— Не знаю, такое же дерьмо. Но я пробыл с ними больше часа. — Они спрашивали, не ты ли Аноми? — Нет, но они спросили, знаю ли я, кто такой Аноми, а потом просто продолжали болтать о каком-то Братстве Абсолютного Нечто. — Я думал, что группа называется Халвенинг? — спросил Себ. — Они не упомянули «Халвенинг», они просто продолжали говорить об этом гребаном Братстве, — сказал Уолли. Я сказал: «Я не состою ни в каком гребаном Братстве, разве я похож на монаха?» И они спросили меня о том, почему меня уволили с поста Дрека и все такое, и что я могу сказать о политических взглядах Эди. — Что ты сказал? — спросил Тим. – Сказал, куча дерьма – ее взгляды. Они это и без меня знали, – сказал Уолли, в голосе которого теперь звучали нотки агрессии. Они смотрели мои видео.. Я сказал, вам надо поговорить с некоторыми маленькими БСС (борцами за социальную справедливость-прим.пер). Они хотели ее смерти, я нет. Отъебитесь… Он слишком поздно спохватился, но Брэм просто рассмеялся. — Он уже все это слышал, — беззаботно сказал Нильс. — Ты — грубый мукфлюк, — сказал Брэм Уолли своим дрекским фальцетом. — Ну да, — сказал Уолли, — я сказал им: “Идите, найдите того, кто пишет эту штуку “Перо правосудия. Вы это видели? — спросил он остальных, и все покачали головами. — Тебе бы понравилось Перо Правосудия, — сказал Уолли Тиму с оттенком злобы. — Очевидно, Червь — трансфоб. Улыбка Тима выглядела натянутой. — Да? — Ага. Гермафродит, да? Так что это выводит из себя небинарных детей. Очевидно. — А они спрашивали тебя, где ты был в тот день? — спросил Себ. — Да, и я сказал им, что был дома с бабушкой и сестрой, и они поговорили с ними и подтвердили это, и все. — Они хотели знать, когда ты в последний раз видел Эди? — Ага, — сказал Уолли. — Я сказал им, что не видел его с тех пор, как меня уволили, но я сказал им, что все еще иногда вижу Джоша. — Правда? — удивленно спросил Тим. — Ага. Ну, мы были приятелями до того гребаного мультфильма, не так ли? В любом случае, Джош не хотел, чтобы я уходил, не так ли? Это было все. И они спросили, когда я в последний раз видел Джоша, и я сказал им, что на Новый год. Мы были на одной вечеринке. — Да? — сказал Тим. — Да, он был не в себе, — сказал Уолли с резким смешком. — Говорил о сделках на фильмы и прочем дерьме. — Катя вчера вечером говорила о фильме, — сказал Нильс. — Этого не может быть сейчас, не так ли? — сказал Себ. — Если Джош… — Нет, я думаю, что это все же будет, — сказал Нильс. Теперь Тим достал свой мобильный, посмотрел на него, похоже, ему не особенно понравилось то, что он увидел, и сунул его обратно в карман. Одновременно с этим Себ взял свой мобильный и что-то нажал на нем, прежде чем снова положить его. Страйк взглянул на ленту Аноми в Твиттере. Свежих твитов по-прежнему не было. Двое детективов продолжали прерывистый светский разговор, хотя четверо мужчин и мальчик, похоже, не интересовались ими и особенно не беспокоились о том, что кто-нибудь может услышать их разговор. — Что они спрашивали у тебя, Нильс? — спросил Тим. — Почему они вообще хотели тебя видеть? — Ну, они слышали, что Джош останавливался в Норт-Гроув на месяц, прежде чем на них напали. — Это был он? — спросил Уолли, выглядя таким же удивленным, как и двое других молодых людей. — Ага. Он затопил свою новую квартиру и ту, что под ней. Много структурных повреждений. — Глупый ублюдок, — сказал Себ, но не злобно. — Поэтому мы сказали, что он может ненадолго занять свою старую комнату. Полиция хотела знать все о визите Ясмин и… — Кто? — спросил Себ. — А, может быть, это было после тебя, — сказал Нильс. — Она помогала им какое-то время, неполный рабочий день. Работа с фан-почтой, планирование интервью и так далее. — Я помню, — сказал Уолли. — Жирная птица, да? Эди уволила ее и все такое. — Ага. Так или иначе, Ясмин пошла в новую квартиру