как встречался с Верблюжьим Пальто — сержантом Джо Вашингтоном. На ней запечатлены все наши действия в тот вечер, когда мы делали вид, что у нас конспиративная встреча: вели себя как тайные агенты и сержант незаметно для окружающих передал мне конверт. — Ты знаешь его? Я ничего не отвечаю. — Это сержант Джо Вашингтон, — говорит Виз. — Ты, возможно, помнишь, что через несколько часов после того, как вы с ним изображали Джеймсов Бондов, его обнаружили убитым в результате выстрела в голову в собственной машине, припаркованной около парка Джексона. Может, тебе хочется что-нибудь сказать? — Да, — соглашаюсь я. — Мне хочется сказать, что я не в восторге от запаха твоего лосьона после бритья. — Если мне не изменяет память, в то утро ты приезжал на место преступления, — напоминает Виз. — Подумать только — я видел тебя и на месте убийства Рамоны Диллавоу днем позже. Ну да ладно, давай вернемся к Джо Вашингтону. К вашей с ним встрече на платформе метро. — Если мне не изменяет память, — говорю я, передразнивая его, — то я видел тебя на противоположной платформе, Виз. И ты наблюдал за нашими действиями. Его лицо расплывается в улыбке: — Это установленный факт? — Да. — Хм. А на видеозаписи, похоже, не видно. «Да, потому что ты старался держаться в тени и прятал свое лицо». — Как бы там ни было… — Он не заканчивает фразу. Виз с самым непринужденным видом протягивает руку к лежащей на столе коробке и достает из нее прозрачный полиэтиленовый пакет. Он приподнимает и держит его так, чтобы находящийся в нем пистолет оказался перед моим лицом. — Знакомая штука? — спрашивает он. — Основываясь на своих навыках детектива, я бы сказал, что это — огнестрельное оружие. — Да, но вышло так, что оружие я обнаружил внутри старой коробки для сигар в твоем подвале. Внутри меня что-то начинает закипать. — У нас, черт возьми, ушло немало времени, чтобы найти эту штуку. Ты ее хорошенько припрятал. — Это не мой пистолет, — возражаю я. — Мы получили результаты баллистической экспертизы, — напирает он. — Что-то очень быстро. Всего три дня — и у вас уже есть результаты баллистической экспертизы? — Да — представь себе! Видишь ли, прокурор штата, как ты, возможно, заметил, — небезызвестная Максималистка Маргарет — баллотируется на пост мэра. — Да. Я, помнится, видел пару предвыборных плакатов. — Ну конечно видел. «Маргарет — в мэры». И это для нее первостепенная задача. Знаешь, ведь Эми Лентини была приближена к ней. Маргарет «натаскивала» Эми. Возлагала на нее большие надежды. Визневски глубоко и как бы с удовольствием вздыхает. — Ну да ладно. — Он снова поднимает пакет с пистолетом. — Итак, мы получили результаты баллистической экспертизы пистолета, который мы нашли в твоем подвале. Угадай, какие мы получили результаты? Не угадаешь за миллион лет. Поверь мне, они оказались прямо-таки ошеломительными. Я щипаю себя за переносицу. Я понимаю, что он сейчас сообщит. Визневски уж слишком радостный, чтобы можно было предположить нечто иное. — Ну давай, выкладывай побыстрее, — предлагаю я. — Было установлено, что пистолет, который мы нашли в твоем подвале, — вещает он, тряся пакетом, — имеет самое прямое отношение к огнестрельному ранению сержанта Вашингтона. Именно из этого оружия убили Джо Вашингтона. — Позволь-ка я кое-что угадаю, — вступаю я. — Нет отпечатков пальцев. Виз грозит мне пальцем: — Именно так. У тебя хватило ума их стереть. — Но не хватило ума не прятать пистолет в собственном подвале. Виз разводит руки в стороны и пожимает плечами. Да уж, он получает сейчас огромное удовольствие. — Поступки людей — одна из великих тайн в этом мире. Возможно, где-то в глубине души ты хотел, чтобы тебя поймали, Харни. Может, ты пожелал покаяться в своих грехах, искупить вину и все такое прочее. Я молчу. Он, можно сказать, схватил меня за горло. Мы оба это знаем. Но, сидя здесь, я не могу предпринять ничего, что могло бы улучшить ситуацию, в которой я оказался. Пусть он наслаждается моментом. Будет и на моей улице праздник. По крайней мере, я снова и снова мысленно повторяю это. — Возможно, именно потому ты не избавился от него, — строит догадки Виз, снова засовывая руку в коробку и доставая из нее еще один прозрачный пакет, в