— Я имею все намерения объяснить. Для видящих «подслушивание» больше сводится к нашему экстрасенсорному зрению, нежели к нашим ушам, — он окинул взглядом пирамиду, задумчиво продолжая. — Зрению видящих безразличны стены. Или двери, моя Мири. На него влияет только расстояние, и то только при определённых обстоятельствах. И все же мы имеем возможность утаить вещи друг от друга, вопреки нашим способностям. Один из таких способов — сотворить специальные места, которые мы называем «конструкции». Он взглянул на меня, с пониманием изучая меня своими зелёными глазами. — Конструкцию можно описать как отгороженный участок экстрасенсорного пространства, моя дорогая. Того, что мы зовём «Барьером», — он взглянул на Блэка, затем на меня. — Что-то из этого знакомо тебе, дитя? Я не хочу разом заваливать тебя новыми терминами и понятиями. Вопреки моему раздражению на его обращение с Блэком, меня не особенно волновало, что дядя Чарльз назвал меня «дитя» — возможно, потому что это прозвучало странно официально. У меня сложилось впечатление, что это обычай видящих, вроде называния друг друга «брат» и «сестра». В любом случае, я отмахнулась от этого. Подумав о том, что он сказал мне, я медленно кивнула. — Некоторое знакомо. Блэк упоминал Барьер. Я ничего не сказала о дневниках Блэка. Выражение дяди Чарльза оставалось непроницаемым, когда его глаза метнулись к Блэку. Он как будто собирался сказать одно, затем переключился на другое перед тем, как вообще заговорить. — Что ж, если вкратце, то мои люди установили конструкцию в Ришелье. Конструкции имеют пространственное измерение наряду с нефизическим, так что по факту они располагаются в центре какой-то постройки. Камень для этого идеален. В Париже, к счастью, его в избытке. Мне пришло в голову задаться вопросом, кто, по его мнению, мог нас подслушивать. Насколько я знала, он имел в виду своих людей. Такие детали в данный момент не находились вверху списка моих приоритетов, особенно потому что он только напомнил мне, что подстроил убийство Блэка Йеном. — Не убийство, — поправил дядя Чарльз. — Тогда что? — сухо поинтересовалась я. — Ты просто давал парням время разобраться со своими проблемами? — Я знал, что ты в пути. — И что? Ты так говоришь, будто это какое-то объяснение… или оправдание! — Не оправдание, определённо. Своего рода объяснение, да. Я не скрывала свою злость или враждебность, которая прошлась по мне точно электрический заряд. — И что же, бл*дь, это должно было значить… дядя? Потому что, боюсь, я должна признаться, твоё «объяснение» слегка выше моего понимания. Боль заметно отразилась на его лице. Секунды спустя я ощутила, как эта боль исходит от меня, достаточно сильная, чтобы мой живот вновь скрутило. Я задела его чувства. Это я тоже чувствовала. Меня приводил в бешенство тот факт, что мне не все равно. После всего этого времени, после всего, через что он заставил пройти меня и Блэка, мне это казалось крайней степенью бреда. — Я знаю, у тебя есть вопросы, ilya, — мягче произнёс он. — О древних вещах… и о новых тоже. Я также осознаю твоё… — он взглянул на Блэка, и от него хлынул осязаемый, как никогда сильный порыв враждебности. — …Твоё состояние в данный момент. Я не сумею ответить тебе на все вопросы сегодня, любовь моя. Возможно, я никогда не сумею рассказать тебе все или завоевать твоё доверие обратно. Но я намереваюсь попытаться. Он осмотрелся по сторонам, все ещё крепко держа меня за плечи одной рукой. — Однако я не желаю транслировать некоторые из этих вещей там, где их могут услышать другие. Это для твоей безопасности… и для безопасности твоего партнёра, веришь или нет. Может, я и не питаю лично к нему особо нежных чувств, но я целиком и полностью намерен уважать твою связь с ним, ilya. Стиснув зубы, я взглянула на Блэка. Затем, обдумав слова моего дяди, я неохотно кивнула. — Спасибо, — сказал он ещё тише. Остаток пути до наружных дверей в Ришелье мы прошли молча. Вместо того чтобы войти через арочный проход напротив пирамид, который, как я знала, назывался Пассаж Ришелье, мы подошли к дальнему западному краю крыла, где оно почти соприкасалось с дорогой. Мы добрались до угла здания, и нас встретил тот же ритуал, что и с наружными дверьми Денона. Два видящих вытащили древнюю на вид связку ключей и начали отпирать железные ворота. Как только они отпёрли вторые ворота и дверь, находившуюся за ними, мы с дядей Чарльзом вошли за Блэком и его двумя сопровождающими. Я очутилась в холодном тёмном коридоре, очевидно, предназначавшемся только для охранников и другого персонала. Мы недолго шли по тому же просторному коридору, затем тот же видящий вытащил другой набор ключей. Отперев медным ключом более небольшую дверь, он открыл её внутрь. В безликий каменный туннель хлынул свет. Дядя Чарльз щёлкнул пальцами, и этот звук прокатился в темноте резким эхом. Два видящих, поддерживавших Блэка, завели его вперёд нас. Я пошла следом, когда дядя Чарльз показал мне проходить вперёд, пригнувшись перед низенькой дверью. Очутившись внутри, я остановилась как вкопанная, подняв взгляд и изумлённо озираясь. Глава 16 Тест Перед