— Итак, мы отвлечём их… — вновь начал он. Мика его перебила. — Мы могли бы попытаться устроить какое-нибудь световое шоу, — пробормотала она. Её тон был почти неохотным — может, потому что она соглашалась с ним. Она посмотрела на остальных, на всех, кроме самого Брика. — Он прав. Нам надо выбираться. Мы здесь ни черта не делаем для Блэка или Мири. И мы все с ума сходим в этих пещерах. Нам нужно выбраться в место, где мы можем перегруппироваться по-настоящему. Попасть на собственность Блэка в Лос-Анджелесе, Нью-Мехико… да хоть в Санта-Круз, чёрт подери. Может, мы сумели бы отвлечь большую часть наземных сил от одного из выходов, если действовать с умом. Команда разведчиков помогла бы нам принудить людей уйти из той части пустыни. Возможно, мы могли бы подкрепить это боеголовками, какой-то атакой с воздуха. Нахмурившись и явно продолжая размышлять, она понизила голос до бормотания. — …Если Чарльз визуально опознает нас, возникнет та же проблема. Он просто объявит нас террористами и заберёт в ту же секунду, когда мы столкнёмся с распознаванием лиц в любом городе или аэропорту. Единственное, что сейчас нас спасает — это то, что он не может доказать, что мы здесь, с вампирами… — Не только это, — перебил Декс. — Если он нас опознает, возникнет риск армейской атаки на здание на Калифорния-стрит… на все здания Блэка, как минимум, на те, что записаны на его имя. Это может уничтожить большую часть наших людей. Чарльз использует это как повод, чтобы взять всех видящих в заложники. Он, скорее всего, арестует большинство людей… завладеет всей нашей информацией и оборудованием. Заморозит активы Блэка. Крупный человек наградил Брика выразительным взглядом. — Почему-то я думаю, что к вашему виду он будет не столь добр, — мрачно добавил морпех, и его глаза смотрели серьёзно. — Как только он узнает, что мы унесли ноги, он разбомбит это место к херам. Ты уверен, что хочешь рисковать этим… дружище? — Мы. Не. Можем. Оставаться. Здесь, — сказал Брик, подчёркивая каждое слово стуком трости по каменному полу. — Время пришло. Нам нужно уходить. — Так что именно ты предлагаешь? — спросила Кико. — Какое отвлечение ты себе представляешь, вампир? Брик повернулся и увидел, как она заметно вздрогнула, встретившись с ним взглядом. По правде говоря, он почти не заметил её вздрагивание или страх в её глазах. Он скорее был благодарен, что кто-то наконец-то задал единственный вопрос, который имеет отношение к делу. Посмотрев на её бледное, чрезмерно худое лицо, тёмные круги под глазами, следы каменной пыли и песка на её лице, он расплылся в улыбке. Он повернулся к проекции на стене, по-прежнему показывавшей образ чёрного дракона, который сушил крылья на пляже, стряхивал с них воду и пронзительно кричал в небо. Теперь вдалеке Брик слышал звуки вертолётов и знал, что армия вскоре загонит существо обратно в воду… или, возможно, в воздух. Он поднял трость, показывая острым серебряным концом на стену. — Разве мы могли бы придумать отвлечение лучше этого? — легко спросил он. Когда воцарилось молчание, вызванное его словами, он постарался не улыбнуться. Но когда они продолжили озадаченно таращиться друг на друга, Брик не сдержался. Он тихонько усмехнулся. Глава 23 Цивилизация — Сколько? — хмыкнул Ник. — Сколько времени у нас есть? Последовала пауза, и только потом вампирский король ему ответил. — Я пока что не могу сказать наверняка, сын мой, — сказал Брик. — По той же причине я бы пока не стал менять твои планы. Это может лишь привлечь ещё больше внимания к тебе. Я просто хотел, чтобы ты знал, что в нашей части света возможна… ну… некоторая драма. Я хотел, чтобы ты был готов к этому. Ник кивнул. Как и при их первом разговоре по открытой линии, слушать Брика было сродни разгадыванию загадки или, может, чтению зашифрованной записи, не зная ключа к шифру. Прислонившись плечами к бугристому сиденью грузовика, он размял спину, слегка вздрогнув, когда его позвоночник громко хрустнул. Вампир там или нет, он слишком долго сидел на одном месте. Ему надо выбраться из этого проклятого грузовика. Он взглянул на Джема, который отрубился на пассажирском сиденье напротив него. Торсом, головой и шеей видящий прислонялся к окну, используя пуховик в качестве подушки; горячий воздух дул на него из печки на приборной панели, а длинные ноги он вытянул перед собой. Даже несмотря на печку, он надел подбитую мехом толстовку, а второй курткой укрыл ноги. Перед тем как отключиться, он сообщил