Уоллис углубился в сводку, как вдруг его внимание привлекли два абзаца в середине текста. «Помимо троих грабителей, чьи имена установлены полицией, но в интересах следствия не разглашаются, в Нортон-банк проник четвертый неизвестный, не принимавший участия во взломе. Именно этот человек, вовремя подоспевший на помощь охраннику, вынул кляп у него изо рта и развязал ему руки, благодаря чему тот смог применить оружие и тяжело ранить одного из нападавших. По всей видимости, этот четвертый – не сообщник преступников. Кто же он? Быть может, в одну и ту же ночь Нортон-банк пытались ограбить две разные банды? Или этот четвертый – взломщик-одиночка? Обе версии прорабатываются, но даже если они и получат обоснование, четвертому неизвестному не откажешь в человечности и благородстве». – Ничего себе! – присвистнул Уоллис, отбрасывая газету. – Вообще-то я бы долго раскаивался, если бы по нашей вине погиб охранник, – устало вздохнул он. – Убийство – дело паскудное, – добавил он, смежив воспаленные веки. – Однако из-за старины Перза мы рискуем угодить в лапы полиции. – Почему? – вздрогнул итальянец. – Шофер опознает в нас тех, кто сопровождал Перза. Удивительно, что нас до сих пор не застукали. Нет никакого смысла скрываться. Запомни, Калли, – многозначительно заметил Уоллис, – никто еще не ускользнул от английской полиции, если она знала его в лицо. Лучше выждать дальнейший ход событий. – Ты так рассуждаешь, словно собираешься пойти в полицейское управление с повинной, – усмехнулся Каллидино. – Я, кстати, побывал там, – спокойно ответил Уоллис. – При первом же удобном случае я отправился туда, чтобы установить личность Перза. Глупо притворяться, будто мы его не знаем. Единственное, что нам остается, – это обеспечить себе алиби. Что касается меня, то я в это время спал, – зевнул он. – К тебе кто-нибудь вторично приходил в квартиру? – насторожился Каллидино. – Нет, – покачал головой Уоллис. – Внизу, как обычно, прогуливался взад-вперед соглядатай. Мне не составило особого труда прокрасться за ним по пятам и прошмыгнуть в подъезд. Следить за кем-нибудь – занятие не из легких; лишь немногие понимают, какое огромное физическое напряжение требуется для того, чтобы ни на секунду не сводить глаз с объекта наблюдения. Даже опытный сыщик может совершить промах, что и произошло с тем, кто дежурил у подъезда Уоллиса. Единственная опасность заключалась в том, что в отсутствие Джорджа кто-нибудь мог проникнуть в его квартиру и убедиться, что его там нет. – А как твои дела, Калли? – Мое алиби одновременно и более сложное, и более простое, чем твое, – пояснил итальянец. – За меня замолвят словечко мои земляки, которые не прочь солгать, особенно неаполитанцы. – Ты тоже неаполитанец? – Что ты! – обиделся Каллидино. – Я – сицилиец. Уоллиса позабавило пренебрежение сицилийца к неаполитанцам, и он добродушно посмеялся. – Кто все-таки был четвертым в банке? – спросил Каллидино. – Несомненно, наш таинственный незнакомец, – ответил Уоллис. – Повторяю: я никогда в жизни не проливал крови и считаю это мерзким занятием, но на сей раз, если этот тип встанет у нас на пути, я его прикончу. Пока же нам надо разделить добычу, – спохватился он после недолгого молчания. – У Перза есть родственница: то ли сестра, то ли дочь, – ей причитается его доля. В Саутуарке проживает мой подпольный адвокат, который займется улаживанием наших дел. Не сомневайся, все будет по справедливости. – Чудесно! – одобрительно воскликнул сицилиец. – Я уже давно решил, как потрачу свои денежки. Меня с отрочества прельщают южные виноградники. Я построю себе виллу в Монтекатини и стану попивать хорошее винцо. Вторую виллу я хочу иметь на берегу Лаго-Маджоре, чтобы купаться в чистых водах озера. Остаток жизни я посвящу тому, чтобы есть, пить и