— Верно, — согласился мистер Уипплстоун и добавил странно дрогнувшим голосом: — Я знаю только, где она теперь. — Хотите, Чабб от нее избавится, сэр? Это предложение показалось мистеру Уипплстоуну отвратительным, однако ответить он постарался по возможности спокойно: — Нет, я думаю, не стоит. Утром я сам о ней позабочусь. Позвоню в Общество защиты животных. — Я только к тому, сэр, что, если вы ее выставите, она отправится туда, где живет. — А то еще, — предложил Чабб, — я могу снести ее в садик на заднем дворе. Вроде как на ночь. — Да, — выдавил мистер Уипплстоун, — спасибо. Не беспокойтесь. Я что-нибудь придумаю. Спасибо. — Спасибо, сэр, — бессмысленно откликнулись Чаббы. Поскольку сразу они не ушли и поскольку мистер Уипплстоун пребывал в несколько растрепанном состоянии, он, к собственному удивлению, поинтересовался: — Приятно провели вечер? Ответа не последовало. Подняв глаза, мистер Уипплстоун обнаружил, что слуги молча таращатся на него. — Да, сэр, спасибо, — еще немного помолчав, сказали оба. — И прекрасно! — воскликнул он с фальшивой сердечностью, напугавшей его самого. — Превосходно! Спокойной ночи, Чабб. Спокойной ночи, миссис Чабб. Когда слуги удалились, мистер Уипплстоун погладил кошку. Она открыла затуманенные глаза — или уже не такие затуманенные? — вопросительно дрогнула и снова заснула. Чаббы прошли на кухню. Он ясно слышал, как открылся холодильник, как вода полилась из крана. «Блюдце моют», — виновато подумал он. Мистер Уипплстоун подождал, когда Чаббы поднимутся наверх, и после этого сам воровато проскользнул на кухню, держа кошку в руках. Он вдруг вспомнил, что не доел эскалоп, приготовленный миссис Чабб на ужин. На сей раз кошка проснулась и основательно подзаправилась эскалопом. Чтобы попасть в садик за домом, нужно было пройти коридором и спуститься по довольно крутым ступенькам. С кошкой на руках это оказалось не простым делом, так что спуск получился изрядно шумным, хорошо еще, помог свет, проникавший из-за штор на окнах полуподвальной квартиры мистера Шеридана. Этот же свет помог мистеру Уипплстоуну отыскать у дальней стены дворика клочок земли, на котором ничего не было посажено. Туда он и опустил свою ношу. Он подумал, что кошка может скакнуть в темень и удрать, однако нет: после довольно долгой паузы она занялась тем, ради чего ее сюда принесли. Мистер Уипплстоун тактично отвернулся. Сквозь щелку между шторой и оконной рамой за ним наблюдал кто-то невидимый. Тень на шторе почти наверняка принадлежала мистеру Шеридану, почти наверняка он-то и подглядывал в щелку, исчезнувшую чуть ли не сразу за тем, как обернулся мистер Уипплстоун. Тень тоже исчезла. В этот же миг легкий шум вверху заставил его поднять взгляд к верхнему этажу дома. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как закрывается окно в спальне Чаббов. Разумеется, предположение, будто и они следили за ним, было беспочвенным. «Что-то у меня воображение разыгралось», — подумал мистер Уипплстоун. Легкое ритмичное шкрябанье заставило его обернуться к кошке. С прижатыми ушами и с ревностным сосредоточением, красноречиво свидетельствующим о ее способности восстанавливать силы, кошка ликвидировала учиненный ею непорядок. Затем последовали скрупулезные гигиенические процедуры, покончив с которыми она подмигнула мистеру Уипплстоуну и потерлась похожей на орех головкой о его лодыжку. Он поднял ее с земли и вернулся в дом. 2 В фешенебельном и довольно дорогом зоологическом магазине, расположенном сразу за углом Баронсгейт, имелась консультационная комната, в которой по средам принимал ветеринарный хирург. Мистеру Уипплстоуну как-то попалось на глаза его объявление, так что на следующее утро, как раз пришедшееся на среду, он вместе с кошкой отправился туда. Чаббам он сообщил об этом со всей