— Я буду держать тебя за руку, Стёпа! — невинно заметила Юля. — Чтобы тебе не было страшно. — Я не боюсь, но за руку держи. А ты-то сама ничуть не боишься? — Я⁈ Нет. Меня никогда не пугал бабайка. У меня под кроватью не пряталось чудовище. Когда я ложилась спать, всегда выключала свет. А когда ребята в компании рассказывали страшилки, мне было смешно, и я задавала неудобные вопросы, уличающие рассказчиков во лжи и выводящие их на чистую воду. — То есть, страхам и химерам нет места в твоей жизни, Юля? — Страхам — есть, но другим. Страхам из реальности, а не надуманным страшилкам. — Понятно, — кивнул Степан. А Юля опять вспомнила, чьим соседом является Степан. Вот уж где фантазия бьёт ключом! Перед поездкой в командировку она всё же прочитала один из шедевров Елисея Хлебникова. А ещё подписалась на блог, в котором Чёрный писатель публиковал историю с продолжением. Проникнуться не прониклась, однако должна была признать, что и с фантазией, и со стилем изложения там полный порядок. Невозможно отрицать то, что Хлебников талантлив, и популярность его полностью оправдана. Вот сейчас самое время спросить Степана о соседе, тема располагает. Юля повернулась к Степану, уже даже рот открывать начала, но поняла, что не может сформулировать вопрос. Она не может сформулировать вопрос! Кажется, пришло время задуматься о её профессиональной пригодности, ведь умение вести диалог — это один из пресловутых трёх китов, на которых должен держаться профессионализм журналиста. Однако сейчас Юлю гораздо больше занимали красивый профиль Степана, его руки, держащие руль, и мысль о том, что она, Юля, кажется влюбилась. …Как и ожидала Юля, они со Степаном оказались не единственными туристами, решившими посетить пещеры: неподалёку от входа стояли несколько машин. К счастью, несмотря на то, что вход был один, гротов оказалось несколько, и туристы не путались друг у друга под ногами в относительно небольшой пещере. Юлю, которая до этого момента в пещерах никогда не была, удивила абсолютная, кромешная темнота, к которой не привыкали глаза. Степан взял с собой два фонаря, но они включали их только сначала, когда входили в грот и осматривали его. Потом двигались в темноте, держась за руки, а после, когда нужно было идти на выход, снова зажигали фонари. Ощущения были очень интересные, особенно, тогда, когда приходилось двигаться на ощупь. Во всяком случае, Юля в очередной раз за прошедшие несколько дней чувствовала необыкновенное волнение. Передвижение в темноте было своеобразной игрой, придающей остроту и без того выразительным ощущениям. А ещё это было своеобразным тестом на доверие, ведь Юля и Степан держались за руки. — Представляешь, Стёпа, — громким шёпотом заговорила Юля, когда они остановились в одном из гротов. — Раньше люди освещали себе путь факелами. Наверняка и эту пещеру тоже. — Тебе это кажется романтичным? — Степан повернулся к Юле и положил ладони на её локти. — Да. И очень волнующим. Они стояли настолько близко, что чувствовали дыхание друг друга, но при этом совсем друг друга не видели. — Жаль только, что я совсем, даже чуть-чуть не вижу тебя, — сказала Юля так, будто думала вслух, и осторожно протянула руку. Она поняла, что коснулась уха и волос Степана, и Степан едва слышно рассмеялся. Потом он тоже начал осторожно касаться лица и шеи Юли. Юля почувствовала ладони Степана на своих щеках, и он тут же начал целовать её. Юля потерялась во времени и в пространстве, а Степан обнял её и прижимал к себе всё теснее и настойчивее, будто и не собираясь останавливаться. Неизвестно, как долго продолжалось бы их безумие, если бы не послышались приближающиеся голоса, а по стенам не забегали отблески света фонаря. Степан отстранился, взял Юлю за руку и включил фонарь. Они заспешили к выходу. Конечно же, едва Юля и Степан вышли на свет, всё волшебство рассеялось. Однако, когда они возвращались в город, обстановка в машине была всё же не такая, как по пути в пещеры: Степан казался ещё более задумчивым, чем всегда, а Юля смущённо молчала. Она не могла перестать думать об их со Степаном поцелуе, и вряд ли у неё получится забыть о случившемся, как того, похоже, хочет Степан. Интересно всё же, он поцеловал её просто так, под настроение, или он чувствует то же, что и она? * * * Степан подвёз Юлю до отеля и назначил встречу на завтра. Правда, на следующий день пошёл дождь, причём, нудный, из тех, которые могут с одинаковой интенсивностью идти в течение нескольких дней подряд. Прогулку пришлось отменить, однако ни у Юли, ни у Степана даже мысли не возникло о том, чтобы не встречаться. Степан приехал за Юлей на машине и пригласил девушку к себе в гости. Он задумал нечто вроде барбекю, поскольку во дворе у него были крытый мангал и маленькая беседка. Юля испытывала смешанные чувства. С одной стороны, она почти наверняка знала, что Степан не допустит никаких вольностей, а с другой стороны, очень сожалела об этом. Сожалела, но не раздражалась, не злилась и не собиралась торопить