купаться. Он долго нахваливал красоты Италии и Швейцарии, но Уоллис почти не слушал: его мучила мысль о четвертом неизвестном, появившемся в Нортон-банке. Даже полиция беспокоила взломщика меньше, чем этот загадочный субъект. Все методы и приемы сыщиков Уоллис давно изучил, поэтому они его не страшили. Но этот четвертый представлял серьезную опасность: он следил за ними и располагал достоверными сведениями об их планах. Но зачем? Какую цель он перед собой поставил? Уоллис не сомневался, что четвертый неизвестный – тот самый молодой человек, который наблюдал за ними в квартале Хаттон-Гарден при ограблении ювелирного магазина и собирался у них «поучиться». – Этот «ученик» еще попадется мне в руки! – угрожающе прошипел Уоллис. – Дадите объявление в газету? – ухмыльнулся Каллидино. Уоллис хотел обругать напарника за неуместную иронию, но промолчал. Одна интересная мысль вдруг посетила его, и он решил не терять времени. Глава 12. Тайник «Не намерен ли любознательный ученик из квартала Хаттон-Гарден взять у своего учителя очередной урок? Наставник будет рад поделиться своим опытом, и вместе они приятно и с взаимной пользой проведут время», – прочитал Джилберт Стэндертон в разделе «Частные объявления» утренней газеты и от души рассмеялся. Эдит удивленно спросила: – Что тебя забавляет? – Иногда попадаются такие курьезные объявления, – ответил он. Она проследила за его взглядом, запомнила страницу газеты и местоположение объявления, чтобы потом выяснить, что именно так его развеселило. – Кстати, – добавил Джилберт, – сегодня я положу на твое имя в банк немного денег. – На мое имя? – опешила Эдит. – Да, – кивнул он. – В последнее время мне везло на бирже, и я заработал на акциях американских железнодорожных компаний двенадцать тысяч фунтов. – Ты серьезно? – изумилась она. – Зачем мне шутить? – возразил он. – Курс акций железнодорожных компаний сильно поднялся. Я в свое время купил их по дешевке, а когда они подорожали, поспешил продать. Вот извещение маклера. – Он вынул из кармана бумагу и протянул ей. – Кроме того, я хотел бы заверить тебя, – в шутливом тоне продолжал он, – что не все мои доходы поступают из темного источника. Эдит промолчала. Она догадывалась, что он был четвертым неизвестным, проникшим за взломщиками в банк. Но зачем он туда полез? Что толкнуло его на такой безрассудный шаг? Если бы он был сыщиком или состоял на государственной службе, она смирилась бы с его действиями. Но сейчас? Неужели он тоже взломщик, как предполагали репортеры? – Впрочем, я не все деньги внесу на твое имя, а кое-что оставлю себе, – продолжал он озорничать. – Послушай, Джилберт, – перебила Эдит, – почему у тебя есть от меня тайны? – Какие тайны? – сделал он простодушное лицо. – Почему ты не рассказал мне, что позавчера ночью был в банке? Он не сразу нашелся, что ответить. – Я не рассказал тебе, но и не отрицал случившегося. – Что ты там делал? – Следовал указанию своей счастливой звезды, – попытался он отшутиться, но когда Эдит повторила вопрос, серьезно произнес: – Я наблюдал за работой троих профессиональных взломщиков, причем не впервые. Честно признаюсь: я одарен особыми способностями по этой части. От рождения я, несомненно, взломщик, но мое воспитание и почтение перед законом лишили меня возможности избрать это ремесло. В итоге я остался дилетантом, не совершаю преступлений, но не могу подавить в себе интереса к ним. Я, – продолжал он, тщательно подбирая слова, – пытаюсь установить, какое действие оказывают грабежи на чувства тех, кто их совершает. Плюс к тому у меня имеется особая причина контролировать те сокровища, которые похищает эта шайка. Обескураженный вид Эдит смутил его. Она явно знала о его похождениях больше, чем он того хотел. Ему стало жаль ее. Он рассчитывал скрыть от нее все