Китти Картаретт лежала в большой старинной кровати. Выйдя замуж, она сначала пожелала, чтобы ее обили стеганым бархатом персикового цвета, но быстро сообразила, что это расценят как безвкусицу. Желая зарекомендовать себя среди окружения с наилучшей стороны, она отказалась от этой идеи, но туалетный столик, стулья и светильники все-таки выбрала на свой вкус. Теперь она с печалью разглядывала обстановку, и со стороны этот взгляд можно было вполне принять за прощальный. Повернувшись на кровати, Китти увидела свое отражение в длинном зеркале. Из-под шелковой розовой простыни выглядывало опухшее от слез лицо. — Как же ужасно я выгляжу! — пробормотала она и сообразила, что лежит на месте, где обычно спал ее муж. Она зябко поежилась, но среди соседей вряд ли бы кто расценил это как проявление скорби по любимому мужу. В свое время леди Лакландер даже заметила, что Китти Картаретт относилась к той редкой породе женщин, которым на протяжении всей жизни не доводилось испытывать особой привязанности ни к кому на свете. Даже сейчас леди Лакландер вряд ли бы смогла объяснить, почему Китти плакала. Она бы скорее предположила, что это результат нервного потрясения, а вовсе не ощущение одиночества, которое Китти вдруг почувствовала особенно остро. В дверь постучались, и Китти вздрогнула от неожиданности. Морис со своей старомодной деликатностью всегда стучался, прежде чем войти. — Кто там? — спросила она. Дверь открылась, и вошла Роуз. В муслиновом халате и с заплетенными в косу волосами она походила на школьницу. Глаза у нее тоже покраснели и распухли от слез, но даже это — с досадой отметила Китти — ничуть не портило ее очарования. Китти подумала, что ей следовало уделить Роуз побольше внимания, но потом решила, что у нее сейчас и так хватает забот. — Китти, надеюсь, ты не против, что я заглянула. Я никак не могла уснуть, вышла в коридор и заметила у тебя под дверью свет. Марк поехал в Чайнинг за снотворным, может, и тебе нужно таблетку? — Спасибо, но у меня есть все, что нужно. Все разошлись? — Леди Лакландер и Джордж уехали, Окки Финн, кажется, тоже ушел. Сказать Марку, чтобы заглянул к тебе? — Зачем? — Он может помочь чем-нибудь, — ответила Роуз дрожащим голосом. — Мне, во всяком случае, при нем становится легче. — Еще бы! — сухо заметила Китти, и Роуз слегка покраснела. — Со мной все в порядке, но я признательна за заботу. А что полицейские? Все еще хозяйничают в кабинете как у себя дома? — Думаю, что они уже ушли. Но они ведут себя на редкость тактично, Китти. Хорошо, что мистер Аллейн — настоящий джентльмен. — Еще бы! — снова повторила Китти. — Не волнуйся, Роуз, я все понимаю. Она говорила доброжелательно, но давала понять, что хочет остаться одна. Роуз, поколебавшись, все же сказала: — Китти, пока я ждала возвращения Марка, я стала думать. О будущем. — О будущем? — переспросила Китти, не сводя с нее глаз. — Мне казалось, что и настоящего более чем достаточно. — О настоящем я не могу сейчас думать! — моментально отреагировала Роуз. — Думать о папе слишком больно! Но я вдруг сообразила, как нелегко тебе придется в будущем. Может, ты не в курсе… не знаю, говорил ли тебе папа… — Ах да, — безучастно произнесла Китти. — Я знаю, он мне говорил. Твой отец был чрезвычайно щепетилен в денежных вопросах. — Она подняла глаза на девушку. — Не волнуйся, Роуз, все в порядке. Я справлюсь. Я и так ни на что не рассчитывала. Таким, как я, рассчитывать ни на что не приходится, — хмуро добавила она. — Но я хотела тебе сказать, чтобы ты не переживала. Во всяком случае, из-за денег. Сейчас об этом трудно говорить, и нам, наверное, надо привыкнуть к тому, что произошло, но я искренне хочу помочь. — Роуз сначала говорила быстро, но потом начала лепетать и запинаться. Как будто от нервного напряжения она впала в состояние, близкое к опьянению. Природная сдержанность, казалось, ее оставила и уступила место желанию излить свои чувства первому встречному. Сейчас на