— Я вижу твой маневр, — сказал Каз. — Если хочешь отвлечь противника, нужно быть хитрее. Еще раз. Лес сегодня был влажным. Капли дождя падали с листьев, вскоре промокла вся моя туника. Мы с Казом тренировались, и я сжимала в левой ладони кинжал. Я все еще говорила Казу, что ничего не выйдет, но он не слушал. Он продолжал давить. А я была на грани срыва. — Еще раз, — настаивал он. Я стояла безмолвно. Тело дрожало от злости. Он шагнул ко мне, серебряные глаза пылали. Я знала, что на нас смотрит лагерь. — Еще раз, Мей! — потребовал он сквозь зубы. Лоб пересекли морщины. — Не буду. Он отбросил меч. — Зачем тебе вообще это делать? Ты можешь убивать магией. Тебе не нужен этот несчастный кинжал, — он отобрал его у меня, схватив за лезвие. Я скривилась, когда по его ладони потекла кровь. — Это важно для тебя? Почему ты здесь? Ты не слушаешь мои указания. Они тебе не нужны. И что же ты делаешь? Левая рука сжалась в кулак. — Так ударь меня, — сказал он. — Я знаю, что ты этого хочешь. Вместо этого я выбила из его руки кинжал и устремилась к своей палатке, игнорируя лица следивших за мной. Я ходила по палатке, когда пришел Каз. — Чего надо? — осведомилась я. Он вскинул палец, указав на меня, уже раскрыл рот, но сдался и ушел. А потом вернулся, закрыв проход в палатку, и приблизился ко мне настолько, что я чувствовала жар, полыхающий в нем. — Ты меня жалеешь? — спросил он. — Потому все это? Пытаешься меня отвлечь? Чтобы я не страдал из-за смерти мамы? Позволила учить себя? Я принц, Мей. Я не должен учить упрямых девушек сражаться, особенно, когда они этого даже не хотят. Так чего ты от меня хочешь? Мне надоело. Надоело твое отношение. Чего ты хочешь? — Хочу снова быть нормальной, — выпалила я. — Хочу уметь сражаться как нормальный человек, а не с помощью магии. Хочу быть сильной, как Саша, и чтобы люди не смотрели на меня с жалостью, когда я проливаю суп. Хочу чувствовать себя целой. Целым человеком, а не калекой без руки. Я хочу, чтобы ты научил меня быть такой, потому что только тебе я могу это доверить. Тишина давила. Словно воздух вокруг загустел. Каз не двигался, и я могла лишь смотреть, как вздымается и опадает его грудь. Он пах дождем. Мы оба так пахли. Лес и дождь. Мы теперь были одинаковыми, отличались лишь тем, чего нам не хватало, а не тем, что уже имели. Мы были двумя истертыми веревками, что в отчаянии цеплялись друг за друга в поисках силы. И вдруг он прошептал: — Я могу сделать тебя целой, — и поцеловал меня. Глава двенадцатая: Королева надежды И мир с этим поцелуем изменился. Дни проносились, ведь мы ждали заката, чтобы побыть вместе, чтобы обнимать и целовать друг друга. Днем Каз продолжал учить меня защищаться кинжалом. Но теперь мы понимали друг друга. Каз знал, что ему нужно отвлечься от горя. Я должна была стараться, чтобы снова чувствовать себя человеком. Но куда сильнее было не желание укрепить левую руку, а желание Каза быть со мной. Я и не думала раньше, что у меня такое случится. По ночам мы целовались, говорили и смеялись над тем, как глупо было так долго ждать. Одной из ночей он объяснил, как его чувства развивались. И его слова заставили меня светиться изнутри. Его большой палец скользил по моей руке, заставляя дрожать. — Я ведь не сразу тебя полюбил, Мей Вейландер, совсем не сразу. «Что это за девушка, и почему она такая странная?» — подумал я сначала. Это продолжилось и после смерти твоего отца, но я был впечатлен тем, как ты держишься. Ты сильная, смогла выдержать многое, хотя порой и уступаешь эмоциям. Ты заботилась обо мне, хоть и была охвачена желанием отомстить. Ты мягче, чем думаешь. Мне ты казалась свободным, непокоренным, диким созданием леса. Ты оставалась верна Анте и никогда не колебалась перед лицом опасности. Твоя жажда жизни восхищала меня. За время в лесу ты стала мне ближе, чем кто-либо из моей семьи. Мы узнали друг друга. И даже во дворце, даже после помолвки с Эллен, я думал о тебе. Я думал о том, как мы говорили за шахматами. Я думал, что из еды можно пронести тебе в комнату. Когда тебе было плохо, было плохо и мне. Физически больно. Я не мог тебя покинуть. Я не мог смириться с мыслью, что мы больше даже не поговорим. Без тебя было совсем плохо. Когда я увидел твои силы… то понял, какой я дурак. Я должен был понять. Хуже всего, что я заставил себя любить другую женщину без причины, что давил чувства к тебе из-за этого, что мы тратили время. Да, это ранило меня сильнее всего — потеря драгоценного времени. Теперь я это понимаю. Мама прожила всего сорок три года. Я знал ее семнадцать лет. Этого не хватило. Ее выбросил из этого мира монстр. Волк в обличье человека. Мой отец. Да никакой он не отец. И не человек. Чистое зло. Я вмешалась, заметив, что в нем закипает гнев. — А ты думаешь, почему я заботилась о тебе, хотя мое сердце было сломано? Из-за всего хорошего, что я в тебе видела. У тебя есть свет внутри, нежность. И