– Вон бритва и помазок в коробке. Мыло на умывальнике в кухне. Я бы хотел взять еще и запасную рубашку. – Отложите ее, и мы все захватим с собой. – Вот эту. – Хорошо. Это все? – Да, все. – Тогда пойдемте. Мы вышли во двор. Майор стоял у головной машины и курил. – Вы готовы? – Да, готов. Как долго нам ехать? – Прилично. Поспать успеете. – Генрих, – это уже к сопровождающему. – Долго там еще? – Нет, господин майор, уже заканчивают. – Поторопите их, нам еще ехать. – Слушаюсь, господин майор! Через пять минут мои «гости» спустились во двор. Штатский подошел к майору и минут десять что-то ему рассказывал. Передал какой-то пакет. Наконец, майор кивнул головой, и их беседа закончилась. «Гости» направились к подворотне, а майор кивнул мне на автомобиль: – Садитесь, пора ехать. – Квартиру бы закрыть, господин майор… – Не волнуйтесь, ничего не пропадет. Садитесь! Пожав плечами, я полез в машину. Пропетляв по городу, наша кавалькада выехала на шоссе, и машины прибавили скорость. Ехали мы действительно долго, я успел задремать и проспал, наверное, не меньше часа. Видимо, отъехали мы прилично, ибо пейзаж за окном был мне явно незнаком. Пару раз нас останавливали посты, из передней машины им что-то показывали, и к нам они даже и не подходили. Но вот уже, похоже, и цель поездки. Машины остановились перед глухими воротами. Справа и слева от ворот тянулся в лес высокий забор. Скрипнув, ворота распахнулись. Надо же – шлюз. Машины въехали в него, и ворота закрылись за нашей спиной. Ни одной живой души я не видел. Открыв дверь, солдат вышел из машины и кивком головы предложил мне сделать то же самое. Из неприметной двери сбоку вышло четверо солдат. Быстро и деловито они осмотрели наши автомашины. Еще двое, так же молча, проверили документы у всех, кроме меня. Такое впечатление, что меня они вообще не видели. Закончив проверку, солдаты скрылись за дверью, и внутренние ворота распахнулись перед нами. За воротами опять был лес и узкая дорога между деревьями. Метров через 200 мы выехали на просторную площадку, где уже стояло несколько автомашин. Все, конец пути. Водитель заглушил двигатель, и мы все вышли на улицу. – Туда, – солдат указал рукой на двухэтажное здание в конце площадки. Мы все вместе (майор шел впереди) подошли к зданию. Автоматчик на входе, проверив документы у майора, щелкнул каблуками и вытянулся. Майор, два солдата и я поднялись по лестнице на второй этаж и, пройдя по коридору метров 20, остановились у обитой кожей двери. Майор поправил фуражку и постучал в дверь. – Херайн! (Войдите!) – Майор открыл дверь. – Господин полковник! Разрешите доложить – господин Манзырев по вашему приказанию доставлен. – Пусть зайдет. Вы свободны, господин майор. Я вошел. Дверь за моей спиной тихонько щелкнула, и сопровождающие остались в коридоре. Большой, метров 50, кабинет, хорошая кожаная мебель. Радиоприемник в углу на низком столике. Хозяин кабинета стоял ко мне спиной около окна и курил в форточку. – Садись… дядя Саша, – сказал он, не оборачиваясь. – Поговорим? Он повернулся к столу и загасил сигарету в пепельнице. – Здравствуй… Барин. Или тебя уже как-то иначе ТУТ называть надо? – Нету больше Барина, дядя Саша. Нету. Кончился весь, еще там, во дворе. – Так кто же ты теперь? И что это вообще тут за шарашка? – Полковник Генрих Ланге. Военная разведка – абвер. Слышал? – Да откуда ж. Полковник… Эк, залез-то! Не страшно? – Не залез, дядя Саша. Вернулся. Домой. – Так, подожди… Ты немец, значит? – Чистокровный. Всегда им был и им же и помру. – Во, значит, как… А что же ты тогда на зоне-то делал? Туда-то ты как попал? – Разные бывают случаи, дядя Саша, разные. Иногда и чужое на себя брать приходится, чтобы живым остаться. – Не понимаю, – я помотал головой. – Не слыхал я раньше про такие штуки. – И я, дядя Саша, много про что не слыхал. Однако вот пришлось научиться. – Ты и по-русски, как я, говоришь, а выходит – немец. – Не нравится? – Непонятно. Странно как-то и непривычно. – Тут каждый второй так говорит. Майор вон, так тот вообще в школе учителем работал. – В школе? – Ну да. В Белостоке. В обычной средней школе, детей до войны учил. – А потом, значит, к вам пришел. – Не пришел. Вернулся. – Как ты? – Как я. Только не так кроваво это у него вышло. – Да уж, – я скрипнул зубами. – Если б не эта … Если б не Иголка… Попадись он мне… – Не только тебе, дядя Саша, не только тебе. Он бы здесь у меня пол насквозь бы прогрыз, аж до подвала, веришь? – Верю. Злой ты, как я погляжу. – Не злой я, дядя Саша. Справедливый. А что у нас по справедливости за предательство полагается? – Пику в бок – и в аут. – Хм-м… Ну так тоже можно. Хотя и другие способы есть. Пить будешь? – Буду, конечно. У тебя тут, поди, не самогоном поят? – Обижаешь… В таких хоромах – да самогон? Ланге потянулся рукой к столу, что-то там нажал. Из неприметной двери, справа, беззвучно возник коренастый солдат. Быстро расставил на приставном столике рюмки и тарелочки с закуской. И так же беззвучно исчез. Мы присели к столу, и Ланге плеснул мне водки. Себе тоже налил, и мы, не чокаясь, выпили. – Слышь, Барин… Тьфу ты, даже и не знаю, как тебя сейчас величать-то? – Наедине и Генрихом можешь. А на людях – господин полковник. – Ага, понял. Ты вот скажи, на кой я тебе сейчас-то сдался? Сызнова бежать ты вроде уже и не собираешься? – Ты мое хозяйство видел? – Откуда же? Мы только по этой дорожке через лес проехали, и все. Ничего я, кроме леса и ворот, не видел. – Тут у меня народу нехило. Даже и твои знакомые есть. – Это какие же у меня ТУТ знакомые есть? Откудова им тут взяться-то? Ланге усмехнулся, снял телефонную трубку и бросил туда несколько слов. – Вот сейчас и посмотришь.