нами стоял длинный стол, украшенный сверху тремя хрустальными люстрами. Золочёная отделка украшала стены со всех сторон, а также края потолка, на центральной изогнутой панели которого находилась картина неба и облаков. Изображения оленей и лесов украшали другие фрески между золотыми узорами, кроваво-красные бархатные занавески обрамляли высокие окна справа от меня. Слева я видела смотровую дорожку — на то время, когда здесь проходили туристы — и похожий на камин, темно-красный с золотыми деталями и часами наверху шкафчик, стоявший рядом с местом, откуда мы вошли. Сам стол был пуст за исключением белой скатерти, поверх которой стояли гигантские серебряные и латунные подсвечники. Я невольно заметила, что они выглядели достаточно тяжёлыми, чтобы убить кого-нибудь с первого удара. Я надеялась, что мне не придётся проверять эту теорию. Я узнала временной период. Гигантский символ N, вышитый на обивке спинки похожего на трон стула в конце комнаты, более-менее подтверждал мою догадку. Я осматривалась по сторонам в каком-то трансе, пока они подвели Блэка к одному из искусно сделанных стульев вокруг стола, разложив водонепроницаемую ткань перед тем, как водрузить его вес на бесценный предмет антиквариата. Один из видящих обратился к Блэку серией сложных жестов, общаясь с ним каким-то образом. Что бы это ни означало, Блэк кивнул. Тот же видящий начал его раздевать, расстегнув пряжку пропитавшегося кровью ремня и убрав его перед тем, как начать развязывать рубашку, из которой Блэк сделал импровизированную перевязку. Видящий двигался умело, проворно, абсолютно деловито. Секунды спустя он уже стягивал футболку, в которую все ещё был одет Блэк, через его голову, оставляя его голым по пояс и дрожащим. Я оторвала от него взгляд, осознав, что пялюсь, и со стиснутыми зубами посмотрела на дядю Чарльза. — Так мы теперь внутри этой конструкции? — сказала я. — Мы можем говорить свободно? Он поднял руки в жесте, похожем на молитвенный, лицо выражало беспокойство. — Да, Мириам. Что ты хотела бы узнать в первую очередь? Я указала на Блэка, не глядя на него. — Он, — сказала я. — Зачем ты забрал его? Какого черта ты с ним делал? И почему ты оставил его там с Йеном, если не собирался убивать никого из нас? Дядя Чарльз, или «Счастливчик» — полагаю, теперь мне стоило называть его так — посмотрел на меня с неприкрытым изумлением. — Я думал, это очевидно, учитывая то, что ты теперь знаешь. — Очевидно? — я невольно посмотрела на Блэка, вздрогнув одновременно с ним, когда опустившийся на колени видящий начал очищать двойные дыры в его боку, используя какое-то дезинфицирующее средство. — Что ж, это не очевидно, — сказала я, поворачиваясь обратно к дяде. — Зачем ты заставил его охотиться на Йена, когда ты явно имел возможность самостоятельно поймать Йена? Зачем ты вообще его забрал? К чему все это дерьмо с тем, якобы Блэк должен выплатить какой-то «долг» за помощь нам в Бангкоке? Дядя Чарльз вздохнул, тихо щёлкнув языком. Когда он посмотрел на меня в следующий раз, я знала, что мне не понравятся его слова. Он сделал полушаг назад, делая успокаивающий, волнообразный жест рукой. — Мне нужно было его проверить, Мириам, — сказал он. — Вот и все. Он никогда не находился в настоящей опасности. Не с моей стороны. Я прищурила глаза. — Проверить его? Что это значит? Как? — В каком смысле как? — дядя Чарльз издал невесёлый смешок, очередным грациозным жестом руки указывая на Блэка. — В кровной линии моей семьи осталась всего одна родственница, Мириам… одна. Мой брат мёртв. Его человеческая жена мертва. Моя другая племянница мертва. У меня нет своих детей, и вполне возможно, никогда не будет. Он перевёл открыто враждебный взгляд на Блэка. — Я думаю, что защищаю эту девушку… которую люблю всем сердцем, даже в отрыве от моего обязательства перед ней, как перед моей кровной родственницей… как внезапно тот, кого я нанял за ней присматривать, пытается её убить. Несколько недель спустя она подвергается нападению, изнасилованию… жестокому обращению. Почему же все это происходит, мне интересно? Снова сердитый взгляд на Блэка. — …А оказывается, Мириам, что все это прямо или косвенно вызвано тем, что мою дорогую, обожаемую, самую любимую и единственную выжившую племянницу активно обхаживает видящий, о котором я совершенно ничего не знаю. Более того, все, что я о нем знаю, помимо вышеупомянутых несчастий, которые он навлёк на мою дражайшую Мириам меньше чем за шесть месяцев… Снова сердитый взгляд на Блэка. — … Это то, что он умудрился сколотить небольшое состояние, давая людям советы относительно курсов акций на биржах. Что он работал солдатом и наёмником… опять-таки, на людей. О, и он годами отвергал неоднократные попытки от всего сердца связаться с ним и установить более тесный контакт с представителями его же вида. Он не выказывал ни капли интереса к любым предложениям, которые я выдвигал, чтобы дать ему нечто большее, нежели его жалкая псевдо-человеческая жизнь. Он с самого своего прибытия практически задрал нос, не желая якшаться с себе подобными, живущими на Новой Земле… Я ощутила шёпот злости от Блэка.