сдержанностью и немногословностью, какие сумел приобрести за сорок лет дипломатической службы. Будь мистер Уипплстоун человеком менее рафинированным, мы могли бы, пожалуй, сказать, что в его действиях обозначилась некоторая вороватость. Он сказал Чаббам, что собирается «отнести животное туда, где о нем позаботятся». Чаббы пришли к заключению, что это эвфемизм, заменивший слово «усыпить», и он не стал их разубеждать. Также не счел он необходимым упоминать и о том, что «животное» провело ночь на его кровати. Кошка разбудила его на рассвете, тронув лапкой за лицо. А потом поиграла с ним, перекатываясь с боку на бок и поглядывая на него из-под лапы. А когда вошел с утренним завтраком на подносе Чабб, кошка позволила набросить на себя одеяло, за что чуть позже была вознаграждена блюдцем молока. Мистер Уипплстоун спустился вниз, прикрывая ее номером «Таймс»; улучив минуту, выпустил через заднюю дверь в садик и лишь после этого привлек к ней внимание миссис Чабб. Кошка к тому времени уже громко требовала, чтобы ее впустили. И вот теперь он сидел на мягкой скамье в крохотной приемной плечом к плечу с несколькими баронсгейтскими дамами с собачками. Ближайшей его соседкой оказалась та самая, что отдавила ему ногу в «Неаполе», миссис Монфор, как он впоследствии выяснил, полковничиха. С того случая они при встречах желали друг дружке доброго утра, пожелали и теперь. В общем и целом она производила на мистера Уипплстоуна жутковатое впечатление, хотя и не столь сильное, как ваятельница свиней. Разодетая, по обыкновению, в пух и прах, миссис Монфор держала на коленях пекинеса, который, бросив на кошку мистера Уипплстоуна один-единственный презрительный взгляд, повернулся к ней спиной. Кошка, впрочем, и вовсе смотрела сквозь него. Мистер Уипплстоун отчетливо сознавал, что смахивает со стороны на персонаж какой-то комедии. Единственным вместилищем для кошки, какое удалось отыскать Чаббам, оказалась старая птичья клетка, в которой некогда обитал их ныне покойный попугай. Сидевшая в ней кошка имела вид чрезвычайно разгневанный, а нянчившийся с ней мистер Уипплстоун с моноклем в глазу — и вовсе глупый. Некоторые из дам обменялись насмешливыми взглядами. — Как зовут киску? — спросила сверхделовитая ассистентка хирурга, держа наготове карандаш и блокнот. Мистер Уипплстоун понял, что если скажет «не знаю» или «никак пока не зовут», он окончательно падет в глазах всех этих женщин. — Люси, — ответил он и, словно спохватившись, добавил: — Локетт. — Чудненько! — весело откликнулась ассистентка и записала имя в блокнот. — Вам ведь не было назначено, так? — Боюсь, что нет. — Ничего, Люси долго ждать не придется. Из приемной хирурга появилась женщина с крупным сердитым короткошерстным котом на руках. Шерсть новоокрещенной Люси встала дыбом. Она издала звук, позволявший заключить, что терпение ее лопнуло. Кот на руках женщины взвыл. Собаки обменялись несколькими многомысленными гортанными замечаниями. — О боже! — Женщина улыбнулась мистеру Уипплстоуну. — Замолчи Бардольф, не будь идиотом. Когда они ушли, Люси задремала, а миссис Монфор поинтересовалась: — Ваша кошечка очень больна? — Нет! — почти выкрикнул мистер Уипплстоун и поспешил объяснить, что Люси кошка приблудная и очень изголодавшаяся. — Как вы мило о ней заботитесь, — одобрила миссис Монфор. — Некоторые ужасно обращаются с животными, я просто заболеваю, когда это вижу. Так уж я устроена. — Она повернулась к мистеру Уипплстоуну: — Я Криссе Монфор. Мой муж военный, знаете, с таким красным лицом. Полковник Монфор. Загнанному в угол мистеру Уипплстоуну пришлось представиться. От миссис Монфор тянуло густыми духами и джином. — Я знаю, — игриво сказала она, — вы здесь человек новый, верно? Номер один по Уок? Ваш Чабб приходит к нам по пятницам. Мистер