Нику, что во сне ему становилось холодно. Должно быть, он устал. Множество раз протестировав щит, который держал над ним Солоник, Джем, похоже, наконец-то почувствовал себя достаточно в безопасности, чтобы поспать по-настоящему. Должно быть, это сработало. В этот раз он проспал несколько часов (как минимум шесть, может, даже семь), тогда как в предыдущие дни дремал максимум по часу. Ник обернулся через плечо и посмотрел на Солоника, который сидел позади них на откидном сиденье. Видящий с фиалковыми глазами всё ещё сидел неподвижно, с сосредоточенным видом наблюдая за ними обоими, но особенно за Джемом. По словам Даледжема, в данный момент Солоник не должен испытывать необходимости так усиленно сосредотачиваться на нём, поскольку он уже создал щит, но Солоник не сдвигался с места, даже когда Ник сказал ему расслабиться. Нику по-прежнему приходилось приказывать видящему поесть и попить воды. Но Джем сказал, что Солоник проделывал отличную работу по поддержанию щита. Ник, конечно же, не ощущал никакой разницы, но он доверял Джему. Он также доверял рьяному желанию Солоника угодить. Ник ощущал это рвение — одержимое, гиперсосредоточенное намерение сделать хорошую работу, заставить Ника гордиться — через кровную связь, которую он делил с Солоником. Ник заметил, что русский видящий всё менее и менее уверен в своём положении. Он также ощущал причину этого. Джем. Джем был причиной. Когда Джем появился в общей картине вещей, Солоник пришёл в ужас из-за того, что он теперь не нужен Нику. Чтобы справиться с этим страхом, Солоник доводил себя до полусмерти, пытаясь быть идеальным во всём, о чём просил Ник, и выполнял это всё настолько безупречно, насколько вообще возможно. Ник знал, что Солонику насрать на самого Джема. Чёрт, да он, наверное, мог бы голыми руками убить Джема во сне, если бы думал, что ему такое простят. Но Солоник сейчас такого не сделает. Он чертовски решительно настроен угодить Нику и доказать ему свою ценность. Ник уже отвёл Солоника в сторонку и предупредил, что случится с ним, если он какой-то хитростью попытается избавиться от Джема или навредить Джему, физически или через Барьер. Ник понятия не имел, опасался ли сам Даледжем чего-то от Солоника, но Ник не очень-то доверял видящему, зависимому от яда. Единственное, в чём он мог быть уверен — это то, что Солоник будет его слушаться. До тех пор, пока Ник отдавал чёткие приказы, Солоник их выполнял. Ну… он уверен, что так и будет. Он не собирался оставлять его с Джемом наедине, чтобы проверить эту теорию. Он также не собирался давать этому мудаку какие-то лазейки, которыми он мог воспользоваться. Даже сейчас Ник жалел, что не мог подтвердить ситуацию со щитами. Он чертовски нервничал, потому что не видел ни капли из того, что предположительно делал Солоник. Однако он не был видящим. Он понятия не имел, как Джем выглядел для другого видящего, хоть спящим, хоть бодрствующим. Ник перевёл взгляд на дорогу как раз вовремя, чтобы ударить по тормозам грузовика, которые ощущались всё более хлипкими. Он ударил по ним по привычке, заставляя ржавого монстра медленно и скользяще остановиться прямо за гораздо более новым чёрным внедорожником… может, за считанные секунды до того, как он вытолкнул бы машину за черту на перекрёсток, где для них горел красный свет. Странно было вновь находиться в цивилизации. Ну, более-менее в цивилизации. Они до сих пор находились на окраинах города, слишком далеко, чтобы видеть непосредственный центр, но здания постепенно становились выше. Это не устраняло резкий контраст с тем, что он видел за последнюю неделю езды… и уж тем более за месяцы до этого, в той хижине. Странно было видеть так много людей. Конечно же, стояла ночь, и шёл снег, но на улицах всё равно было много людей. Странно было через заляпанные грязью и солью окна видеть здания, и уж тем более новенькие с виду бизнес-комплексы. Странно было видеть что-либо помимо деревьев, гор и снега, пейзаж из которых лишь изредка перемежался орлом, медведем, лисой или волком. По правде говоря, вид всего этого — ряды светофоров, задние фары, тормозные огни, освещение в зданиях, реклама и рождественские украшения — вызывал у него чертовски сильную тревогу. Ник старался не выдавать это лицом и не позволять этому влиять на его езду. Он жалел, что его знание русского не так уж хорошо. Он немного учил его, когда работал на армию. Однако он так и не заговорил на нём бегло, в отличие от арабского и испанского.