Озабоченная сразу тремя задачами, я не заметила, как при записи одной из возможных формул матрицы вывела-таки структуру защитного заклинания темных. Правда, в моем случае она получилась настолько корявой и нестабильной, с кучей таких дыр, что реши темный маг применить ее на практике, самоубился бы с вероятностью девять из десяти. Но все же это было именно то самое плетение! Магистр, бросив очередной скучающий взгляд на доску, тут же потерял равновесие и загремел со стула. Произошло это под оглушительный удар колокола, ознаменовавшего начало перемены. Я с ужасом уставилась на формулы, понимая, что по мою душу пришел редкий фольклорный персонаж – седоусый дядька Кирдык. Адепты, заслышав сигнал свободы, подорвались было со своих мест. Но их остановил громкий голос, раздавшийся из-под преподавательского стола: – Стоять. Сидеть! Бояться! И хотя никакого заклинания магистр Лонган не использовал, все замерли на своих местах. А я и вовсе забыла, как дышать, став прижизненным памятником самой себе. В мозгу билась лишь одна мысль: «Попала!» Пока магистр выбирался из-под стола, держа в руках сломанную ножку стула, я в уме прикидывала варианты темных атакующих арканов. Но Лонган не спешил швыряться в меня ведьмоубийственными заклинаниями, скорее даже наоборот. Он внимательно, неотрывно смотрел на доску, испещрённую формулами. И чем дольше он читал, тем выше поднимались его рыжие брови. Казалось, про меня он забыл напрочь. А потом преподаватель и вовсе, совершив пасс рукой, перенес написанное мною к себе в свиток. – Поразительно, Блеквуд. Просто поразительно! Вы умудрились решить задачу Ейхерса. Да с ней до вас ни один адепт справиться не мог! Она вообще считалась нерешаемой. – Простите, магистр, я нечаянно, – осторожно пробормотала я. – Простить?! – грянул Логан. – Да ее специально составляли для того, чтобы правильно вывести матрицу никто не смог. Захотелось схватиться за голову. Даже если сейчас и удастся отбрехаться, преподаватель мне этого не простит. Я случайно умудрилась сломать его любимую игрушку, благодаря которой он, судя по всему, сумел свернуть мозги не одному поколению адептов. Между тем магистр, пылая праведным гневом, провозгласил: – Блеквуд, знаете ли вы, какова была основная цель этой задачи? Я, понурив голову, промолчала. Но Лонгану и не нужен был мой ответ. Он продолжил свой монолог: – Решая ее, вы должны были осознать две вещи. Во-первых, что ваши знания недостаточно глубоки и требуется непрестанно пополнять их. А во-вторых, что есть вещи, которые вы преодолеть, разрешить не в силах. И потому должны уметь смириться с неизбежным. – Тогда бы и составили задачу так, чтобы она выглядела откровенным бредом, – тихо буркнул Кор со своего места, полагая, что его не услышат. Но Лонган, как истинный тролль, умел не только прицепиться к любому сказанному слову, но и расслышать его, будь оно даже не произнесено, а лишь обозначено движением губ немого. – Откровенный бред был бы слишком явен. Поэтому Ейхерс и составил именно такую задачу. Не-ре-ша-емую. Но похожую на правду. А адептка Блеквуд сумела каким-то непостижимым образом найти ответ. Причем правильный. Причем исходя исключительно из формул расширенного курса боевых и бытовых дисциплин светлой магии. Я впервые за долгое время на миг почувствовала искреннее сожаление: загубила такую отличную пакость для адептских умов. Лонган выговорился, спустив пар, и уже спокойнее поинтересовался: – Вивьен, я поражен. Скажу больше, обескуражен. Вы применили весь свой арсенал знаний. Я вижу тут и взаимодействие структуры аркана силы, которое проходят лишь на четвёртом курсе боевые маги, и преломляющий спектр Квартерона, который не входит в основную программу защитников. Но как вы умудрились соединить эти боевые чары с примитивной формулой заклинания блеска для паркетных полов? – Она не примитивная, она самая стабильная из всех, отвечающих за отражение светового потока… – выдала я очевидное. Лонган замер на миг от столь простого объяснения, покачал головой, а потом объявил: – Переписываем решение и свободны. И чтобы к следующему занятию каждый из вас разобрался, какие именно формулы использовала Блеквуд. По аудитории разнесся слаженный стон. Прекрасно понимала отчего: внушительная доска была практически вся испещрена моим убористым почерком. Зато я выдохнула с облегчением. Кажется, сегодня я никого не убью. И меня тоже не отправят на тот свет. Уже хорошо. Перемена была большой, но моя запись на доске еще больше. В итоге мы всей группой опоздали на следующее занятие. Благо чарографию вела магесса Иштар ?