«Да. Но правда в том, что с их перспективы я представляю для них риск. Я в их глазах дикая карта… независимый. Так что они видят во мне потенциальную угрозу. Их основная забота — убедиться, что обычные люди не знают слишком много о таких, как я, — он помедлил, и я видела, как он обратно прислоняется к каменной колонне. — Они беспокоятся, что это может вызвать панику. Или преследование. Помнишь, как я рассказывал о том, как мои люди подвергаются гонению там, откуда я родом?» Я нахмурилась. Он говорил намного больше. Но я уже уловила — Блэк думал, что нас подслушивают. Кто бы нас ни слушал, Блэк явно хотел, чтобы они думали, будто я ни о чем не догадывалась. Ну. То есть, ещё больше ни о чем не догадывалась. «Но с чего бы тебе их разоблачать? — я сделала свои мысли скептическими. — Ведь ты бы и себя подставил под угрозу?» Он вздохнул. Я ощутила в этом вздохе легчайшую нотку благодарности. Он испытывал облегчение, потому что я подыгрывала. Я все ещё не знала, зачем, что он пытался мне сказать. «Они меня не знают, док. Для них я Х-фактор. Главная причина, по которой они хотят моего присутствия здесь — это оценка моей идеологии. Думаю, они хотят убедиться, что им не нужно беспокоиться о том, что я вытворю что-то безумное. Что я осознаю риски, сопутствующие разоблачению». Я ощутила в этом правду и кивнула, задумавшись. Так они беспокоятся, потому что Блэк сам по себе. Галочка. Но ещё он пытался мне сказать? Когда я подумала об этом, Блэк снова вздохнул. В этот раз я ощутила лёгкое предостережение. «Бл*дь, я даже этого не должен тебе говорить, — добавил он. — Но по большей части они испытывают меня. Они втягивают меня в эти религиозные штуки. Заставляют стрелять для них. Они просят меня сначала согласиться на каждую работу, но это как тест на мораль… как будто они оценивают мой личный этический кодекс. Они пытаются определить, как я отношусь к людям. Они хотят знать, насколько я противлюсь убивать их. Они хотят знать, где я проложу черту». Помедлив, он добавил: «Для видящих убийство так же неестественно, как и для людей, Мири. Нас нужно тренировать для этого, как и вас. Для нас может быть ещё сложнее, поскольку мы склонны чувствовать больше, чем твоя раса». Я кивнула. Однако я все ещё не совсем разобралась, что он пытается мне сказать. Я слышала, как он усиленно давит на утверждение «Ты человек». То есть он хотел, чтобы подслушивающий на другом конце тоже воспринимал меня таким образом. Поскольку это отличалось от того, что он говорил прежде, я невольно оказалась сбитой с толку. Он явно не хотел, чтобы эти люди считали меня видящей. И вновь от него донёсся импульс предостережения, прокатившись по мне точно электрический заряд. «Блэк, — послала я, выталкивая остальное из своего сознания. — Как все это связано со мной? Почему я не могу приехать? Они должны знать, что мы с тобой встречаемся, верно?» Прежде чем я успела вздохнуть, Блэк окружил меня точно густым облаком. Он заблокировал меня от всего, так сильно вдавливаясь в меня, что моё сердце остановилось. Осознав, что он укрывает меня щитом, что он укрывает щитом нас обоих, я задержала дыхание. «Между мной и тобой образуется связь, — пробормотал он так тихо, что я едва это услышала. — Ему это не нравится. Вот почему я здесь, док. Ему это совсем не нравится…» Щит вокруг меня внезапно исчез. Только тогда я осознала, что какая-то часть его разума продолжала говорить, пока мы находились в этом другом месте. «… контракт закончен более чем наполовину. Просто подожди, хорошо? Я сделаю это для Счастливчика, а потом буду свободен. Просто будь терпелива, док, пожалуйста. Они не захотят твоего присутствия здесь из-за испытания. И некоторые религиозные штуки остаются приватными…» Он поколебался, и я ощутила проблеск его нервозности. «… Ты в порядке, да? После всего в Бангкоке?» Я знала, что он спрашивал это отчасти ради прикрытия любого остаточного