— А вам не кажется, что это приглашение выглядит все же довольно странно? — Да, — задумчиво согласился Аллейн. — Да. Кажется. — Как вы полагаете, предприятие его сестры — прибыльное дело? — Не очень. — А в прошлых его затеях она как-то участвовала? — Досье на нее нет. Хотя постойте. Тут имеется ссылка. «См. мисс Мак-Гиган». Ну-ка, тащите сюда Маков. Дежурный сержант притащил Маков. — Ну вот, — спустя некоторое время произнес Фокс. — Взгляните-ка. — И, не дожидаясь, пока шеф взглянет, продолжил несколько носовым голосом, каким он всегда читал вслух: — «Мак-Гиган, Оливия, предположительно вдова Сина Мак-Гигана, о котором ничего не известно. Сестра Кеннета Санскрита, см. Впоследствии сменила имя на «Ксеноклея». Подозревается в торговле наркотиками вместе с братом. Обвинялась в занятиях ворожбой, оштрафована в 1953-м. Жалобы в Королевское общество защиты животных по поводу жестокого обращения с кошкой, 1957. Признана судом виновной. Оштрафована». Человек Фреда Гибсона оставил это без внимания. За что и получит по шапке, — закончил Фокс. — Ага. Вот и Сэм Уипплстоун считает, что она мучила кошку. Неплохая картинка у нас получается, нет? Должен сказать, имя Ксеноклея показалось мне слишком красивым, чтобы быть настоящим. — Вы считаете, имя выдуманное? — Выдуманное-то оно выдуманное, да только не ею. Так звали мифическую пророчицу, не пожелавшую предсказать судьбу Гераклу на том основании, что он явился к ней немытым. Видимо, прямо после работы в Авгиевых конюшнях. Готов поспорить, что прекрасная Ксении перекрестилась, а когда занялась ворожбой, вернулась к исходному имени. — Где они живут? — Прямо над гончарной мастерской. Там, похоже, оборудована квартира, и, судя по виду конюшен, не маленькая. — И брат, значит, живет с ней… Погодите-ка, — перебил сам себя Фокс. — Где у нас список гостей, с которым мы работали ночью? — Не волнуйтесь, у меня в кабинете. Я уже заглянул. Это их общий адрес. Пока мы с вами здесь, Братец Лис, давайте поищем, нет ли чего на Шеридана А. Р.Г., Каприкорн-Уок, дом 1. — Нет, на Шеридана досье отсутствовало. — И все-таки, — упорствовал Аллейн, — нужно будет с ним разобраться. Даже если придется выспрашивать у президента, не связан ли этот Шеридан с Нгомбваной. Хотя, правда, на прием его не пригласили. Что же, пойдем отсюда. Они покинули архив и вернулись в отдел Аллейна, откуда тот ухитрился связаться по телефону с суперинтендантом Гибсоном. — Какие у нас неприятности, Фред? — Ничего стоящего, — бесцветным голосом ответил тот. — В посольстве вроде все тихо. Разгром мы приостановили. Рутинная предосторожность. — Разгром? — Там собирались прибрать после праздничка. Люди из «Видов», электрики. Глупо, конечно, нас-то все равно внутрь не пустят. Если никакого продолжения не последует, им, наверное, можно будет заняться своим делом. — Кто-нибудь интересный входил-выходил? — Почтальон. Торговцы. Мы досматриваем все, что туда доставляют, и это не прибавляет нам популярности. Зато визитеры выражают соболезнования и оставляют в утешение свои визитные карточки. Ну и журналисты, конечно, тут крутятся. Да, и еще один инцидент. — Какой? — Его Прохиндейство, хочешь — верь, хочешь — нет. — Президент? — Он самый. Вдруг вылез со здоровенным грязным псом из парадных дверей и объявил, что желает прогуляться по парку. Аллейн выругался. — Ты что? — спросил Гибсон. — Ничего, продолжай. — Мой сержант, поставленный у входа, пытался его урезонить. Я крутился по соседству в служебной машине, они увидели меня, подозвали, я тоже начал его уламывать. Но он жеманничал и уверял, что мы суетимся по пустякам. Очень трудный человек, — скучно сказал Гибсон. — И как ты с этим справился, Фред? — Уперся рогами, как же еще? Сказал, что мы пойдем с ним, а он ответил, что если я волнуюсь насчет его безопасности, так при нем собака и личный телохранитель. Тут дверь снова отворилась и вышел — догадайся кто? — без какого-либо оживления предложил Гибсон. — Вчерашний копьеносец? — Правильно. Мой подозреваемый номер один, которого мы бы вчера с ходу у них позаимствовали, будь у нас такая возможность. Он самый и вышел, в натуральную величину. — Ты меня не удивил. И чем все кончилось? — Сам догадайся. Налетели журналисты — радио, телевидение, пресса. Он сказал «без комментариев» и отправился на оздоровительную прогулку с псом, подозреваемым номер