Ему показалось, что он видел, как там что-то промелькнуло. Не совсем ошеломление, определённо не вздрагивание… даже не полноценный тик под кожей… но что-то. Некая крошечная перемена произошла в свете этих глаз — что-то, что он наверняка не увидел бы, будь он по-прежнему человеком. Наоко никак не мог интерпретировать, что это означало. Мудак всё ещё не позволил ему покормиться от него. Из-за этого у Наоко не было ни малейшей кровной связи со своим похитителем. Видящий Даледжем представлял собой пустую стену. Наоко понятия не имел, зачем вообще видящий его похитил, на самом деле. Высокий видящий с нефритовыми радужками и этими поразительными бледно-фиолетовыми кольцами вокруг них, знал, как скрывать его чувства и его мысли. Он был зеркалом. Чистой страницей. — Ты оставишь меня здесь прикованным навеки? — громче прорычал Наоко. — Будешь кормить меня по капле в час от этого засранца…? Наоко мотнул подбородком и головой вправо, показывая на другое живое существо, с которым он и зеленоглазый видящий делили хижину. Это другое существо также было приковано к стене, но к противоположной от Наоко. Вампир не посмотрел туда глазами, но он ощущал запах другого видящего. Он ощущал его отчасти потому, что уже недели жил на его крови. Ну. Возможно, месяцы. Он не был до конца уверен, сколько времени прошло, как давно Даледжем его похитил, или сколько они пробыли в этой хижине. Сказать, что он с трудом отслеживал время здесь — это ещё мягко сказано. Не помогало и то, что вампиры не спали. Ну… по большей части. Он ведь спал вот только что, разве нет? Он отбросил эту мысль, покосившись на Солоника, видящего, прикованного к стене напротив него. Он даже сейчас через связывающую их кровь ощущал шепотки сознания того другого видящего. К сожалению, ему было совершенно насрать, что думает этот засранец. Он не питал никакого интереса к его разуму, его эмоциям… да ко всему, что связано с ним, на самом деле. Он взял Солоника из чистой животности. Он трахал Солоника, потому что он всегда трахал свою еду, но это вовсе не вызывало у него тёплых и пушистых чувств к видящему-наёмнику. — Я забрал его оттуда, — напомнил Наоко Даледжему, зеленоглазому видящему, заговорив с середины мысли. — Солоника. Я забрал его прежде, чем он успел сделать что-либо Мири. Я утащил его от неё. Я защитил её от него. Это уже кое-что. Это уже кое-что, верно? Ты знаешь, почему этот засранец находился там, в том здании. Он навредил бы ей. Он пошёл туда, чтобы навредить ей… и навредить ему. Её мужу. Он не мог заставить себя произнести имя Блэка. — Но ты добрался туда первым, — сказал зеленоглазый видящий, поджимая свои идеальные губы. — Ты добрался туда первым, ведь так, Ник? Не только до Солоника. До Мириам. До Блэка. Ты навредил ей. Ты навредил им обоим. Прежде, чем этому сломленному брату представилась возможность. — Ох, отъе*ись ты, — рявкнул Наоко. Зеленоглазый видящий улыбнулся. Улыбка не коснулась его глаз. — Чопорный, поучающий кусок дерьма, — прорычал Наоко. — Ты ничего не знаешь о нас с Мири. Ты понятия не имеешь о нашем прошлом, о том, как долго мы были друзьями, или что мы были даже чем-то большим. Даже её муж это понял… но ты не понимаешь и не поймёшь. Ты не знаешь, через что мы прошли вместе. Ты не знаешь, сколько раз мы спасали друг другу жизнь. Она для меня практически семья. Она была мне семьёй, когда я был человеком… — Не сомневаюсь, что ты прав, — спокойно перебил Джем. — Уверен, что она была для тебя семьёй… когда ты был человеком. Я также уверен, что ваше с Мири давнее общее прошлое никак не излечит её боль или боль её мужа после того, как ты её изнасиловал. Наоко вздрогнул. Высокий видящий помедлил, пристально глядя на Наоко этими зловещими радужками с фиолетовыми ободками. Он добавил чуть тише: — …И брат Квентин отнюдь не будет благоволить к тебе или прощать тебя после того, как ты изнасиловал и едва не убил одну из его самых давних друзей… оставил её полумёртвой в квартире Блэка, где он нашёл её при таких обстоятельствах. — Ты не понимаешь, — прорычал Наоко. — Чего я не понимаю? — Ничего, — рыкнул Наоко ещё громче. — Ничего ты не понимаешь. — Ты думаешь, я не понимаю, что такое изнасилование? — спросил видящий. — Ты не понимаешь вампирский яд, — рявкнул Наоко. — И как он работает, бл*дь… на видящих или на людях. Прочти Мири. Прочти её. Бл*дь, да она наслаждалась этим. Даже не просто наслаждалась. Чёрт, спроси у её мужа. Уверен, к этому времени он уже знает, как сильно его жена этим насладилась… Подумав о Блэке, о том, как видящий, должно быть, отреагировал на то, что он ощущал, на то, что они сделали, Наоко усмехнулся, слегка улыбаясь. — …Уверен, в этом и кроется настоящая причина его злости, — пробормотал он. — Засранец. Видящий повернулся спиной к Наоко и направился к огню. Наоко ощутил, что к нему повернулись спиной. Он ощутил это, как животное животного. Не будь он в цепях, прикован к железу и хрен знает ещё какому материалу, из которого состояла пластина, занимавшая четверть стены, Наоко определённо напал бы на мужчину просто за то, что он повернулся к нему спиной. Он укусил бы его просто за один этот факт. Но он мог лишь сидеть там и смотреть, как видящий грациозно опускается на корточки перед котелком, который висел над огнём. Наоко подумал, что на этом всё. Он думал, что разговор окончен. Он вздрогнул, когда видящий заговорил вновь. — Это поистине поразительно, — прокомментировал Даледжем. — Поистине поразительно, что тебе хватает наглости вести со мной этот спор, Ник. Он не поднимал взгляда от котелка. Наоко казалось, что полужидкое содержимое, готовившееся над огнём, пахло кроликом, картошкой, пряностями, какими-то кореньями. — Я видящий, — сказал Даледжем. — Я, бл*дь, видящий, Ник. Ты забыл, что у нас, видящих, тоже есть способы, как изнасиловать и разум, и тело? У нас тоже имеются удобные дерьмовые отговорки, чтобы убедить себя, что другая сторона «хотела этого», просто потому что мы способны подавить его/её силу воли. Те, кто достаточно инфантильные, больные, сломленные и жалкие, чтобы сделать такое, всегда используют такие отговорки. Они всегда выдумывают истории, чтобы оправдать свои действия. Щёлкнув себе под нос, видящий наградил его презрительным взглядом. — Ты знаешь, как всё на самом деле, Ник. Ты знаешь. Взгляд этих светло-зелёных глаз сместился, многозначительно остановившись на другом видящем в комнате. Этот взгляд несложно было прочесть. Проследив за его направлением, Наоко ощутил, как его лицо заливается жаром. — Иди ты нах*й, — прорычал он, глядя на Солоника. Даледжем пожал плечами. — Это точное сравнение, брат. Хоть нравится оно тебе, хоть нет. — У меня нет ни капли общего с этим куском дерьма… — Неправда, — видящий перевёл взгляд на него. — Ты точно такой же, как он, Ник. Точно такой же. Между вами нет различий. Ты и есть он. По крайней мере, в этом отношении. Наоко сверлил зеленоглазого видящего гневным взглядом, подавляя жар, подступавший к груди. Он достаточно хорошо чувствовал там ярость, чтобы понимать, что он мыслит не совсем вразумительно. А ещё это не было убедительным аргументом против слов, только что произнесённых видящим. Тот факт, что Даледжем так легко сумел заставить его оправдываться, не особенно успокаивал Наоко. Его раздражение нарастало, усиливаясь от того, что лицо другого не выражало никакой реакции. У него заканчивались оскорбления. У него заканчивались оправдания. У него заканчивались способы посылать его на три буквы и дальше. У него в принципе заканчивался запас того, что можно сказать. И даже учитывая всё это, он не очень-то мог заставить себя чувствовать что-либо. Ну, это не совсем так. Злость — это запросто. Гнев ладил с жаром в его крови, с естественной вампирской агрессией, той частью его, которая хотела убивать, охотиться, но не могла ничего поделать в этой бл*дской хижине в лесах. Гнев не ладил с воспоминаниями, которые всё сильнее хотели нахлынуть на него.