— Ну вот — здоровяк на чем-то поскользнулся, чуть не упал, выругался и продолжил — А ты, когда пьяный, всегда добрый. — Я тоже с вами поехать хочу — внезапно подала голос Эбердин — Это может быть небезынтересно. — О чем речь — повернул к ней голову Карл — Почему нет? А потом мы еще кабана затравим и зажарим. И на медведя сходим. И на лося. — Хорошее дело — Эбердин повела носом и сморщилась — А воняет тут и правда гадостно. — Это еще ничего — с холодком в голосе, как видно, все же обидевшись за свою родину, сказал нам Гарольд — Вы в катакомбах не были, что под городом. Вот где смрад и мрак. Туда даже не всякий стражник рискнет отправиться. Там все городское отребье проживает. — Ты там, разумеется, побывал? — с уверенностью произнесла Рози. — А как же — не без гордости ответил Монброн — Три раза. Правда, после третьего я сказал себе, что хватит искать настолько острых ощущений. Я тогда чуть не умер, мне изрядно распороли бок, а клинок, которым это сделали, был измазан в человеческом дерьме. — Скверная рана — в один голос сказали я и Карл. — Не то слово — Гарольд потер правый бок — Если бы не королевский маг, то не идти бы мне сейчас здесь с вами. Он тогда заразу из моей крови вытравил. Про такое я слышал. Если дерьмо, человеческое или звериное попадает в кровь, то все, пиши пропало. Сгоришь за пару дней, причем в жутких муках. Нет, не хочу я в катакомбы под городом. Тем более, что в Раймилле я в подобных бывал. И вправду гиблое место. Для чужаков, разумеется. Тем временем переплетения улочек «черного» города закончились, мы оказались на довольно широкой улице, где было значительно светлее и даже обнаружилась кое-какая ночная жизнь, а именно несколько кабачков, которые, несомненно работали. — Пивка бы — с тоской глянул на вывеску одного из них Карл — По кружечке. И дальше побежим. Монброн, пять минут ничего не решат. И название у этого заведения хорошее — «Давай, выпей меня». И вправду, кабачок именно так и назывался. Надо полагать, речь шла про огромную кружку, вырезанную из жести и красовавшуюся над крышей. — Он шутит — жестко сказала Рози и ударила здоровяка кулаком в плечо — Так он поддерживает свою репутацию. Сам понимаешь, Фальк будет не Фальком, если пройдет мимо кабака, и не скажет, что туда надо заглянуть. Да, Карлуша? — Да — с печалью глянул на жестяную кружку Карл — Шучу я. Как по мне, то это и в самом деле был уже перебор. Если уж сорвались в ночь, то надо дойти до цели без остановок. Да и видно было, что Гарольд еле сдерживается от того, чтобы не перейти на бег. Улица становилась все шире, и вскоре привела нас на главную городскую площадь, как видно ту самую, на которой и шло еженощное веселье, про которое рассказывал нам Монброн. Это, конечно, был не карнавал вроде того, что мы когда-то видели в Форнасионе, когда были в гостях у Луизы, но происходящее все же впечатляло. Много народу тут ошивалось, причем самого разного. Бродячие артисты, богато одетые аристократы, девицы всех мастей. Да и нашего брата вора хватало, я безошибочно определил как минимум пяток своих бывших коллег по ремеслу. Многие из присутствующих, кстати, узнали Гарольда, поскольку то и дело из толпы его кто-то окликал, а пара девиц разве что только на шею ему не повесилась. Он отделывался улыбками и короткими фразами, ни на секунду не останавливаясь с кем-то поболтать. Хотя, как мне думается, это было бы не лишним. Узнавать новости лучше всего от вот таких людей. Они хоть, может, и добавят от себя разной ерунды, но зато в целом расскажут все так, как есть. Им искажать действительность резона особого нет. Точнее — нет у них в этом выгоды. Приукрасить произошедшее могут, но вот сознательно сбивать с толку не станут. А словесную шелуху и придумки всегда отделить от рассказа можно. Площадь была велика, но и она, наконец, закончилась, снова превратившись в дорогу. Точнее — в две дороги. Одна вела налево, к темным величественным громадам башен, мрачно смотревшимся на фоне ночного неба. Другая — направо. — Королевский замок — показал на башни Гарольд. — Нам туда пока не надо — зевнула Рози — Нам бы к тебе в гости попасть, да спать лечь. — Так в чем дело? — Монброн двинулся по правой дороге — Мы почти пришли. И в самом деле — вскоре шум ночного веселья стих, и мы снова оказались на тихих улочках спящего города. Правда, тут мостовые были пошире, фонарей было побольше, и дома были не чета приземистым строениям «черного» города. И еще здесь воздух был чистый. Но вот что интересно — городской стражи и здесь не оказалось. В этом городе она вообще есть? Хотя — что там стража. Я недоуменно смотрел на дома, которые от дороги были отделены только арками без ворот и низенькими, такими, что через них можно было перешагнуть, заборчиками. Никогда до того не видал, чтобы богачи не отгораживались от остального мира стражей, замками и стенами. — Слушай, а у вас тут, в Силистрии что, никто никого не боится? — спросил я у Монброна, ткнув пальцем в сторону очередной арки и очень богатого на вид дома, стоящего поодаль от нее, в тени раскидистых деревьев — Здесь только вывески для лихих людей не