— Всякое бывает, — уклончиво ответил он. — Слушай, Максим я тебе чего звоню… Ты завтра после уроков никуда не собирался из «Китежа» уезжать? — Да нет, вроде бы. — Вот и хорошо. Тогда и не собирайся. Я к тебе в гости приеду. Вот тебе раз… — Что-то случилось? — Чего это ты напрягся, друг мой? — хохотнул в трубку Дракон. — В тюрьму тебя забирать не буду, не переживай. Просто не видел тебя давно, хочу поговорить. — А-а, тогда понятно, — сказал я, хотя на самом деле ничего мне было не понятно. — Тогда спокойной ночи тебе, Максим. — И вам спокойно ночи, — пожелал я ему и отключил телефон. Странный он какой-то… Если ничего срочного, то зачем так поздно звонить? Хотя… Может быть у него и в самом деле работы невпроворот и раньше некогда было. Ладно, раньше времени все равно ведь не узнаю. В этот момент на телефон упала смс-ка. На этот раз Нарышкин. «Ты слышал, как бумкнуло?) Бубнов тут такой кипиш устроил. Грозится ноги выдернуть тому, кто это сделал. Конь педальный)) Завтра обсудим)» Глава 24 Видеть глаза Бубнова, которыми он смотрел на нас с Лешкой за завтраком в столовой, это было отдельное удовольствие. Только ради этого можно было провернуть вчерашнюю штуку с Громовой ловушкой. В ответ на его уничтожающий взгляд мы лишь таинственно улыбались, давая ему понять, что имеем к этой истории самое непосредственное отношение. Я думаю он это и так отлично понимал, но зная, что доказать ничего не получится, мог лишь смотреть на нас и скрипеть зубами от злости. Отлично получилось. За всеми столами только это и обсуждали. Ну и отдельно вопли Бубнова, который визжал от страха на всю общагу. Это отдельный пункт для гордости за вчерашнюю шутку. Он любит из себя крутого мачо строить, а вчера вот чуть в штаны не наложил от страха. — Ты чего нервный такой? — спросил у меня Нарышкин, когда мы уже перешли к напиткам. Я, как обычно, предпочел какао, а он крепкий черный кофе. — Случилось что-то? Или ты насчет этого кренделя переживаешь? Я бросил взгляд на Бубнова и его приятелей, которые о чем-то там шептались и скривился: — Да нужен он мне, как ежу футболка. Если хочет, пусть идет к Орлову и новую жалобу пишет — все равно ведь ничего не докажет. Просто голова трещит с самого утра — спал плохо. — А-а, бывает такое, — кивнул княжич. — Сходи в медицинский блок, может быть они тебе там таблетки выдадут. — Само пройдет, — отмахнулся я. — Тем более утром туда идти это такое себе… Сам знаешь, с подозрительностью Веригина он мне скорее пару уколов пропишет, чтобы жизнь медом не казалась. — Ну да, это точно, — усмехнулся Лешка. — Он все время думает, что ученики на здоровье жалуются только чтобы от уроков откосить. На самом деле никакая голова у меня не болела, само собой. Просто немного волновался насчет вчерашнего звонка Голицына. Он хоть и объяснил свой поздний звонок тем, что заработался, но как-то не очень мне в это верилось, по правде говоря… — Как спина, Максим? — услышал я голос Цветковой, которая незаметно подошла к столу и положила мне руку на плечо. — Все отлично, спасибо, Алиса. Вчерашний отдых пошел мне на пользу. — А мы вчера так классно погуляли! В кино ходили, по магазинам прошлись… Только тебя все равно нехватало. Я посмотрел на Нарышкина, который вчера мне со слезами на глазах рассказывал эту трагическую историю похода в торговый центр, где девчонки держали его почти два часа. Он сказал, что если я еще раз отправлю его одного с ними двумя, то никакими тортами и пирожными не отделаюсь. — Ну да, Лешка мне вчера говорил, — ответил я и положил свою руку на ее. — В следующий раз обещаю тоже быть с вами. — Смотри, а то подумаю, что я тебе надоела, — сказала она и улыбнулась. — Ладно, хорошего дня, мальчики. За ужином увидимся. Все правильно, за ужином. Завтракать и обедать мы с княжичем предпочитали вдвоем, а девчонки со своими подружками. Как ни крути, а у всех свои секретики. Мы еще немного посидели с Нарышкиным и разошлись. Он — готовиться к урокам, а я — кормить Корвина. Лешка часто ходил вместе со мной, но не сегодня, уловив мое настроение, сослался на срочные дела. В этом плане он был очень неглупым и всегда понимал, когда будет лучше оставить меня одного. Мне очень нравилось кормить птицу оставаясь с вороном наедине. Можно было спокойно поговорить с ним, поделиться своими мыслями… Ну и заодно обдумать что и как. Чтобы не говорил Нарышкин, а я все равно был уверен, что Корвин прекрасно меня понимает. На первых уроках я еще немного беспокоился, что меня все-таки потащат к Орлову на ковер по поводу вчерашней проделки. Мы-то с Лешкой соблюдали максимальную осторожность, но вдруг все-таки кто-то нас видел? Эти свидетели такой народ, что вечно откуда-то берутся, когда совсем их не ждешь. Однако все прошло спокойно. Никто меня не трогал и никуда не вызвал до самого окончания уроков. До того самого момента, когда мне позвонил Голицын