эмоционального напряжения. Временами меня пугало то, каким расчётливым он может быть. Если быть совершенно точной, меня это возбуждало. Я держала эти мысли тщательно прикрытыми в глубине своего сознания. «Настолько в порядке, насколько этого можно ожидать», — сухо послала я в ответ. Я сделала свои передние мысли пораженческими, немного депрессивными. Как будто он убедил меня не ехать туда, где он сейчас, и я чувствовала себя отвергнутой, и немного раздражалась. Позволив этому окрасить мой свет, я послала ему ещё больше этой боли разделения. Ощутив его острую реакцию, безжалостное усиление его боли, я осознала свою ошибку и тут же отозвала это обратно. Когда его желание усилилось, я прикрыла это вздохом, как будто и не заметила. «Блэк, ты вообще собираешься мне что-то рассказывать? О видящих? О том, кто я? Ну, кто я наполовину, какая разница? — я помедлила, выжидая. Когда он не ответил, я снова вздохнула. — Ты обещал рассказать. Месяцы назад. Получать от тебя информацию — все равно что выжимать кровь из камня. Все, что я знаю — это то, что ты можешь читать мысли, как я. Разве ты ничего не можешь мне рассказать?» Молчание усугубилось. Я знала, что он слышал мой настоящий вопрос. Я также знала, что по-настоящему навредила ему, послав эту боль. Он даже сейчас боролся за контроль над своими реакциями, сдерживая какую-то часть себя, которая все ещё бурлила и кипела в отдалении. Впервые я осознала, насколько он приглушал эту боль между нами. Он шутил о сексе, но он делал это небрежно. Были ночи, когда мы проводили немало времени, занимаясь любовью в том пространстве, но в последнее время это случалось все реже. Я думала, что он, возможно, пытался сохранить более лёгкое положение вещей во время своего отъезда, поскольку там, где он был, все было нелегко. Подумав о том, как он втянул меня в этот щит, чтобы поговорить, я гадала, насколько ложной была эта небрежность. Я начинала думать, что возможно, он страдал не меньше меня. Он издал тихий звук в этом пространстве и снова потянул меня к себе. «Я скучаю по тебе, — тихо послал он. — Gaos, док…» Я кивнула, также уловив посыл. Однако мне нужно было больше. Особенно если я собиралась вытащить его оттуда. «Ты хоть что-нибудь можешь мне сказать? — послала я. — Хоть что-нибудь? Не считая «ты изменяешься»? И «держись подальше от меня»? И «Ты экстрасенс»?» Я нарочно использовала слово «экстрасенс». Блэк как-то раз сказал мне, что видящие не используют это слово. У них есть другие, более точные слова. Сотни, по его словам. Я ощутила его раздумья. Я понятия не имела, было ли это всего лишь фасадом. «Тебе придётся подождать до моего возвращения, — наконец послал он. — Если честно, тут нечего говорить. Я немного влияю на тебя… ты это уже знаешь. И Солоник изменил все в отношении секса. Но с тобой все будет хорошо. Я тебе обещаю. Нет причин беспокоиться…» Когда он заговорил, я уловила крошечный проблеск изображения. Оно тут же исчезло, как несколько кадров, врезанных в длинный фильм. В ту самую миллисекунду я видела прыгающую косатку и три звезды. «Ты можешь подождать? — мягче сказал Блэк. — Ты можешь подождать до моего возвращения, дорогая?» Я кивнула. «Я могу подождать», — сказала я ему. Я ощутила его облегчение. «Хорошо. Спасибо тебе». Но я не собиралась ждать. Я была уверена, что Блэк это знал. Я также была уверена, что он не осознавал всех масштабов моих намерений. Глава 6 Признания Боль в его свете усилилась ещё до того, как он её увидел. Он знал по конструкции, что это настанет. Я не до конца понимала, что он имел в виду под «конструкцией», но я знала, что это как-то связано со зданием, где он стоял, общим оттенком того, что жило внутри. «Полагаю, вы ещё не насладились нашим питомцем… не так ли, мистер Блэк?» Сидящий во главе стола мужчина, на мой взгляд, выглядел как вампир. Как злодей из какой-то сказки. Однако это был не Счастливчик.