тарийская. Эта интеллигентная лерисса была дамой уже в возрасте, я бы даже сказала, в весьма почтенном возрасте. Ровесницей этак исхода темных за горную гряду. Хотя по ее внешнему виду такого даже предположить было нельзя. Но то свойство всех гиан – духов леса. В отличие от дриад, гианы не сливались со стволами, а просто жили в лесу, следили за тем, чтобы вовремя распускались почки и опадала листва, а ещё они имели ментальный дар и чувствовали сокровища. Последнее свойство явилось причиной геноцида, случившегося несколько тысячелетий назад, когда практически всех древесниц истребили. Магесса Иштар Атарийская ждала нас в аудитории. Она стояла у окна с исключительно прямой спиной, в длинном черном платье и курила сигарету через длинный мундштук, задумчиво глядя на кольца дыма. Солнечный свет отражался в ее серьгах и броши старинного серебра с горным хрусталем. Когда она обернулась и узрела толпу адептов, кажется, ничуть не удивилась. Лишь промолвила: – Вы задержались. Садитесь на свои места и не тратьте понапрасну ваше же время, которого осталось не столь много. Все это было сказано без тени высокомерия, злости или недовольства. Просто констатация факта, что прежде всего мы, а не магесса, заинтересованы в получении новых знаний. Пока рассаживались, Иштар Атарийская пояснила: – Сегодня мы будем изучать атакующую руну Эль-торо и руну защиты Корхор. Обе они рисуются на как на теле, так и на предметах. А в демонстрации возможностей применения этих рун в условиях боя мне помогут адепты Икстли. После ее слов мы завертели головами, ища знаменитых не только на всю Академию, но и на всю империю брата и сестру. Это были полностью инициированные маги-дуалы восьмого уровня. Старший, Хейм – черноволосая мечта многих девушек и та еще чопорная самовлюбленная задница. Рослый, красивый идеально – холодной, породистой красотой, он откровенно меня бесил. Его сестричка, Йола, наоборот, казалась своей в любой компании. Порою она разговаривала слишком громко, фонтанировала энергией так, что дым из ушей шел, хотя как и брат, унаследовала все исключительно от матери – чистокровного человека, не взяв от отца-феникса не только дара, но даже внешних черт. Создавалось впечатление, что Йола торопилась жить, дышать, не успевала спать. С короткой стрижкой, с окрашенными в огненный цвет волосами, губами и ногтями она, в отличие от брата-педанта, плевать хотела на то, как выглядит, выбирая удобство. Даже форменному платью предпочитала штаны, тяжелые сапоги со шнуровкой и широкие рубашки. ?ектор, который поначалу пытался воззвать к нормам и приличиям, смирился с Йолой. Магам, обласканным вниманием самого верховного чародея, не перечат. Особенно если юные дарования родовиты, имеют кучу влиятельных родственников и вздорный нрав. Сейчас эти двое поднялись из-за последней парты, что стояла в углу аудитории, скрытая в тени. Но я могла бы поспорить на душу (не свою, конечно), что Икстли использовали еще и заклинание отвода глаз. Интересно, с чего бы таким знаменитым адептам ассистировать на вполне рядовом занятии? Между тем взгляды брата и сестры, до того блуждавшие по аудитории, вдруг разом остановились на мне. Захотелось помянуть всех демонов мрака. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто будет одной из пар защитник – атакующий в команде Академии на турнире. Более совершенной сцепки, чем Икстли, было просто не найти. Я ответила на их взгляд фирменным ведьминским, наглым и ироничным. Если эти двое пришли на смотрины, ещё большой вопрос, кто тут сват, а кто невесты… Глава 10 Йола усмехнулась в ответ, принимая вызов. Хейм скривился, словно я была тараканом, осквернившим своим видом прекрасную картину, что развернулась перед аристократическими очами. Не знаю, чем бы закончились наши взаимные гляделки, если бы магесса выразительно не кашлянула. Раз так десять. Первой на чахоточный укор отреагировала огненная Икстли. ?