и сказал, что уже заждался в кабинете директора. Ника Львовна как всегда встретила меня холодным взглядом, который у нее был наготове для каждого ученика «Китежа» без исключения. Может быть в школе и были счастливчики, на которых она смотрела не как на потенциальных врагов, но я таких не знал. — Меня ждут у Орлова, — сказал я ей на всякий случай. — Понятное дело, — сказала она и удивленно приподняла бровь. — На моей памяти по доброй воле ты сюда не заходил. Проходи, Темников. Я вошел в кабинет и увидел Орлова, который сидел на диване рядом с Голицыным и пил с ним… По-моему, это был кофе. Судя по чашкам, во всяком случае. Вот только откуда-то еще взялся аромат коньяка. Наверное, они добавляли его в чашки с горячим напитком. Мой дед частенько так делал. Правда всегда приговаривал, что главное в этом деле не переборщить. Если неправильно спланировать, то кофе с коньяком легко превращался в коньяк с кофе, а это уже совсем разные напитки. — Вот и он! — поприветствовал меня Иван Федорович. — Давненько я тебя не видел. Даже успел немного соскучиться по тебе. Раньше ты в этом кабинете появлялся гораздо чаще. — Я думал вам же так лучше… — пожал я плечами. — Но если надо… — Нет-нет, ничего не надо, — поспешно выставил руку вперед Орлов. — Так и в самом деле лучше. Тут ты прав. После этих слов директор и глава тайной канцелярии чокнулись чашками с кофе, Иван Федорович одним глотком прикончил свой напиток и встал с дивана: — Присаживайся, Максим. Здесь кофе, конфеты… Угощайся, — он похлопал себя по карманам как бы проверяя, что ничего не забыл. — Ну а я отлучусь на несколько минут. Мне докладывали, что у вас там какие-то озорники дверь в комнату Бубнова испортили. Пойду посмотрю что с ней делать — менять на новую или получится с этой что-нибудь придумать. При этом он задержал на мне свой взгляд, но я сделал вид, что вообще не понимаю, о чем идет речь. — Василий Юрьевич, наберете меня, когда закончите, — сказал он и вышел из кабинета. Пока я усаживался на диване и внимательно осматривал стол на предмет конфет, о которых говорил Орлов, на меня сосредоточенно смотрел Голицын. — Слушай, Максим, а ты изменился, — сказал он. — Вытянулся, повзрослел как-то. Растешь прямо на глазах. — Ага, мне дедушка тоже так говорит, — моих любимых «Мишек на севере» на столе не было, так что я выбрал себе «Кара-Кум». Они тоже ничего, если так-то. — Тимофей Игоревич? — уточнил Василий Юрьевич. — Как он там, кстати? Не болеет? — Все хорошо, спасибо. Говорит, еще немного и скоро можно будет на мотоцикле гонять. — Вот как? Ну значит со здоровьем точно все в полном порядке, — улыбнулся Голицын, затем взял кофейник и налил себе полную чашку ароматного кофе. — Тебе налить? — Не-а, я его редко пью. Больше какао люблю. Ну или чай еще можно. — Если хочешь, могу попросить принести. — Не обязательно, — махнул рукой я, снимая обертку. — Мне и конфет пока хватает. — Вот и отлично, — он отпил кофе, внимательно посмотрел на меня своими черными глазами и спросил: — Как вообще живешь, Максим? Что новенького расскажешь? Я жевал конфету, смотрел на главу тайной канцелярии и думал, что ему такого рассказать. Может быть про бандита этого лысого, который нам мозги по поводу лавки компостирует? Да нет, это же вроде наше личное дело. К государственным вопросам никакого отношения не имеет… Сами справимся. — Даже не знаю, что вам и рассказать интересного, — сказал я и взял еще одну конфету. — Я ничем таким не занимаюсь вроде бы. — Каким это — таким? — улыбнулся он и погладил дракона на своей трости. — Откуда ты знаешь, что мне будет интересно? — Не знаю, — признался я. — Тогда давай я начну, для нашего с тобой разговора так будет лучше, — он отпил еще кофе и продолжил. — Может быть я тебя удивлю, но слишком много нового ты мне про себя не расскажешь. Основное я и так знаю… Ты будешь удивлен, насколько я информирован. Он сел поудобнее и тоже взял себе конфету. — Ты их так аппетитно лопаешь, что и самому захотелось, — глава тайной канцелярии прожевал «Кара-Кум», запил ее кофе и продолжил. — Знаю, что вы с Нарышкиным в Искажения шастаете… Знаю, что ты с наемниками общие дела имеешь… Знаю, что ассортимент у вас в лавке особый… Даже про то, что ты меч себе новый сделал у Хартулари, тоже знаю… Голицын перечислял, а я прикидывал, о чем он не упомянул. Вот про призраков ничего не сказал и про артефакты промолчал, которые я Лазареву приносил. Значит, скорее всего про призраков он пока не знает, и про школьный Змеиный Орден тоже, иначе обязательно что-то спросил бы. От мысли, что хоть какие-то секреты у меня остались, стало немного веселее. Хотя все равно пока непонятно, зачем мне обо всем этом говорил. Ничего противозаконного я же не делал… — Что смотришь? Думаешь зачем я тебе обо всем этом рассказываю? — раскусил он меня. Вот же! Их что там в тайной канцелярии, мысли учат читать?