события. Наоборот, интерес к Степану только нарастал, увеличивался ежесекундно, так же, как увлечение. А ещё, едва Юля очутилась во дворе, а затем и в огороде Степана, в ней сразу проснулся, наконец, командированный Полевым журналист. Стараясь не проявлять слишком жгучего любопытства, девушка осторожно осматривалась. Особенно её занимал высоченный глухой забор, отделяющий участок Степана от соседнего участка. Точнее, Юлю особо интересовало то, что находится за этим забором. Дома у Степана оказалось неожиданно просторно, пустовато и очень чисто. Юлю впечатлили беленые стены и настоящая печь, которая, правда, сейчас нужна была только ради красоты и экзотики. В целом, помимо печи и стен, всё было очень современно: обстановка мало, чем отличалась от обстановки любой квартиры. Воспользовавшись тем, что Степан спустился в подвал, в котельную, Юля осторожно выскользнула из дома, миновала двор и огород, и начала осматривать высокий забор. Она была уверена, что успеет. В голову Юли внезапно пришла мысль, которая, в принципе, должна была прийти давно, имела для этого все возможности, однако любовь, как водится, сделала Юлю глухой и слепой. Сейчас мысль появилась и проходила стадию обработки, потому девушка искала подтверждение своих догадок для дальнейшего перехода мысли на качественно новые уровни. Юля осматривала каждый миллиметр забора и уже была близка к цели, когда заметила, что у входа в огород молча стоит Степан и с интересом наблюдает за ней. Увидев, как застигнутая врасплох Юля резко вздрогнула и побледнела, он усмехнулся, сложил руки на груди и спокойно спросил: — Как успехи, Юля? Нашла то, что искала? …- Вижу, ещё не нашла? — улыбнулся Степан, но улыбка получилась какая-то грустная. Раньше, до этого момента, он улыбался Юле по-другому. — Стёпа… — Юля отвернулась от забора и сделала шаг в сторону хозяина дома. — Продолжай, — кивнул Степан. — Необходимо закончить начатое, не бросать же дело на половине пути. — Пожалуйста, Степан! — Продолжай, — спокойно повторил он, и Юля почувствовала, что не может ослушаться. Она вновь повернулась к забору, коснулась руками холодной и влажной от моросящего дождя поверхности, продолжила путь. Вскоре Юля нашла то, что искала. Двери были очень удачно замаскированы, даже при ближайшем осмотре их невозможно было с ходу обнаружить. — Молодец. Юля не услышала, как подошёл Степан, и теперь, когда он стоял прямо у неё за спиной, не могла заставить себя повернуться и взглянуть в его глаза. — Ты — это он. Ты и есть Елисей Хлебников, — глухо пробормотала Юля. — Как давно ты это поняла? — Сегодня. Совсем недавно. Юля всё же повернулась и заглянула в глаза Степана, но там было пусто. Казалось, Степану нет никакого дела до происходящего, он находится где-то далеко отсюда. — Как ты поняла? — Во-первых, сигнализация. У тебя у единственного на всей вашей улице дом сдаётся под охрану. Зачем? Не в обиду, а как констатация факта: на вашей улице полно гораздо более привлекательных для злоумышленников домов, однако эти дома охраняют собаки. Значит, ты прячешь свой дом не от воров и разбойников. Ты охраняешь именно свою частную жизнь. А под охраной, скорее всего, вся территория, даже та, что находится за этим забором. — Всё верно, — кивнул Степан. — Дальше. Есть ещё что-то? — Есть. У тебя огород не посажен. И уже не первый год, это заметно. Есть, конечно, деревья и кустарники, но грядки все пустые, даже картошки нет. Если я родилась и выросла в столице, это вовсе не означает, будто я воображаю, что овощи и фрукты растут прямо в супермаркете, и сразу в упаковке. Бабушка и дедушка со стороны моего отца живут в Подмосковье, и у них там дом с огородом. А я в детстве проводила у них почти всё лето. Родители работали, и забирали меня только тогда, когда у них был отпуск. А если огород пустует, значит, твой дом — это, скорее, своеобразное прикрытие. Ты тут как транзитный пассажир. За это же говорит то, что дома у тебя очень пусто. — Нет, вот пусто совсем по другой причине, а все остальные умозаключения выше всяких похвал. А до сегодняшнего дня, до того момента, когда ты всё поняла, я тебе зачем нужен был? — Стёпа! — Юля сделала шаг к Степану, но он тут же отодвинулся. — Значит, сначала ты так же, как две твоих предшественницы, те, которые приезжали незадолго до тебя, думала, что я сосед «Чёрного писателя», потому моя персона и вызвала интерес. В качестве источника для получения дополнительной информации. И в качестве своеобразного мостика. — Не потому нужен! И не был нужен, а нужен и сейчас, — покачала головой Юля. — Но ты мне теперь уже не поверишь. А с другой стороны… Если бы я сказала правду сразу, ты бы меня просто послал, и не было бы наших встреч. А ты когда понял всё обо мне? — Окончательно? Сегодня, когда увидел, как ты идёшь вдоль забора. До этого момента я упорно прятал голову в песок, сомневался, хотя практически сразу знал, что о своей профессии ты солгала, понял из разговора. Ты такой же инженер, как я — балерина.