месте такого человека оказалась мачеха. — Как бы то ни было, — продолжала она, нервно сцепляя пальцы, — я все равно должна тебе сказать. Дело в том, что я не задержусь в нашем доме надолго. Мы с Марком собираемся обручиться. Китти взглянула на нее и, помедлив, ответила: — Но это же чудесно! И я искренне желаю тебе счастья. Но эта новость меня вовсе не удивила. — Конечно, — согласилась Роуз. — Я допускаю, что скрывать свои чувства нам не очень-то удавалось. — Ее голос задрожал, и глаза наполнились слезами. — Папа знал! — Да, — подтвердила Китти, слега улыбнувшись. — Я сама ему сказала. — Ты? Китти, казалось, только сейчас сообразила, что разговаривает с мачехой. — Не обижайся, — сказала Китти. — Это вышло само собой. Я не могла не заметить. — Но мы сами ему обо всем рассказали! — пролепетала Роуз. — И как он отреагировал? Послушай, Роуз, — продолжила Китти устало, но доброжелательно, — к чему ходить вокруг да около? Я знаю про мемуары старого Лакландера. Роуз недовольно поморщилась: — Я совсем про это не думала! Это ничего не меняет! — Не меняет, — согласилась Китти, — особенно теперь. Что там такое? Роуз подняла голову. — Мне кажется, я слышу голос Марка, — ответила она и направилась к двери. — Роуз! — громко окликнула ее Китти, и та остановилась. — Я знаю, что это не мое дело, но сейчас ты совершенно разбита. Как мы все. Не нужно принимать поспешных решений. И «гнать лошадей», как выразился бы твой отец. Роуз с изумлением на нее посмотрела: — Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Каких «лошадей»? Она открыла дверь, и на ее пальцы легла холеная мужская рука. — Это я! — раздался голос Марка. — Мне можно войти? Роуз взглянула на Китти, которая, помедлив, ответила: — Ну конечно! Входите, Марк. Он действительно был на редкость красивым мужчиной: высоким, смуглым, с волевым ртом и решительным подбородком, что придавало ему властный вид, столь неотразимый для женщин. Марк стоял, держа за руку Роуз и глядя на Китти. Они действительно были великолепной парой. — Я услышал ваши голоса и решил заглянуть. Я могу чем-то помочь? Я привез кое-какие лекарства для Роуз, чтобы она могла уснуть. Если хотите, я с удовольствием с вами поделюсь. — Надо проверить, — ответила она. — По-моему, у меня что-то было. — Давайте, я оставлю пару таблеток на всякий случай? — предложил Марк. Достав пару капсул, он налил в стакан воды и оставил все на тумбочке. — Одной достаточно. Он стоял между Китти и Роуз, так и оставшейся у двери в конце спальни. Китти подняла на него глаза и громко спросила: — Вы там оказались первым, так ведь? Марк предостерегающе поднял руку и повернулся к Роуз. — Не совсем первым, — тихо ответил он. — Мисс Кеттл… — Не важно… — раздраженно отозвалась Китти. — Я хочу знать — в конце концов, я же его жена! — что там произошло? — Роуз, — обратился Марк к девушке, — тебе лучше отправиться в постель. — Нет, Марк, дорогой, — ответила Роуз, смертельно побледнев. — Я тоже хочу знать. Пожалуйста. Неведение еще хуже! — Намного хуже, — согласилась Китти. — Причем всегда. Марк выдержал паузу и быстро произнес: — Прежде всего, лицо совершенно не пострадало… Китти скривилась, а Роуз закрыла лицо руками. — …и я уверен, что он ничего не почувствовал, — продолжил Марк и поднял палец. — Ладно! Его стукнули вот сюда. В висок. — Стукнули? — переспросила Роуз. — И все? — Это очень уязвимое место, милая. — Тогда это, возможно, несчастный случай? — Ну… боюсь, что нет. — Но почему, Марк? — Это не могло быть несчастным случаем. — Но почему? — По характеру ран. — Значит, их было несколько? — спросила она. Марк быстро подошел к ней и взял ее руки в свои. — В общем… да. — Но ты сказал… — начала Роуз. — Дело в том, что на одном небольшом участке несколько повреждений. И было бы неправильно уверять тебя, что они носят случайный характер, если патологоанатом все равно установит, что это не так. Китти, на которую перестали обращать внимание, неожиданно произнесла: