…поглощены. Каким-то образом. Как будто каждая пуля врезалась в силовое поле, которое превращало их в жидкость, затем в воздух, затем в кровь, кожу и кость. Возможно, они просто конвертировались в какую-то энергию. В любом случае, они не вызывали даже ряби на безупречной коже видящего. — Gaos, — произнес Холо секунду спустя. — Ma hu allaenat ‘ant ya ‘akhy? Брику последняя фраза показалась больше похожей на арабский, нежели на прекси, язык видящих[10]. Ковбой, что удивительно, ответил по-английски. — Мне интересно, осознает ли он вообще это, — пробормотал человек. — Как, бл*дь, это возможно? — Мика посмотрела на Холо, и её голос звучало твёрдо. — Что говорит Ярли? — Она думает, что это какая-то штука из «колонны внизу», — сказал Джакс, и его пурпурные глаза расфокусировались, пока он просматривал цифровое видео. — Она думает, что это исходит из структуры в нижней части его света. Вот почему мы не можем это видеть. Это частота, на которой все мы не умеем сканировать… и нас даже не обучали смотреть там. Это также частота, для взаимодействия с которой у нас нет структур, так что для нас она буквально невидима. Как слишком тихий звук, который не могут расслышать наши уши… — Смотрите на это! — перебила Энджел, показывая на изображение в гарнитуре. — Господи Иисусе. Смотрите. Это что такое, чёрт подери?! Брик снова сосредоточился на записи. Сделав это, он отложил в какой-то части своего сознания информацию, что Энджел — чрезвычайно наблюдательный и ценный человек. Это уже второй раз, когда она увидела что-либо на несколько секунд раньше всех остальных. Не говоря уж о том факте, что её бойфренд, Ковбой, видимо, понимал по-арабски. Вампир забыл оба факта, как только увидел то, о чём говорила Энджел. Кожа Блэка… шевелилась. Она как будто самопроизвольно пошла рябью. Как только он по-настоящему осознал это, Брик ощутил, что всё его тело неподвижно замерло. Вместо того чтобы вызвать инстинкт хищника, это спровоцировало нечто прямо противоположное… не совсем страх, скорее, стремящуюся к выживанию насторожённость, которая заставила каждый мускул в его теле просто… перестать двигаться. Брик не знал, как Энджел заметила это так быстро. Даже сейчас эффект, должно быть, оставался едва различимым для человеческих глаз. Даже для вампирского зрения он был неуловимым, видимым лишь волнообразно, как будто по поверхности пруда расходились равномерные круги от камушка. Пока Брик наблюдал, эти импульсы участились. Они также сделались более сильными. Через несколько секунд они слились вместе в одну продолжительную волну. Ещё через несколько секунд они начали изменять поверхность его кожи. Такое чувство, будто Брик смотрел на Блэка через панель чрезвычайно искривлённого стекла. — Gaos, — повторил Холо. — Gaos… что это? Что это, бл*дь, такое? Никто ему не ответил. — Мы должны что-то сделать! — рявкнул Холо. — Это убьёт его, na? Это должно его убить. Такое никто и никак не может пережить. Должно быть, это ломает каждую кость в его теле… Чем дольше он говорил, тем сильнее становился его акцент видящего. При других обстоятельствах его слова могли бы даже прозвучать забавно. Чего, во имя Источника, этот щенок-видящий от них ожидал? А так никто даже не взглянул на него. Каждый человек и видящий находился на той или иной стадии задерживания дыхания. Брик слышал биение их сердец. Он чувствовал, как воздух покидает их лёгкие хаотичными, неглубокими выдохами прежде, чем они опять задерживали дыхание на неестественно долгий промежуток времени. Все они, включая Брика, включая всех подчинённых ему вампиров, зачарованно уставились на запись, и их тела неестественно застыли. Впервые Брик задался вопросом, что на самом деле происходит… вдруг они видели какую-то иллюзию, какой-то трюк. Словно услышав его, Холо снова заговорил. — Мы уверены, что она настоящая? — спросил он. — Запись? Никто над ней не поколдовал? Никто не послал это, чтобы заморочить нам голову? Или чтобы вытащить нас в Вашингтон? Брик покосился на него. Хороший вопрос. Он не ставил под сомнение преданность Кассиуса. Он скорее задавался вопросом, не раскрыли ли его, не использовал ли Чарльз его вампирское дитя, чтобы передавать ложную информацию и сбивать их с толку — или, возможно, чтобы вытащить их в столицу страны, как и сказал Холо. Однако ему казалось, что это не так. Для Чарльза это слишком замысловато, слишком причудливо. Он бы мог ожидать такого от самого Блэка. Но с Чарльзом в подобное верилось слабо. Более того, Чарльз меньше всего хотел намекать, что у видящих есть сверхъестественные способности, и уж тем более такого уровня. За те десятилетия, что Брик его знал, Чарльз только и делал, что убеждал вампирскую расу, что у видящих нет почти никаких способностей, хоть и существовало ошеломительно много доказательств обратного. Брик подумывал ответить на вопрос Холо, но не стал этого делать. Никто не произнёс ни слова. Изображение Блэка становилось всё более размытым, даже за дымом и выстрелами. Эти выстрелы в последующие секунды лишь участились, когда Блэк подошёл ближе к носителю портативной камеры. Даже несмотря на то, что происходило с его кожей, а теперь и с мышцами, и с костями, он не переставал двигаться вперёд по коридору. — Посмотрите на стены, — пробормотал Ковбой. — Gaos! — выпалила Киесса откровенно шокированным тоном. — Он прав… посмотрите на стены с обеих сторон, когда он идёт. Что это за сила такая? Что бы вызвало подобное? Брик перевёл взгляд на эти зеркальные зелёные панели. Он не заметил, но опять-таки, видящие и люди оказались правы. Зеркальные панели полыхали белым, когда оказывались ближе всего к Блэку. Они утрачивали свой зеркальный блеск, почти так, словно… — Это жар? — спросил Декстер с неверием в голосе. — Он плавит металл? — Видимо, брат, — мрачно буркнул Ковбой. Их глаза ни на секунду не отрывались от изображений в гарнитурах. Теперь Брик замечал градации, нюансы воздействия Блэка на стены. Он наблюдал, как при приближении Блэка металл делается красным… затем оранжевым… затем жёлтым… затем синим… … затем, наконец, белым, как металл в котле литейного завода. Крики на видео стали отчаяннее, громче, чтобы перекрикивать выстрелы. Вампирские уши Брика внезапно заложило от ещё одного звука в этом гомоне — от какого-то пронзительного, резкого воя. Поначалу этот вой был едва слышным. Но постепенно он становился громче. — Вы это слышите? — спросил Брик. Ощутив, как все взгляды обратились к нему, он взглянул на Мику, Холо, затем на Джакса. — Люди, наверное, не могут слышать… пока что. Но это становится громче. Вы слышите? Этот звук. Что это? Это исходит от него, верно? Видящие тупо уставились на него, затем друг на друга. Судя по их выражениям, они не заметили звук. — Я это слышу, — произнесла Киесса. — Этот вой? — Да, — ответил Брик. — Звучит почти так будто… — Нарастает давление, — мрачно сказал Джакс. — Как пар. Как чайник, который вот-вот закипит и перельётся через край.