Я также не ощущала его разум. Блэк захлопнул его от меня, закрыл как запертый сейф. Я все ещё пристально смотрела, когда он ещё сильнее нахмурился. Он продолжал держать телефон у уха, не произнося ни слова, пока кто-то на другом конце линии говорил. — Я знаю, что согласился на это, — прорычал он. — Но бл*дь. Я не могу просто… Они перебили его во второй раз. Ещё несколько секунд Блэк просто слушал. Когда он в следующий раз заговорил, его голос был холоден как лёд. — Это дерьмо собачье. Ты же понимаешь, верно? Это также совершенно противоречит нашим законам. Вы не можете решать, кто может, а кто не может… И снова кто-то, должно быть, его перебил. Я смотрел, как Блэк слушал, а затем стиснул челюсти настолько сильно, что на щеках заиграли желваки. — Тогда, полагаю, увидимся в аду, — сказал он. Он повесил трубку, бормоча что-то себе под нос, в этот раз не по-английски. Я думала, что Блэк повернётся, выдаст мне какое-то оправдание, но он этого не сделал. Мгновение он просто стоял там, тяжело дыша. Казалось, он не заметил, как подъехал чёрный лимузин, как дверь открылась, как вышел один из его водителей — ещё один накачанный бывший военный, весь в чёрном, с гарнитурой в ухе, как будто он работал в личной охране президента. Казалось, он едва заметил, как тот же мужчина открыл багажник, затем подошёл к нему и двум чемоданам. Блэк не шелохнулся, пока я не подошла к нему сзади, осторожно положив ладонь на его руку. Он подпрыгнул и повернулся так резко, что я вздрогнула. — Блэк? — произнесла я. — Ты в порядке? Секунду он просто смотрел на меня. Я все ещё не видела его глаз из-за зеркальных солнцезащитных очков. Я собиралась снова задать вопрос, возможно, даже стащить эти проклятые очки, когда Блэк отвёл взгляд и улыбнулся, хотя улыбка явно казалась натужной. — Конечно, док… конечно. Я наблюдала за ним, в этот раз ощущая от него больше, поскольку стояла рядом. Я чувствовала, как он пытается увернуться от меня, ускользнуть от вопросительных тычков моего разума. — Кто это был? — спросила я чуть резче. Блэк сделал смутный жест, приподнимая солнцезащитные очки, чтобы потереть глаза, затем позволил им упасть обратно на нос. По мне ударила очередная волна этой насыщенной эмоции. — Да никто в общем-то, — сказал он, и его голос звучал ещё уклончивее, чем язык его тела. — Просто клиент-придурок. Хочет услуг, за которые он не платил. Я не могла сказать, успокоило меня или встревожило то, насколько ужасным он был лжецом. Однако я не стала на него давить. В основном из-за того, что я определила то пульсирующее чувство, облаком исходившее от него практически с того же мгновения, как он на меня посмотрел. Это был страх. *** Полагаю, я думала, что он поговорит со мной потом. Я ожидала, что в конце концов Блэк сломается и признается, что что-то не так… особенно потому, что все, что он говорил и делал в следующие двадцать четыре часа, предельно ясно говорило о том, что его что-то беспокоит. Например, вопреки его шуточкам ранее, Блэк не стал принимать со мной душ. Он также сказал мне, что слишком устал для секса, и это ощущалось откровенной ложью. Однако он хотел, чтобы я спала в его квартире. Когда я забралась в кровать с ним, Блэк обвил меня рукой и крепко прижал к груди перед тем, как отключиться. Это произошло после раннего ланча и целого дня странных молчаний и исчезновения в офисах на четыре или пять часов перед тем, как он вернулся на ужин. Этому также предшествовали несколько поцелуев, которые Блэк обрывал в тот же момент, когда они начинали вести к чему-то большему. На следующий день Блэк уже встал и выбрался из постели к тому моменту, когда я проснулась. Он отправился на пробежку, в спортзал, затем потащил меня с собой в офисы после того, как принял душ. Там я провела несколько часов в интернете, пока он занимался… неважно. Я начала с просмотра деталей того, что команда Кико нашла в Париже, то есть о мужчине, которого они остановили на таможне с тайской маской. У них не было фотографий его лица, что показалось мне весьма любопытным, учитывая то, как тщательно в наши дни велось наблюдение в аэропортах. Но судя по росту и телосложению, это мог быть Йен. Я знала, что Блэк думал — это был Йен. Я все ещё бегло просматривала отчёт Кико об этом, а также газетные статьи об убийствах тайских детей, когда Кико послала мне и Блэку кое-что другое — газетная статья о новом убийстве, которое только что произошло в Париже. К одному вопросительному знаку от Кико также прилагались полицейские файлы из Парижа, которые уже перевели на английский люди Блэка. Молодая пара — молодожёны, согласно полицейскому рапорту — приехали в Париж из Ванкувера, Канада, на медовый месяц. Их нашли убитыми перед алтарём кафедрального собора Нотр-Дам. Их