происходящее, но разве могут жить под одной крышей двое, интересующиеся друг другом, и не знать о том, что делает каждый из них? – Я никак не возьму в толк, – с тревогой заговорила Эдит, – почему ты вдруг бросил все любимые развлечения и изменил свой образ жизни? Ты отказался от службы в Министерстве иностранных дел, ты охладел к музыке, и какая связь между всем этим и тем вечером, когда перед твоими окнами зазвучала прелюдия фа минор? – Ты не совсем права, – немного смутился он. – Я приступил к наблюдению за преступниками еще до того, как услышал мелодию. Я опасался, что рано или поздно эта прелюдия прозвучит за моим окном, и готовился к тому, что такой тяжелый день наступит. Вот и все. – Прошу тебя, скажи мне, – прошептала она, – а если бы ты знал, что я люблю тебя, ты все-таки пошел бы по избранному тобой пути? – На такой вопрос мне трудно ответить, – пожал он плечами. – Может, да, а может, нет. – Затем, немного подумав, он добавил: – Несомненно, я поступил бы так же, но сознание, что ты меня любишь, затруднило бы мою задачу. После его ухода она без особого труда обнаружила объявление, привлекшее его внимание, и поняла, что любознательным учеником в квартале Хаттон-Гарден был именно он, ее супруг. Он следил за взломщиками, и они знали об этом. Напрасно пыталась она разгадать тайну Джилберта. Несмотря на полученные сведения, она продолжала блуждать во мраке. Джилберту в тот вечер все-таки пришлось отлучиться, хотя он понимал, что Эдит страшновато оставаться в одиночестве. Да и сам он научился ценить домашний уют. Сознание того, что каждое утро, встречаясь с ней, он обретает преданного, искреннего друга, наполняло его радостью. Он отправился в небольшую контору, которую снял на Чипсайд-стрит, чтобы заниматься там своими проектами. Он отпер маленькую комнату на третьем этаже, вошел и затворил за собой дверь. На столе лежало несколько адресованных ему писем, которые носили деловой характер и не представляли особой важности. Молодой человек уселся за стол и решил черкнуть жене несколько строчек о том, что сегодня он припозднится, а скорее всего, вернется только завтра. Не успел он приступить к своему занятию, как в дверь постучали. – Войдите! – громко произнес он, недоумевая, кто это может быть: разве что сборщик объявлений поднялся сюда в надежде получить заказ. Но он ошибся: его посетителем оказался не кто иной, как мистер Уоллис. – Не угодно ли присесть? – не моргнув глазом, предложил Джилберт. – Мне нужно с вами поговорить, мистер Стэндертон, – ответил Уоллис, продолжая стоять. – Лучше бы нам пройти в мою контору. – Я полагаю, мы с тем же успехом найдем общий язык и здесь, – спокойно возразил Джилберт. – Я предпочел бы беседовать у меня, – настаивал Уоллис. – Там нам никто не помешает. Вы ведь не боитесь последовать за мной? – добавил он с улыбкой. – Вообще-то я не склонен следовать за вами, но если для вас это принципиально, то не вижу причины отказать вам, тем более что мой кабинет тесноват и препятствует полету мысли. Он пошел с Уоллисом, ломая себе голову над тем, зачем понадобился столь неожиданному визитеру. Через десять минут они очутились в конторе несгораемых шкафов и сейфов на Бридж-стрит. Стэндертон огляделся. Секретарь с удивленным лицом вежливо поклонился Уоллису – похоже, тот нечасто удостаивал офис и склад своим посещением. – Проходите в мой кабинет, – указал Уоллис, пропустил гостя вперед и, заперев за собой дверь, предложил Джилберту сигару. – Лучше объясните, что вам от меня нужно, – ответил Стэндертон. – Закуривайте, – вторично попросил его Уоллис. – Спасибо, – скептически улыбнулся Джилберт. – Вы что, опасаетесь отравиться? – вскинул брови Уоллис. – Вот уж напрасно. Я не намерен причинять вам ничего дурного. – Просто я не курю сигар, – возразил Стэндертон.