хватает, вроде «Заходи, и бери что хочешь». — Сюда ни один лихой человек не сунется — на ходу пояснил Гарольд — А особенно в этот дом. Здесь живет Анго Фуэн. — Стало намного понятнее — сказал мне Карл — Если это дом самого Анго Фуэна, то понятное дело, к нему никто не полезет. — Зря иронизируешь — без тени шутки произнес наш друг — Фуэн один из «ночных королей» Форессы. В нашем городе нет ни одного нищего, который не платил бы ему со своего дохода. Если ты бросил грош побирушке, то можешь быть уверен, что треть от этого гроша осядет в карманах Фуэна. А вон в том доме, с золотыми колоннами, обитает Сезар Руан. На его руках крови больше, чем у иного палача, он глава гильдии наемных убийц. — То есть всем известно, чем промышляют эти господа и все равно власти города дают им жить в нем спокойно? — я даже остановился от удивления — Однако! — Мой отец всегда утверждал, что с бесстыдством Силистрии в Рагеллоне не может соперничать никто — сообщила мне Рози, подтолкнув в спину — Даже городок под названием Эйзенрих, в котором, по слухам, живут одни продажные девки. Карл и Гарольд понимающе переглянулись и подмигнули друг другу. Кто-кто, а они-то знали, что все рассказы про Эйзенрих это чистая правда. Помню я их помятый вид после ночного загула в этом самом городе. А вот мне в этой связи рассказать нечего, не довелось как-то вкусить от тамошних грехов. Правда, и без приключений я не остался. Я в Эйзенрихе свел знакомство с мистресс Виталией, и после него еще недели две просыпался в холодном поту. Да и сейчас, бывает, мне под утро снится та ночь и ощущение собственного бессилия перед мрачной мощью этой женщины. И еще то, что я снова ослеп, как тогда, в покоях публичного дома. Пусть это длилось и недолго, но страх того, что подобное может повториться, со мной останется навсегда. — Впечатлен — признал я, догоняя Гарольда — Но зато теперь понятно, почему здесь никто не боится ночных работничков. И правда — кто сюда сунется? — Верно — подтвердил тот — Кто здесь попробует хоть что-то украсть, тот на этом свете не заживется. Очень удобно. Хотя, ради правды, обитатели «белого города» из числа старых фамилий всегда были против соседства с подобными личностями, даже несмотря на подобную пользу. Много было в свое время по этому поводу копий сломано, только без толку. Короля такое положение вещей устраивает, а с ним в Силистрии никто не спорит. Разве что только палач, у него есть такое право, подтвержденное соответствующей грамотой. Как оказалось, и здесь все было не просто так. То, что мы видели в самом начале, это был квартал зажиточных граждан, а наш друг проживал еще дальше, на некоем подобии холма, возвышавшегося над «белым» городом. Там были уже не просто богатые дома, там разместились именно что замки старых фамилий королевства, «старого золота», как тут говорили — с башенками, с круглыми куполами, с узкими окнами-витражами, разве что только без крепостных рвов и подвесных мостов. А вот стены вокруг них наличествовали. Ну, не такие как в герцогствах, которые в случае чего штурмовать надо с лестницами и требушетами, но все равно основательные, в два человеческих роста. И родовое гнездо Монбронов Силистрийских окружала такая стена — крепкая и добротная. Впрочем, здесь все было сделано на совесть, в том числе и ворота — массивные, чугунные, с завитушками, увенчанные острыми пиками. А еще над ними красовался герб — огромный, с меня размером, словно кричащий о знатности фамилии, проживающей здесь. Врать не буду — впечатляло это все. Особенно герб. Сдается мне, что на буквы, складывающиеся в девиз «Презрев смерть, дойти до цели», пошло настоящее золото, а не краска. — Внушает — одобрил и Карл увиденное, а после тряхнул мешком, в котором, как видно, завозился уставший от тесноты Фил — Да угомонись ты, почти пришли. Гарольд, чего стоишь? Давай, в колокольчик позвони или еще чего сделай. Как тут у вас заведено? — У нас тут привратник всегда был — немного растерянно ответил ему Гарольд — Наша фамилия гостеприимна и хлебосольна, потому друзья семьи могли посещать наш дом в любое время дня и ночи. Днем ворота всегда были открыты, а ночью вон у той калитки всегда находился привратник, дядюшка Джок. Ну, или его сын. А сейчас их здесь нет и закрыто все. Сколько живу на свете, никогда такого не видел. Карл еще раз тряхнул мешок, подошел к калитке, подергал ее, а после несколько раз ударил по ней кулаком. — Открывай! — заорал он — Молодой хозяин приехал. Хорош спать! — Нет, все-таки в вас, уроженцах Лесного Края, есть что-то такое, дикое, первозданное — сообщила мне Рози, кутаясь в плащ. Несмотря на то, что мы были на юге, под утро здесь становилось довольно прохладно — Вы очень быстро принимаете решение в ситуациях, которые нас ставят в тупик своей непривычностью. Карл орал еще минуты три, пока, наконец, за калиткой не раздались шаги. — Чего надо? — спросил оттуда чей-то сонный голос — Поди прочь, пьянчуга, пока я на тебя собак не спустил! — Джок! — обрадовался Гарольд — Джок, почему все закрыто? Что происходит? — Месьор Гарольд? — неуверенно произнес голос — Это вы? Вы живы?