— Мне так, так сильно жаль, моя дорогая, — произнёс он хриплым голосом. — По поводу Солоника. Я уставилась на него, борясь со смятением. Я ненадолго забыла об его роли во всем этом. Какая-то часть меня все ещё не могла осознать, что он — тот же Счастливчик, о котором я слышала с тех самых пор. Счастливчик, который отдавал приказы торговцам людьми и угрожал Солонику возмездием, если мне будет причинён вред. Я не могла уложить это в голове. — …Я никогда не прощу себя за то, что позволил этому животному тебя коснуться… — он снова умолк, опять захваченный эмоциями. — Или за случившееся с Йеном Стоуном, — он посмотрел в сторону Блэка и помрачнел. — Хотя, признаюсь, я считаю твоего нынешнего любовника частично ответственным за это безобразие. Йен не ошибался, когда говорил, что кража пары — очень серьёзное преступление в нашем мире. Он поджал губы, снова встречаясь со мной взглядом. — Но Солоник — целиком и полностью на мне. Он работал на меня. Он был моей ответственностью… и за это я никогда себя не прощу, ilya. Я подняла взгляд, сосредоточившись на Блэке, когда уловила его реакцию. Эта его тяга ощущалась почти непреодолимой. Я ощущала в нем беспокойство наряду с нервозностью из-за моего разговора с дядей Чарльзом. Теперь Блэк чувствовал, насколько встреча с ним повлияла на меня. Он чувствовал, как меня влекут воспоминания из прошлого, моё смятение, моя гипер-эмоциональность. Он беспокоился, что мой дядя манипулирует мной. На мгновение это в разы умножило моё беспокойство о нем. Это также прояснило моё сознание, напомнив мне, зачем я здесь. — Ты не станешь ему вредить, — мой голос сделался холоднее, когда я снова посмотрела на дядю. — Дядя Чарльз, я говорю сейчас крайне серьёзно, бл*дь. Блэк… ты не станешь вредить ему за эту «кражу пары». Или за что-то ещё, — я прищурилась. — Я не совсем уверена, что сумею простить тебя за то, что ты уже сделал… но это должно прекратиться. Сейчас же. Мой дядя поразил меня, расплывшись в широкой улыбке. Когда я ответила тяжёлым взглядом, стискивая зубы, он поднял руку. — Я знаю, ты угрожаешь мне, моя дорогая… и я воспринимаю это крайне серьёзно, обещаю тебе, — даже говоря это, он улыбался ещё шире, прижимая меня к своему боку. — Признаюсь, невероятно мило видеть, как моя малышка Мири делает такое беспардонно видящее заявление. Ты действительно одна из нас… ты это знаешь? Если бы я не думал так по наработкам людей Блэка, я бы понял это просто по тому, как ты рычишь на меня за причинение вреда твоему новому компаньону. Он качнул головой, все ещё улыбаясь. Я невольно заметила, что это было то же качание головой, которое я время от времени замечала за Блэком. — Он все ещё мало что рассказывал о нас, да? — спросил дядя. — Блэк. Он немного рассказывал о видящих? Какие мы на самом деле? Я проследила за жестом его руки до самого Блэка. Должно быть, я потянулась к нему и другими способами; я ощутила в нем импульс боли, достаточно сильный, чтобы я сбилась с шагу. Подавив это, я покачала головой, бессознательно вторя им обоим. — Нет, — просто ответила я. Когда я в этот раз подняла взгляд, зелёные глаза дяди Чарльза смотрели более пронзительно. Я видела, как он переводит взгляд между мной и Блэком. В этот раз я вновь уловила в нем раздражение — более сильное, чем привязанность, которой он только что омывал меня. — А он не тратил времени впустую, да…? — пробормотал он. — Он ничего не сделал, дядя Чарльз, — предостерегла я. — … Не то чтобы это тебя касалось. Мы практически ничего не делали, и для галочки, это было его решение, не моё. Так что прекрати вести себя так, будто я жертва его изнасилования, или будто Блэк промыл мне мозги… Тихо щёлкнув себе под нос, дядя Чарльз отмахнулся от моих слов. — Я это знаю, — сказал он. — Я в курсе сдержанности твоего бойфренда… как и в курсе того, где она его подвела, — его губы изогнулись, и он покосился на меня. — Полагаю, ты права. Как знает каждый видящий, некоторые вещи решаются не разумом. Все же, признаюсь, я испытываю раздражение по поводу того, что имею так мало права голоса в том, с кем из нашего мира ты познакомилась перед тем, как встретиться с ним. — Планируешь и бойфрендов мне выбирать, дядя Чарльз? — сухо поинтересовалась я. — Планировал ли я предложить тебе варианты отношений с теми из наших людей, которые обладают достоинством и принципами? Чувством ответственности перед их расой, продолжением нашей крови и общей историей? — он бросил на меня уничижительный взгляд без капли извинения на лице. — Конечно, планировал. Кто бы стал винить меня за это? Пожав плечами в ответ на мой равнодушный вид, он сухо улыбнулся. — Хотя тебе никогда не нравилось, когда тебе указывают, что делать, Мири. Мне стоило помнить об этом. Я бы добился лучших результатов, если бы на ранней стадии приказал тебе строить отношения с Блэком. — Так вот кем был Йен? — спросила я невесёлым голосом. — Один из нашей расы с «достоинством и принципами»? Думаю, я откажусь, дядя Чарльз. — Йен был… — дядя Чарльз прискорбно щёлкнул себе под нос. — … Просчётом, — в ответ на моё недоверчивое фырканье, он наградил меня резким взглядом. — Для галочки, племянница, я никогда