– Хозяйственный ты. – Не я. Немецкий это грузовик. Еще утром немцы катались. Вот я и решил, что жлобство это – они на колесах, а я пешком. – Так прямо и согласились отдать? – Не сразу. Но я уговаривать умею хорошо. Когда я стал вытаскивать из кабины свой арсенал, лейтенант уважительно кивнул. Снайперка, два автомата и карабин – впечатляло. – Помочь? – Да уж, сделай милость. Мне самому все это тащить не с руки. – Сюда же принес? – Два ствола – хозяйские. Водила и еще с ним был какой-то водяной. – ??? – От меня прятался – в ручей залег. – Зимой? – Именно так. Они там, похоже, воду брали и ледок покрошили. Вот он туда и плюхнулся со всей дури. – Надо же! И не побоялся замерзнуть потом. – Не успел. – Не судьба была ему замерзнуть, видать… – Не судьба. Кстати, и в ящике – не взрывчатка. Консервы там. Не забудьте. Лейтенант подозвал Шевчука, и тот навьючил на себя мой арсенал. Себе я оставил только снайперку и лыжи. Прибежавшие из леса два бойца утащили из грузовика все остальное. Шли мы долго, километра полтора. Кроме лейтенанта в засаде на дорогу участвовало еще трое. Наконец, спустившись в овраг, мы увидели неяркий костерок, и тут же нас окликнули: – Стой! Кто идет? – Свои, Шерстобитов, свои, – ответил Кольцов. – Вы, товарищ лейтенант? А с вами кто? – Партизан это, местный. Мы прошли к костру. Оглядевшись, я увидел несколько шалашей. Людей не было. Спят? Лейтенант присел на бревно, кивнул мне напротив: – Поговорим? – Без проблем. – Шевчук! – Я, товарищ лейтенант! – Консервы открой, народ покормить надо. – Сколько брать? – По банке на двоих. Подхватив ящик, Шевчук уволок его в темноту. – С едой напряг? – посмотрел я ему вслед. – Заметно? – В другом случае – утром бы есть стали. – Да, плохо у нас с этим. – С чем хорошо? – Да, сказать по правде – со всем плохо. Лейтенант протянул руки к огню. Пальцы у него подрагивали. Устал? Замерз? Подошедший боец молча поставил на бревно открытую банку консервов и отошел в темноту. – Угощайтесь, – кивнул мне Кольцов. – Ваши же, из грузовика. – После тебя, лейтенант. Я в последнее время не шибко от голода страдал, перетерплю. Уговаривать его не пришлось, и почти две трети банки он умял достаточно быстро. Облизал ложку и подвинул банку мне. – Пока есть буду, рассказывай. И Кольцов рассказал. В вылазке на дорогу участвовали практически все способные к передвижению бойцы. Таковых вместе с ним было пять человек. В лагере остались двое тяжелораненых, и один боец, раненный в руку, стоял на посту. Из оружия на всех имелся только пистолет лейтенанта (с пятью патронами) и две винтовки (тринадцать патронов). Так что мой арсенал был для них неоценимым подарком. Еды у них практически уже не было. – Давно вы тут? – Полтора месяца. – Ни фига ж себе! Так тут и сидели? – Нет. Нас больше было. Роту уже три месяца как отрезали. Мы по лесам прошли километров двести. Сначала проще было, патроны были, оружие. Военврач с нами был. – Это как же вас так? – Мост мы держали. Приказ был: держать до последнего. А немцы с флангов обошли и на мост не пошли. Вот мы у них в тылу и оказались. – Что ж, так и остались у моста-то сидеть? – День еще просидели. А потом зажгли его и в лес отошли. Тем более что они начали нас минами обкладывать. Вот ротный и распорядился – мост зажечь и уходить. – А дальше как вышло? – Сначала по лесам шли. С едой плохо было, но местные помогали понемногу. У немцев брали иногда. Но больше старались тихо идти. Ротный говорил – к своим надо, тут воевать не наше дело. – Неправ он был. Умеючи, тут целой ротой можно было бы таких дел наворочать! – Так то ж – умеючи. А у нас вся рота из вчерашних школьников составлена была. Опытных солдат – хорошо, если полвзвода набралось. Но хорошо шли, почти без потерь. Вот только с продовольствием последнее время хуже стало. В деревнях почти всюду немцы стоят, да и на дорогах старались мы не шуметь. – А как же… – я кивнул головой на шалаши. – Там, – кивнул головой куда-то в сторону лейтенант, – у немцев большой склад. Пушки, техника, еще что-то. – Ну и что? – А то, что вышли мы к нему около месяца назад. Ротный, как посмотрел, так и говорит: «Нельзя нам мимо такого объекта просто так пройти. Если его уничтожим, то урон большой немцам нанесем. Не стыдно будет потом перед своими». – Это он правильно прикинул. – Вот мы под утро и ударили. Только у немцев там танковый батальон стоял. Прижали они нас, а тут немцы опомнились и пушки эти развернули. И все. Полчаса – и не стало роты. – Сделать-то хоть успели чего? – Несколько пушек гранатами взорвали, склад бутылками подожгли. Ну и немцев не меньше взвода положили. Кто ж знал, что танки эти к маршу готовились? И экипажи у них уже внутри были? Не эту ли канонаду я слышал? Я-то думал – фронт. А тут – вон оно что было. – А потом что было? – Кто успел – в лес ушел. Но немцы еще долго по лесу ходили. Многих побили, особенно раненых. Уже после мы тут собрались. Нас больше было. Раненых было человек десять, да и живых столько же.