Уипплстоун, обладатель безупречных манер, поклонился настолько низко, насколько позволила птичья клетка. Миссис Монфор улыбнулась ему и положила руку в перчатке на клетку. В этот миг за спиной мистера Уипплстоуна открылась дверь. Улыбка миссис Монфор застыла, словно уголки губ ее прихватили булавками. Она отдернула руку и уставилась прямо перед собой. В магазин вошел совершенно черный мужчина в ливрее с белой афганской борзой на алом поводке. Мужчина остановился, оглядывая комнату. На скамье, по другую сторону от миссис Монфор, имелось свободное место. По-прежнему глядя перед собой, она подвинулась так, что ни справа, ни слева от нее достаточного пространства не осталось. В тот же миг и мистер Уипплстоун подвинулся, увеличив расстояние между собой и соседкой, и жестом пригласил мужчину присесть. Мужчина сказал: «Спасибо, сэр» — и остался стоять. На миссис Монфор он не взглянул. Гончая потянулась носом к клетке. Люси не проснулась. — На твоем месте я бы не подходил к ней слишком близко, дружок, — сказал мистер Уипплстоун и погладил пса. — Мы с тобой знакомы, — продолжал он. — Ты из посольства, верно? Агман. — Люси Локетт? — произнесла, появляясь из двери, ассистентка хирурга. — Мы с нетерпением ожидаем ее. Консультация получилась короткой, но исчерпывающей. Люси Локетт оказалось месяцев семь от роду, температура нормальная, парша, глисты и паразиты отсутствуют, она сильно истощена и потому пребывает далеко не в лучшем состоянии. Тут ветеринар немного заколебался. — У нее несколько шрамов, — сказал он, — и сломанное ребро, которое, правда, уже успело срастись. О ней плохо заботились и, боюсь, даже мучили. — И, заметив выражение ужаса на лице мистера Уипплстоуна, хирург весело добавил: — Впрочем, ничего такого, с чем не справятся таблетки и хорошее питание. Еще он отметил, что у кошки удалены яичники. Она наполовину сиамка, наполовину бог знает кто, сказал он, ероша шерсть Люси и поворачивая ее так и этак. Он рассмеялся, увидев белый кончик хвоста, и сделал Люси укол. Люси вытерпела это недостойное обращение с полнейшим равнодушием, но, едва ее отпустили, вспрыгнула своему защитнику на руки и проделала уже привычный фокус, засунув голову под пиджак и прижавшись к его сердцу. — Привязалась к вам, — улыбнулся ветеринар. — У этих животных развито чувство благодарности. Особенно у кошечек. — Я ничего в них не смыслю, — поспешно откликнулся мистер Уипплстоун. Уговоры продавца зоомагазина и обуявшая мистера Уипплстоуна растерянность привели к тому, что на обратном пути он купил кошачью корзинку, фарфоровую тарелочку с надписью «Кискина миска», гребешок, щетку и ошейник, на который здесь же заказал металлическую бирку с надписью «Люси Локетт, Каприкорн-Уок, 1» и номером своего телефона. Продавец продемонстрировал ему также маленькую красную шлейку для прогулок и заверил, что если хозяин проявит немного терпения, кошка вскоре согласится ее носить. Он примерил шлейку на Люси, результат оказался настолько симпатичным, что мистер Уипплстоун купил и шлейку тоже. Оставив клетку в магазине и сказав, что за ней зайдут, тяжело нагруженный мистер Уипплстоун с Люси за пазухой поспешил домой, предвкушая встречу с Чаббами и призывая на помощь весь свой дипломатический опыт. Он и не думал, что несет под пиджаком собственную судьбу. 3 — Очаровательно, просто очаровательно, — повторял мистер Уипплстоун, поворачиваясь от хозяина дома к хозяйке, слегка наклоняя голову и горбя плечи — манера, некогда широко распространенная среди людей его профессии. — Я в совершенном восторге. — Подлейте себе, — сказал Аллейн. — Я ведь предупредил, что приглашаю вас не без задней мысли, так? — Готов, готов ко всему, но, повторяю, это было очаровательно. И портвейн превосходный. — Я вас оставлю, — предложила Трой.