она мне нужна. Только мой отец был со мной добрым, а потом ты. Это благодаря тебе я поняла, что люди могут быть и хорошими. Не гаси этот свет ненавистью. Не гаси его, называя отца злом. Он человек, хоть и с множеством недостатков. Я видела его страхи, я знаю, что у него на уме. Он — не зло. Он — трус и убийца, но не само зло. Я знаю, что ты хочешь мести, знаю, как она пытается поглотить тебя. Это яд в твоей крови, а не в его. И с этим ядом нужно бороться, если ты хочешь жить. Месть — желание этого яда, а не твое. Твое — любовь, Каз. Мы будем вместе сражаться за Эгунлэнд, а не из мести. — Нам нужно сыграть свадьбу, — восхищенно заявил он. Мои щеки вспыхнули. Я инстинктивно подалась назад. Свадьба! И по взгляду и растерянному виду Каза я поняла, что страх отразился и на лице. — Все слишком быстро, Каз. — Почему? — спросил он. — Мы говорим о любви. Говорим о том, что хорошо для Эгунлэнда. А все это объединит свадьба. Мы любим друг друга, значит, должны пожениться. Ты будешь королевой и рожденной с мастерством. — Ты хочешь жениться на мне, потому что я рожденная с мастерством? Или потому что это я? Нет, не отвечай. Пока что. Каз, все слишком быстро. У нас… я только… мы недавно впервые поцеловались… Нет. Я не могу. Прости. — Ладно, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Нет. Не уходи, — сказала я. И отчаянно искала слова, а Каз стоял у выхода из палатки. — Ты все еще страдаешь. Ты должен убедиться, что это все серьезно. — Назови настоящую причину, Мей, — потребовал он. — Ты мгновенно полюбил Эллен, — сказала я, пытаясь сохранять голос ровным. — А мне для моих чувств потребовалось время. Ты воспринимал меня другом, даже сестрой всего несколько недель назад. Сначала дай чувствам окрепнуть, а потом мы сделаем это. — Думаешь, я импульсивный идиот? — выдавил он. Его глаза пылали злостью, но лишь на миг, потом он остыл. А я успела увидеть его боль. Я видела боль на его лице. — Я должен был понять, что для девушки, что легко обманула меня, я лишь дурак. Это моя вина. П-прости, — он отшатнулся. — Не надо так, — умоляла я. Но он ушел. Сердце просило догнать его, но разум останавливал. Может, ему нужно время, чтобы он остыл. Он злится на весь мир, а не только на меня, я не могла его за это винить. Мне самой потребовалось время, чтобы прийти в себя. И я могла теперь лишь ждать. Я свернулась на подстилке, пытаясь убедить себя, что утром все будет нормально. А на рассвете меня разбудила Саша, она трясла меня за плечо. — Мей, есть новости, — сказала она. — Одного из шпионов Аллертона поймали. Он думает, что пора идти в Джакани. Придется уходить и остальному лагерю, потому что шпиона могут пытать. А люди долго в пытках короля не выдерживают. Шпион долго молчать не сможет. Стой, в чем дело? Ты словно не спала толком. И где принц? Не смотри на меня так. Я видела, как он бегает в твою палатку. — Мы поссорились, — сказала я, сев и натянув через голову тунику. — Он хочет свадьбы. Саша хлопнула в ладоши. — Так ты станешь королевой. Я так и знала! — Я отказалась. Саша шлепнула меня по голове. — Дурочка, зачем? — Потому что он спешит, а я не знаю, ради нас это или ради Эгунлэнда. — Ради всех богов, Мей, мальчишка пришел к тебе, поджав хвост, понимая, что ошибся, что любил все это время тебя. Как он тебя попросил? — Сказал: «нам нужно сыграть свадьбу». — Вот так? — Да, — ответила я. — Да уж. Тогда я не удивлена, что ты отказала. Не самое воодушевляющее предложение. Я не сдержала смех. — Но, может, единственное, что мне светит. Может, я сделала глупость. Каз ушел отсюда и вряд ли теперь со мной заговорит, — сердце сжалось. — Смешно. Я должна тревожиться из-за ситуации с королем, а не из-за этого. — Забудь, о чем ты должна тревожиться, доверься чувствам. Святая Селина, ты заслужила это, отдав столько всего, ты заслужила счастье с возлюбленным. Не надо так бросаться шансом. Я вздохнула. — Ты такая надоедливая. — Надоедливо догадливая, — исправила она. Я закатила глаза. — Идем уже, увидим Аллертона и начнем приготовления. * * * Аллертон сидел, уткнув подбородок в ладони. Тусклое утреннее солнце проникало в палатку, поблескивая на его лысине. — Уже слышала? — понял он, не поприветствовав. — Когда мы уходим? — отозвалась я. — Как только лагерь будет готов. Через пару часов, — он приподнял голову и вздохнул. — Нужно собрать нашу группу. С тобой пойдут не все. Нас должно быть мало, но все — проверенные и сильные. Хороших бойцов я оставлю в лесу Ваэрг, чтобы они участвовали в гражданской войне, что начнется, пока мы будем в Джакани. Остальные покинут лес и направятся на юг с нами, пока мы не найдем им подходящую деревушку. Я связывался с городами у границы Хэдалэнда. Думаю, там с ними все будет в порядке. — Я иду, — заявила Саша. — Я Мей не брошу. Я улыбнулась ей, а она сжала мою здоровую руку. — Я пойду до Джакани, — сказал Аллертон. — Что? Почему? — удивилась я.