один и пятью моими ребятами в патрульных машинах, старавшимися организовать какое ни на есть прикрытие. Отправился любоваться на Питера Пэна, — горько пожаловался Гибсон, — но, поскольку никто никого не пристрелил и бомб там тоже не швыряли, вернулся несолоно хлебавши домой. Сегодня еще ужин во дворце. — Его программу сильно подсократили, не так ли? — Да. Неприметная машина. Смена маршрута. Маленькая вечеринка. — По крайности копьеносца он с собой не возьмет? — У меня таких сведений нет. А я бы не удивился. — Бедный Фред! — Ну, это не та работка, на которую идешь как на праздник, — сказал Гибсон. — Да, вот еще что. Он желает повидаться с тобой. Или поговорить. — О чем? Ты не знаешь? — Нет. Он просто пробурчал пару слов через плечо, когда воротился. Трудный человек. — Возможно, он сократит свой визит. — А его как ни сокращай, мне все равно мало не покажется, — вздохнул Гибсон, после чего коллеги попрощались. — Да, дельце получается из разряда «поди туда, не знаю куда», — положив трубку, посетовал Аллейн. — Не знаю, Братец Лис, не знаю. Надо бы поторапливаться, а в каком направлении двигаться, неизвестно. — Этот мистер Шеридан, — поразмыслив, решил Фокс. — Он у нас все как-то на обочине остается, верно? И с секретным обществом, и с прочим. — Да, верно. Но его же не было на приеме. Почему вы о нем вспомнили? — Он тоже член их компании. — Да. Послушайте, Фокс. Единственная причина — единственная осязаемая причина, — по которой мы думаем, что у этих идиотов рыльце в пуху, состоит в наличии доказательства, если его можно так назвать, того, что миссис К.‐М. стреляла в дамской уборной из «люгера». Я совершенно убежден, хотя бы исходя из реакции — ее и рыцарственного полковника, — что это ее рук дело, однако настоящее доказательство — это все же другая история. Хорошо. Крайне подозрительное и, вообще говоря, недопустимое слово «совпадение» раз за разом всплывает в нынешнем расследовании, но будь я проклят, если соглашусь с аргументами, основанными на представлении, будто в посольстве за пять минут произошло два совершенно различных покушения на убийство. — Вы подразумеваете, — спросил Фокс, — что миссис К.‐М. и вся их шайка кое-что замышляли, но успели сделать только первый ход, после которого копейщик их обскакал? — Это ли я подразумеваю? Да, пожалуй, но провалиться мне на месте, если эта идея не звучит еще глупее, чем я ожидал. — Да, идейка не очень. — А вы попробуйте полюбить ее всем сердцем. — Я пробую, да как-то не получается. — Ну и шут с ней. Может, и не стоит она ваших стараний. Вот что я вам скажу, Фоксик. Мы попробуем побольше узнать о мистере Шеридане, хотя бы из аккуратности. Но кроме того, давайте рискнем и займемся тягостными попытками выяснить обстоятельства смерти девушки по имени Гленис Чабб, каковая смерть произошла в Лондоне первого мая шестьдесят девятого года. — Дорожное происшествие? — Мы не знаем. У меня осталось впечатление, что, хотя и было использовано выражение «несчастный случай», использовано оно было неверно. Где-то на краю моей изношенной памяти маячит ощущение, возможно и не имеющее реальных оснований, что фамилия Чабб связана с нераскрытым преступлением. Мы в расследовании не участвовали. Дело было не по нашей части. — Чабб, — пробормотал Фокс. — Чабб. Да-да, что-то было. Постойте, мистер Аллейн, постойте. Одну минутку. Фокс затуманенным взором уставился в пространство и замер. Из этого состояния его вывел Аллейн, шлепнувший ладонью по столу. — Ноттинг-Хилл-Гейт, — сказал он. — Май шестьдесят девятого. Изнасилована и задушена. Там видели убегающего мужчину, но арестовать никого не удалось. Да, оно самое. Надо, конечно, проверить, но готов поспорить — это оно. Дело до сих пор не закрыто. — Черт, вы правы. Расследование закончилось пшиком. Они установили виновного, но так и не смогли ничего ему предъявить. — Нет. Не смогли. — Он был цветным, — сказал Фокс. — Цветным, правильно? — Да, — ответил Аллейн. — Был. И даже черным. Больше того — ну конечно! Нужно заглянуть в нераскрытые дела, и мы наверняка его обнаружим. Времени на это ушло немного. В папке с нераскрытыми убийствами за май 1969 года имелся исчерпывающий отчет об убийстве Чабб Гленис, шестнадцати лет, чернокожим мужчиной, который, как было уверено следствие, не сумевшее, впрочем, этого доказать, являлся уроженцем Нгомбваны. Глава 7