не говорил ему завязывать с тобой романтические отношения. Он должен был стать твоим телохранителем, ничего более. Я отправил Йена вместе с Танака, чтобы дать ему оправдание познакомиться с тобой. Он сам развил фиксацию на тебе… опять-таки, непредсказуемость привязанностей видящих всегда была проблемой. Он бросил на меня более извиняющийся взгляд, пожимая одним плечом. — Видящие, боюсь, бывают крайне трудными в обращении, когда дело касается сексуального влечения. К этому времени ты и сама могла в этом убедиться, Мири. Я прикусила губу, не отвечая ему. Посмотрев вверх, когда мы прошли по коротенькой лесенке, я осознала, что мы вернулись в ту просторную залу с мраморными колоннами и статуями. Учитывая наше местонахождение, я предположила, что мы покидаем Денон тем же путём, которым вошли. Но два видящих, идущих за нами следом, подошли прямиком к стене, выходившей на двор. Только тогда я заметила в этой длинной стене три двери — две небольшие прямоугольные, находящиеся по обе стороны от более крупного арочного проёма в центре. Я видела, как видящий ключом открывает маленькую дверь справа от нас. Как только он её открыл, он воспользовался другими ключами, чтобы открыть несколько железных решёток по обе стороны. Когда он справился со всеми решётками, два дюжих видящих протащили Блэка через дверной проем, а мы с дядей Чарльзом пошли следом. Мы спустились по ступеням с другой стороны, затем оказались снаружи здания, в просторном дворе с тремя стеклянными пирамидами и бездействующими фонтанами. Дядя Чарльз не стал ждать, пока два видящих закончат закрывать и запирать за нами двери, а начал идти вместе со мной по двору в сторону Ришелье. Два поддерживавших Блэка видящих уже шли в том направлении. Теперь я слышала, как тяжело дышит Блэк. Когда я потянулась ближе к нему в своём сознании, по мне ударила волна физической боли. Стараясь не реагировать и не орать на него снова, я заставила себя отвести глаза от его спины и вместо этого посмотрела на освещённую стеклянную пирамиду. Я все ещё смотрела туда, когда весь свет в крыле позади нас погас. — Что они сделают с Йеном? — спросила я. Дядя Чарльз пожал той рукой, которой не обнимал меня за плечи. — С Йеном Стоуном… разберутся. Я ощутила реакцию Блэка на его слова. — То есть ты оставишь его в живых? — я не знала, как к этому относиться. Я понимала, что Блэк ненавидел саму мысль об этом. — После всего, что он сделал, скольких людей он убил. Он просто… живёт? Насколько это безопасно для меня или Блэка? Я ощутила завиток тепла от Блэка. — С ним разберутся, — повторил дядя Чарльз, награждая Блэка раздражённым взглядом. — Не беспокойся об этом, Мири. Я знаю, что не дал тебе ни единой причины доверять мне на этот счёт, но я приношу тебе свою торжественную клятву… Йен никогда больше не приблизится к тебе или твоим. Определённо не таким, какой он сейчас. Я не была уверена, что хотела знать, что он имел в виду. В любом случае, его слова меня не убедили — вообще. Прикусив губу, я окинула взглядом пустынный двор, собираясь с мыслями. Свет горел ярче, чем когда мы только приехали. Новый блеск воды затемнил камень, превращая его поверхность в зеркало и отражая свечение оранжевых ламп. Должно быть, прошёл дождь. — Нам с тобой придётся побывать здесь ещё раз, когда-нибудь, Мири, — заметил дядя Чарльз, поднимая взгляд на драматичный фасад здания Ришелье. — Люди действительно могут быть такими любопытными артистичными созданиями. Они создают бесспорно прекрасные вещи, когда вкладывают свой разум — интересный парадокс видов, учитывая неполноценность многих из них и склонность к разрушению во всех формах. Я подавила желание закатить глаза. — Полагаю, ты подавлял эту сторону своей личности, когда я была ребёнком, — пробормотала я. — Какую сторону, любовь моя? — Расистского засранца, — ответила я, награждая его тяжёлым взглядом. Я ощутила очередную волну жара от Блэка одновременно с тем, как он издал невольный смешок. Я почувствовала, что дядя Чарльз заметил и то, и другое. Он бросил в сторону Блэка очередной раздражённый взгляд. — Будь добра, попроси своего… — он опять как будто споткнулся на этом слове. — …Бойфренда… держать свой свет при себе. Ты все ещё моя племянница, и должен признать, его предположительное право собственности на тебя… мучительно. Я почувствовала, что Блэк его услышал. Я почувствовала, как он что-то сделал со своим присутствием во мне, но это никак не замаскировало тёмный шёпот злости, которую он источал. Повернув голову, он прорычал что-то дяде Чарльзу на том, другом языке. Чарльз в преувеличенной манере закатил глаза, затем сказал в ответ что-то, определённо прозвучавшее как угроза. Что бы там ни было, Блэк не ответил. — Куда мы направляемся? — я прикусила губу, стараясь не реагировать на его откровенные издёвки над Блэком. — Ему не стоит идти так далеко… даже с помощью. Мы могли бы отойти на сотню шагов, и никто бы нас не услышал. Дядя Чарльз снисходительно улыбнулся, снова издавая тот тихий щелкающий звук языком. — Ах, ты действительно очень мало о нас знаешь. Ведь так, моя Мири? В ответ на мой раздражённый взгляд он успокаивающе поднял ладонь.