котором лежит обычный кухонный нож — такой, каким чистят яблоки. Вот только на кончике ножа видна засохшая кровь. — А это еще что за вещица? — спрашиваю я невозмутимым тоном. — Я задал себе точно такой же вопрос, — говорит Виз, прикладывая палец к своей голове. — Я сказал себе: «Зачем детектив Билли Харни стал бы прикреплять скотчем кухонный нож к крышке унитаза в подвале?» Но, видишь ли, затем мы провели экспертизу, точнее, анализ ДНК. — И получили результаты анализа ДНК буквально через три дня, — догадываюсь я. — Ну, нас поторапливала Максималистка Маргарет. Вообще-то мы получили отчет по исследованию ДНК даже раньше, чем результаты баллистической экспертизы. В этом уголовном деле полно сюрпризов. — Он поднимает пакет так, чтобы я его получше видел. — Угадай с трех раз, что я обнаружил. Я отодвигаюсь от стола. — Кровь на ноже принадлежит Рамоне Диллавоу, — провозглашает он. — Этим тупым кухонным ножом пытали и убили менеджера особняка-борделя. «Старайся не ввязываться в спор, — мысленно говорю я себе. — Ты не выиграешь ничего, если будешь реагировать на его слова». — А знаешь, что здесь самое интересное? — спрашивает Визневски. — То, что на этом ноже есть твои отпечатки пальцев. 53 Лейтенант Пол Визневски выжидательно смотрит на меня. Его брови подняты, а на лице — ярко выраженное ликование. Он хочет, чтобы я стал возражать. Ему нужно, чтобы я произнес какие-то слова, которые впоследствии можно было бы использовать против меня. Мне очень многое хочется ему сказать. «Это не мой пистолет и не мой нож. Ты просто подставил меня, Визневски. Ты знал, что я собираюсь уличить тебя в том, что ты ради наживы занимаешься „крышеванием“, и потому ты решил остановить меня таким бесчеловечным способом… И это вторая попытка остановить меня. Первая заключалась в том, чтобы меня застрелить… Но я не умер. Тебе не удастся повалить меня и со второй попытки. Во всяком случае, я обязательно буду сопротивляться». Но я не произношу ни слова. Пользы от этого все равно не будет. Моему поврежденному рассудку необходимо оставаться сосредоточенным. Я не могу прямо сейчас остановить то, что на меня надвигается. Однако здесь идет и какая-то гораздо более масштабная игра. — Давай поговорим об Эми Лентини и твоей напарнице Кейт, — меняет тему Визневски. Он достает из коробки папку и раскладывает передо мной фотографии места преступления. Я вижу на снимке мертвую Кейт, лежащую на ковре возле дверного проема. На другом снимке — мертвая Эми, лежащая в постели. Кто-то перевернул ее, и она лежит спиной к фотоаппарату на самом краю кровати, едва не падая. Меня на этих фото нет. К тому моменту, когда делались снимки, медики прощупали у меня пульс и унесли с места преступления. — По просьбе твоего отца мы провели повторную баллистическую экспертизу, — торжествует Виз. — Тот же самый результат. Из твоего пистолета — то есть из пистолета, обнаруженного в твоей руке, — были убиты Эми и Кейт. Я качаю головой. Это не может быть правдой. Я крепко сжимаю веки — как будто, если закрыть глаза, ко мне моментально вернется память. Но память не возвращается: все в тумане. — Взгляни на спину Эми, — говорит Виз. — Видишь, как разбрызгана кровь? Я открываю глаза. Я, конечно же, вижу кровь в центре и нижней части спины. — Это твоя кровь, Харни, — сообщает он. — Ты ведь знаешь, что это означает, не так ли? Ну конечно знаю. Значит, Эми перевернули — возможно, уже мертвую — еще до того, как выстрелили в меня и полилась моя кровь. А иначе она забрызгала бы переднюю часть ее тела. — Прорисовывается следующая последовательность событий, — рассказывает Визневски. — Сначала ты выстрелил в Эми. Затем Кейт выстрелила в тебя, а ты в ответ — в нее. Она умерла, а ты выжил. Получается, что та чушь, в которую все пытались заставить меня поверить: что, дескать, Кейт застала вас с Эми занимающимися сексом и сильно приревновала, — на самом деле полный бред. Ты выстрелил первым. Первым огонь открыл ты. То, что он сейчас говорит, звучит вроде бы логично. Но это не может быть правдой. Мне очень-очень нужно, чтобы ко мне вернулась память. Визневски обходит стол и наклоняется надо мной. Исходящий от него запах табака заглушает аромат его лосьона после бритья.