Джоша, а его там не было, так что она выследила его до нас, и они поговорили, а потом Джошу пришло в голову, что Эди… В этот момент скучающий Брэм снова встал и начал во весь голос выкрикивать дрекские фразы. Его взгляд скользнул по Страйку и Барклаю, когда он огляделся, пытаясь отвлечься. — Дреку одиноко и скучно. Дреку одиноко и скучно. Дреку одиноко и скучно. Непрекращающийся крик заглушал все, что Нильс говорил трем молодым людям. Прошла пара минут, хотя казалось, что это было гораздо дольше, прежде чем Нильс прервал все, что говорил, вытащил телефон из кармана своих шорт и молча протянул его Брэму, который схватил его, снова сел и замолчал, когда он начал играть в игру на нем. — Итак, — продолжал Нильс, — Катя говорит, что Джош взял с собой досье. — Разве они не нашли его на кладбище? — спросил Себ. — Нет, — сказал Нильс. — Они думают, что нападавший забрал его. И телефон Джоша. — Дерьмо, — сказал Себ. — А полиция разговаривала с Пезом? — спросил Уолли. Нильс покачал головой. Теперь Тим снова достал телефон из куртки и что-то набрал. Страйк проверил ленту Аноми в Твиттере. Он по-прежнему был неактивен. — Мне пора идти, — сказал Тим. — Мы даже не добрались до тебя, — сказал Уолли. – Я же сказал тебе, они не выходили со мной на связь, – сказал Тим, вставая. – Я просто подумал, что если они вышли на вас, то, должно быть, будут опрашивать всех, кто связан с «Чернильно-черным сердцем», но похоже, у них были другие причины поговорить с вами троими. Эта идея, казалось, успокоила Тима. – В любом случае, рад был вас видеть, – сказал Тим. Затем, увидев такси, сказал: — А вообще, возьму такси, — и, взмахнув рукой, выбежал со двора паба, чтобы поймать такси Уолли, Себ и Нильс смотрели, как Тим уходит. Брэм не отрывался от игры. Когда такси отъехало, Уолли сказал: — Я всегда считал, что он немного придурковат. Себ усмехнулся. Уолли сверился со своим телефоном и сказал: — Да, мне тоже пора. Передай привет Мариам, Нильс. Скажи ей, что я хотя бы ничего не поджигал. Казалось, Нильс понял, о чём речь, он улыбнулся и пожал руку Уолли. — Себ, ты возвращаешься в метро? — Нет, я тоже возьму такси. — Хорошо тогда, увидимся. Уолли быстрым шагом направился к станции метро. Барклай позволил ему уйти из виду, прежде чем протянуть руку Страйку, который пожал ее. — Приятно познакомиться, — тихо сказал Барклай. — Но ты совсем не похож на свою фотографию. — Справедливости ради, это была моя задница, — сказал Страйк, и ухмыляющийся шотландец удалился, оставив Страйка одного за столом. Себ снова печатал в телефоне. Страйк проверил свой собственный: Аноми до сих пор ничего не написал в Твиттере. — Да, пожалуй, я тоже пойду, — сказал Себ, осушив последнюю пинту пива и, похоже, желая поскорее уйти. — Рад был тебя видеть, Нильс. — Мы пойдем с тобой, — сказал Нильс, и молодой человек, похоже, не особенно обрадовался этому предложению. Страйк дал им короткую фору, затем встал и последовал за ними, намереваясь просто наблюдать за Себом, пока тот не сядет в свою машину. Себ поймал такси на небольшой кольцевой развязке в нескольких минутах ходьбы от паба, оставив Нильса и Брэма продолжать движение по Хэмпстед-лейн, Брэм все еще играл в телефоне отца и регулярно натыкался на фонарные столбы, стены и людей. Страйк остановился на тротуаре и закурил. Был еще только полдень; у него было достаточно времени, чтобы убить его до свидания с Мэдлин, возможно, достаточно, чтобы вернуться в квартиру, принять душ и переодеться, что было роскошью, которую он не часто имел. Намереваясь только докурить сигарету перед тем, как самому поймать такси, он стоял неподвижно и курил, пока его взгляд не упал на худую молодую женщину, одетую во все черное, которая спешно шла по тротуару на другой стороне дороги, с телефоном, прижатым к уху, она с отчаянием сканировала окружающее пространство.