подожгли, их руки были связаны проволокой, тела тоже зафиксированы проволокой таким образом, чтобы они лежали друг на друге, сплетаясь руками и ногами. На данный момент считалось, что на момент сожжения они были живы. Я послала статью и полицейский рапорт Блэку. Он не ответил. Он также мало что сказал, когда я потом подняла эту тему за ужином. Он признал, что это должен быть тот же самый убийца, но на этом все. Пока что французская полиция зашла в тупик, не имея представлений о мотивах. Я не могла заставить Блэка поговорить со мной об этом. Я не могла решить, беспокоили ли его вообще эти убийства, или же его разум был полностью занят чем-то другим. Я знала, что это должно быть как-то связано с тем звонком в аэропорту. Чего я не знала, так это того, связаны ли эти две вещи — тот звонок и начало новой волны убийств Йена. К тому времени, как мы отправились в постель вторым вечером, и Блэк опять выдумал какое-то оправдание от физической близости со мной, я начала думать, что это тоже связано. То есть, внезапная и совершенно нехарактерная незаинтересованность Блэка в сексе. Не то чтобы я много знала о нем в этом отношении, учитывая, что мы никогда не заходили по-настоящему далеко, но до сих пор это он давил на меня в плане секса, а не наоборот. Что касается того, что случилось позднее той же ночью… скажу в свою защиту, я не планировала этого делать. Вовсе не помогало и то, что Блэк уже был возбуждён, когда я проснулась. Когда я открыла глаза, Блэк совершенно обвился вокруг меня. Его кожа источала жар, эрекция прижималась к моему бедру, лицо уткнулось в основание моей шеи. Я была одета в одну из его футболок и нижнее белье, что, пожалуй, было более просчитанным, чем то, что на самом деле последовало… но моя относительная нехватка одежды, кажется, не очень интересовала его до засыпания, по крайней мере, насколько я могла судить. Однако когда я проснулась около трёх часов утра, это тянущее ощущение и жар буквально душили меня. Я никогда не ощущала этого настолько интенсивно, даже в те несколько раз, когда мы приближались к настоящему соитию. Складывалось такое ощущение, будто он уже наполовину затащил меня в себя, а его присутствие обернулось вокруг меня с почти физической силой. Я чувствовала, что Блэк видит сны, хотя и не могла прочесть его, чтобы уловить что-то конкретное. Однако я чувствовала, что во сне он трахается, и он крепче прижал меня к груди, утыкаясь лицом в голую кожу моей шеи. Я чувствовала, как он желает меня, тянет меня и вновь желает меня, а его сердце все громче билось в груди у моей спины. Он тоже был одет в футболку со спортивными шортами из относительно тонкого материала. Как я и говорила, я этого не планировала. Я честно не могу описать свой мыслительный процесс или хотя бы то, как я перешла из позы, где он прижимался ко мне сзади, крепко сжимая руки перед моим телом… к позе, где я повернулась к нему лицом и начала трогать его в ответ. Я помню, как смотрела на него в полутьме, пока он продолжал меня касаться, как смотрела на его выступающие в слабом свете окон скулы, его закрытые миндалевидные глаза, пока он тянул меня в этой томительной, чувственной манере, от которой перехватывало дыхание. Я начала раздевать его. Блэк поначалу не проснулся. Не знаю, почему он не проснулся, и почему ни один из нас не вышел из этого смутного состояния, пока все не зашло слишком далеко. Я знала, что когда коснулась его ртом, он внезапно полностью, полностью проснулся. — Мири!… i’thir li’dare… gaos… Его шок ударил по мне. Его пальцы сжались в моих волосах. — Боги… Мири… Мири… На краткое мгновенье я думала, что он меня оттащит… или скажет мне остановиться. Он этого не сделал. Вместо этого шок превратился в отчаянную искру нетерпения, такую интенсивную, что она ослепила мой разум. Блэк издал тяжёлый крик, который я ощутила пальцами, а затем и всем своим телом. Его голос сделался тише, сменил тональность, понизившись таким образом, который — признаюсь — совершенно, бл*дь, свёл меня с ума. К тому времени, когда Блэк снова заговорил со мной, я возбудилась так, как не возбуждалась никогда в жизни. К сожалению, с каждым произнесённым им словом становилось только хуже. — Мири… Мири… — его пальцы сжимались, пока не начали причинять боль. — О боги… Мири… Я почувствовала, как он заставляет себя умолкнуть. Я также ощутила, как он желает сказать больше. Я ощутила его панику, нечто вроде паралича нерешительности, прямо перед тем, как его боль опять ударила по мне — чистый жидкий секс, достаточно интенсивный и достаточно горячий, чтобы моё сердце остановилось. Я издала стон, не отрывая рта от него, и все его тело тоже сделалось жидким, покрываясь потом. Блэк заёрзал на матрасе, ненадолго утратив контроль.