на повернула голову в сторону Иштар Атарийской, а потом еще и локтем толкнула в бок братца, дескать, хватит пялиться, официально мы не за этим сюда пришли. Брюнетистый Икстли чуть поморщился и тоже обратил свой взор на магессу. Преподавательница, недовольно поджав губы, пригласила брата с сестрой выйти к доске. А потом была эффектная демонстрация действия знаков Эль-торо и Корхор. Причем если Йола с легкостью рисовала атакующую руну огненным пальцем перед собой, оставляя росчерки пламени в воздухе, и уже в полете к брату напитывала их силой, то Хейм, в мгновение ока так же превративший одну из фаланг в миниатюру пылающего факела, выжег на второй своей ладони защитный знак. По аудитории поплыл запах паленой кожи. Структура энергетического щита начиналась прямо из обожженной раны на его коже. Такой заслон был в разы мощнее, да и удержать над ним контроль было проще, вот только не каждый маг мог себе его позволить. Ведь руна, нанесенная на тело, активируясь, питалась энергией чародея из его резерва непрерывно, а не отдельными порциями, как в случае Йолы, которая лишь единожды вливала в свой знак силу. Потому атаки огненной Икстли имели определенный предел мощности, а щит брюнета казался мне непробиваемым. Зато и цена у такого мощного заслона тоже была не малой: маг просто мог не заметить, когда высеченная на коже руна Кохор, пиявкой выкачав весь магический резерв, примется за ауру своего хозяина. Поэтому у чародеев ниже третьего уровня стоял запрет на использование рун, нанесенных непосредственно на свое тело. Слишком велика была вероятность не только выгорания дара, но и смерти мага. Все это нам пояснила Иштар Атарийская, пока мы старательно перерисовывали не только изображения самих Эль-торо и Корхор в свои конспекты, но и знаков-спутников этих рун. К слову последних было три десятка. Одногруппники выли, представляя, сколько комбинаций придется заучить, а потом и отработать до автоматизма. А я своей ведьминой печенкой чуяла, что простой зубрежкой Вивьен Блеквуд не отделается. Так и вышло. Когда до конца занятия оставалось совсем ничего, магесса провозгласила, что у нас ещё есть время потренироваться в парах, и попробовать самим на практике воспроизвести две руны. Пока лишь в их первозданном виде, без спутников и исключительно в воздухе. ?депты дружно стали объединяться в пары. Мы с Кором синхронно повернулись лицом друг к другу, как двое влюбленных на брачной церемонии, которым храмовник наконец-то разрешил поцеловать друг друга. Увы, нашу милую идиллию нарушил голос брюнетистого Икстли. – Лерисса, а можно нам тоже поучаствовать в отработке? Помочь адептам овладеть рунами… Он говорил, пристально глядя на нас с Кором. Ясно. Перед тем как официально назовут имена шестерых участников турнира стихий, кое-кто решил лично убедиться в том, что товарищи по команде не зря занимают свои места. Ну-ну. Тестировщик ахнов. Даже не поленился прийти на занятие к второкурсникам. В том, что надменный брюнет – инициатор смотрин, я не сомневалась, как и в том, что именно мне этот Икстли окажет великую честь: помощь в изучении рун. Так и вышло. Нас с Кором разлучили. В смысле поделили. Йола, озорно улыбаясь, предложила другу и моему соседу по парте свою компанию, а мне достался брюнет. Бонусом к нему шли недовольные взгляды одногруппниц. Как же, черноволосая мечта выбрала меня, совсем не красавицу, а на них и не взглянула. Магесса хлопнула в ладоши и совершила замысловатый пасс, после которого парты растворились туманом в воздухе, оставив аудиторию абсолютно свободной от какой бы то ни было мебели, да и наших вещей. – Итак, приступаем. Уровень атакующей руны – первый, защитной, соответственно, такой же, – напутствовала Иштар ?тарийская. Хейм выразительно размял пальцы. Его ладонь вновь была чистой, словно и не выжигал он на ней совсем недавно руну Корхор. Либо у брюнетистого засранца есть регенерационный амулет, либо заклинание заживления отработано им до автоматизма, и не нуждается не только в звуковой формуле активации, но даже в пассе, лишь в мысленном посыле. Но и в том, и в другом случае мне, черной ведьме, это отнюдь не на руку. Меж тем Икстли, чуть скривив губы, произнес: – Я нападаю, ты защищаешься. – Просто очаровательно, – с сарказмом пробубнила я себе под нос, имея ввиду размер сомнительного подарка, преподнесено мне судьбой. Мало мне испытания у доски, так теперь еще и этот… проверяльщик.